Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет
– А ты что думаешь? – спросил он, повернувшись к Мартену.
Мартен заметно оживился, даже перестал смотреть на обочину.
– О заместителе начальника тюрьмы? Ну он, похоже, хорошо знает свою работу. Четко видит разницу между тем, что должно быть сделано, и тем, что делается на самом деле.
Да, только не знал почему-то, что пятеро его арестантов оказались мертвы и зарыты где-то в поле. А может, знал, только не счел необходимым упомянуть об этом?
– Он всегда злится, но тем не менее дает мне посмотреть то, что надо, – продолжал Мартен.
Кончик сигары у Пеллетера снова вспыхнул оранжевым огоньком. Сигара уже заметно укоротилась, и ее огонек, освещая напряженное от раздумий лицо Пеллетера, придавал его чертам зловещести.
– Нет, ну пустые это поиски!.. – воскликнул Сервьер, всплеснув руками.
Издалека сзади донесся рев мотора. Мартен с Сервьером обернулись – черную ночь пронзали только светящиеся точки двух одиноких фар да городских огней.
Пеллетер попыхивал окурком сигары. Сделал последнюю затяжку и выбросил окурок в лужу.
– А что вы скажете о Розенкранце? Его персона тоже понаделала здесь шуму? Он тоже здесь знаменитость, как и Мауссье?
Сервьер повернулся и снова принялся изучать обочину. Звук приближающегося автомобиля нарастал, но пока еще был далеко.
– Нет, людям он не интересен, будь он американец или писатель. К тому же его книги никто не переводит на французский. Вот жена его – это да, красотка. Даже скандал в свое время был. Ведь он взял ее в жены почти девочкой, ей восемнадцать едва исполнилось. Он ради нее от прежней жены ушел. Но она научилась держаться как взрослая женщина.
– То есть вы не считаете, что он мог бы убить своего тестя?
– Нет, не считаю! А это что-то означает?
– Да нет, ничего.
– Ну и правильно.
Пеллетеру начинал нравиться этот Сервьер. Он даже простил ему это его вчерашнее актерское выступление – ради дела он и сам, наверное, мог бы предпринять что-либо подобное.
– Я понимаю, почему вы интересуетесь Розенкранцем, но я бы не ждал чего-то особенного от этой версии. Он, кстати, общается с Фурнье, когда они с ним ездят покутить в большой город.
– И когда такое было последний раз?
– Месяца четыре или пять назад.
Звук автомобиля на дороге приближался, и Пеллетер даже оглянулся, а потом перешел ближе к обочине и зашагал рядом с Мартеном.
– Может, дадите мне все-таки что-нибудь по Мауссье для газеты? Люди здесь его ненавидят, но они на самом деле даже представить себе не могут, каково это – найти такой вот подвал с клетками.
– Да, и с живым мальчиком в одной из них, – напомнил Пеллетер.
– Тем более, – согласился Сервьер.
– Когда Мауссье привезли сюда, моя мать неделю не разрешала мне выходить из дома, – сказал Мартен. – А мне тогда было тринадцать!
Приближавшаяся машина оказалась грузовиком. Сервьер в последнюю секунду перебежал на их сторону дороги, тенью метнувшись прямо перед самыми фарами.
– Вы думаете, Мауссье как-то… – начал было Мартен, но Сервьер перебил его:
– Два мальчика пропали!
– Нам, наверное, следовало бы вернуться, – предложил Мартен. – Может, шеф Летро не догадался проверить тюрьму?
Грузовик остановился, и водитель опустил стекло. Рядом с ним сидели еще двое, хотя лиц их было не видно.
– Ну, нашли что-нибудь?
– Нет, Жан, – ответил Мартен. – Но…
Пеллетер остановил его, тронув за плечо, и посмотрел на Сервьера, но за того можно было не беспокоиться. Уж кто-кто, а Сервьер хорошо знал, как преждевременная информация может возбудить общество и какой ценной она может оказаться, если ее выпустить вовремя.
– Они там в городе тоже ничего не нашли. Я вызвался выехать подальше, чтобы расширить зону поисков, и за мной там еще люди собираются подтянуться.
– Мы прочешем еще несколько сотен метров, – сказал Пеллетер. – А вы поезжайте вперед и начинайте оттуда.
– Ночью все равно ничего не найдем, – подал голос один из мужчин с пассажирского сиденья.
– Мадам Перро в истерике, – напомнил Жан. – Ей вроде бы дали успокоительное, а Летро пообещал, что мы будем искать всю ночь, если понадобится.
– Спасибо, Жан, – поблагодарил его Мартен, словно он представлял здесь всю полицию Вераржана.
Жан кивнул, поднял стекло, и машина тронулась с места.
Когда задние фары грузовика были уже далеко впереди, Пеллетер сказал:
– Я собственными глазами видел Мауссье в тюрьме сегодня утром. Он в этом не замешан.
– Но два мальчика пропали, и это когда мы только-только узнали, что из Мальниво исчез арестант…
– Это не так! – рявкнул Пеллетер.
Мартен умолк и отвернулся.
Сервьер побледнел, хотя, возможно, это только показалось Пеллетеру в темноте.
– Это не так, – проговорил он уже спокойнее, хотя сам только и думал об этом с самого того момента, как услышал об исчезновении детей. Ведь действительно, какие еще мысли могли прийти в голову, если пропали два маленьких мальчика, когда поблизости находился Мауссье?..
Оторвавшись от своих мыслей, Пеллетер предложил:
– Давайте-ка поменяемся. Теперь я пойду по той стороне, а вы, месье Сервьер, идите вместе с Мартеном. Нам немного уже осталось.
Он указал на мигавшие далеко впереди габаритные фары грузовика, расстояние до которого им предстояло покрыть.
Они возобновили поиски, на этот раз молча. Время от времени ветер доносил до них голоса, но слов было не разобрать. Сухой бурьян на ветру напоминал звук помех в плохо настроенном радиоприемнике.
Чем больше они искали, тем больше Пеллетер был склонен согласиться с человеком в грузовике, понимая, что ночью они ничего не найдут.
Мартен с Сервьером тихонько переговаривались на другой стороне дороги, но о чем – Пеллетер не мог разобрать. Он вроде бы услышал имя Мауссье, хотя это могло ему только показаться, поскольку он по-прежнему был погружен в свои мысли.
Жорж и Альбер Перро. А вот имени того мальчика, найденного в клетке в подвале у Мауссье, им так и не удалось установить.
Внезапно налетевший ветер почти сбивал с ног, сухой бурьян сердито шуршал в поле. Пеллетер постоянно ежился от холода, отчего немели шея и плечи. Пора было возвращаться, но они продолжали двигаться вперед.
Сервьер рассмеялся, и за ним следом Мартен.
Дрожа от холода, Пеллетер продолжал размышлять. Если Мауссье как-то замешан в этом, то мальчиков без толку пытаться найти здесь – их надо искать в городе по подвалам. Один подвал Пеллетер осмотрел, но остальные были заперты на замки. Значит, все подвалы придется отпереть.
Он подумал о клетках… об этих маленьких тюрьмах…
– Сервьер!.. – окликнул он репортера.
Его спутники по другую сторону дороги разом умолкли и обернулись на его голос.
– Надумали дать интервью по Мауссье?
Сервьер мгновенно посерьезнел и хлопнул себя по груди, нащупывая в кармане блокнот. Он еще не успел достать его, как инспектор Пеллетер начал:
– Это был сущий кошмар…
Глава 7
Новое посещение тюрьмы
Утренний Вераржан купался в солнечных лучах, но даже из окна гостиничного номера, по скованному виду прохожих, не вынимающих рук из карманов и прижимающих локти к бокам, Пеллетер чувствовал, что в воздухе еще присутствовал ночной морозец.
Пеллетер вышел из отеля в хмурой задумчивости, надевая на ходу пальто. Сунув руки в карманы, он обнаружил в одном из них сложенную газету. Ту самую, что всучил ему вчера Сервьер. С кричащим заголовком:
«БЕГЛЫЙ АРЕСТАНТ УБИТ НА УЛИЦЕ»
После вчерашних безуспешных ночных поисков эта новость казалась устаревшей. Но для такого маленького городка, как Вераржан, подобное событие считалось крупным, и «Веритэ» отнеслась к нему с должной серьезностью, посвятив этому материалу всю первую полосу и две следующих. Автором публикации был Филипп Сервьер.
Состояла она из одних домыслов и предположений, хотя в перечисленных фактах не было никаких неточностей. Серьвер поместил в статье свое интервью с пекарем и биографию Меранже. Упомянул супружескую чету Розенкранцев, хотя об исчезновении Клотильды на тот момент пока еще не было известно. Но Пеллетер догадывался, что сегодня редакции наверняка придется выслушать сварливые вопли месье Розенкранца. Впрочем, к ним, должно быть, все уже давно привыкли.
Там были также мнения простых горожан и кратко изложенная история трех предыдущих попыток побега из Мальниво в точно таком же виде, в каком о них услышал Пеллетер в первый день своего расследования.
Пеллетер сложил газету и убрал ее обратно в карман. Как эта публикация могла бы поспособствовать его расследованию, он не представлял, знал только совершенно точно, что она ему не нравится. Ну какая может быть польза от этих газетчиков? От этих цепких, как пиявки, охотников за сенсациями.
У дверей полицейского участка топтались, молча покуривая, усталые люди. Это были все, кто остался от ночных поисковых партий – те, кто мог позволить себе отложить на день свою работу или не имел таковой вовсе.
