Квинканкс. Том 1 - Паллисер Чарльз

— Садитесь, — пригласил хозяин, и я опустился в кресло. — У вас измученный вид, — продолжал он. — Хотелось бы угостить вас чем-нибудь горячим. Но у меня как раз туго с монетой и ничего дома нет.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — откликнулся я, хотя живот подводило от голода.

— Посмотрим, что бы такое снести дядюшке ростовщику.

Он огляделся. На лице его выразился комический испуг, так как в комнате действительно не видно было ничего, что можно было бы заложить. Не было ни украшений, ни картин, ни часов. Ветхая и расшатанная мебель едва годилась в употребление и, уж наверное, не стоила ни гроша. Книги отсутствовали, за исключением нескольких больших старинных томов на столе, где лежали и принадлежности для письма: песочница, десть писчей бумаги, коробка с сандараком, сургучные печати, латунная рамка наподобие пюпитра, блокнот и перо, которое он, очевидно, чинил, когда я прервал его работу.

— Что-то должно было остаться, хотя, строго между нами, дядюшка в последнее время уж больно жмется. У меня несчастливая полоса. Хотя не следует упоминать «счастье», это понятие дурацкое. Так что без малого все имущество отправилось в ломбард. — Он засмеялся, и, заметив, что я смотрю на книги, уныло объяснил: — Они не мои. Как ни жаль, они из нашей конторы.

При мысли о том, что я жду милостыни от того, кто явно нуждается сам и кто так мужественно шутит над своею нуждой, во мне взыграла гордость.

— Нет, нет, — помотал я головой. — Ни в коем случае. Обо мне позаботятся друзья.

С очевидным облегчением мистер Беллринджер уселся во второе кресло.

— Ваши родители?

— Отца у меня нет. — Я помедлил. — А мать умерла.

— Но у вас есть богатые друзья? Это замечательно.

— Да, — согласился я. Я перехватил его взгляд, направленный на мое одеяние, и почувствовал, что мой облик вступает в странное противоречие со словами. — Они хотели купить мне новую одежду и привести меня в порядок, но не было времени. Я только сегодня вернулся в Лондон из Йоркшира.

— Ага. Вы там учились в одной школе с моим сводным братом?

Я кивнул, гадая, знает ли он о судьбе Стивена; его веселый тон говорил об обратном. Следующие слова мистера Беллринджера разрешили мои сомнения, и сердце у меня упало, потому что мне предстояло сообщить плохую новость.

— Как там мой дорогой братишка? — Он радостно улыбнулся.

Я не мог выдавить из себя ни слова; видя, как я растерян, хозяин постепенно перестал улыбаться.

— Он болен или…

Он замолк, и мне пришлось ответить:

— Знаете, он умер, мистер Беллринджер.

Он отвернулся и закрыл лицо рукавом.

— Бедный Стиви, — произнес он чуть погодя. — Когда это случилось?

— В самом конце июля. Я удивлен и опечален тем, что вас не известили.

— Некому было мне сообщить. С его теткой я не поддерживаю отношений. Но вы не сказали, как он умер.

— Они убили его, — выпалил я.

Я уже давно обдумал, что сказать брату Стивена об обстоятельствах его смерти, и решил не выкладывать всю правду о жестокости Квиггов. Эту фразу я произнес только потому, что мне, усталому и голодному, говорить начистоту было легче, чем приукрашивать действительность. Едва замолкнув, я понял, что, отклонившись от истины, показался бы неискренним; думаю, на меня подспудно повлияла потеря, которую я только что перенес.

Генри вздрогнул:

— Неужели?

Я описал все события, предшествовавшие смерти (или, как я выражался, убийству) мальчика, ничего не упуская, но стараясь не преувеличивать. Он слушал, не перебивая, на лице его отражалось сочувствие, особенно когда я перешел к сцене зверского избиения его брата.

Когда я закончил, Генри поглядел на меня серьезно:

— Ну вот что, старина, мне и самому страшно вспоминать свои школьные годы. Это была изрядная живодерня, мне то и дело доставалось по первое число. Наверное, у каждого английского школьника бывают такие дни, когда он думает, что вот-вот помрет либо от голода, либо от побоев. Что, прав я?

— Да.

— Но, похоже, Квигги — негодяи, каких мало. Слава богу, что ты от них избавился и вернулся к своим друзьям.

— Вы ведь мне не поверили? — С испугом я обнаружил, что на глазах у меня выступают слезы. — Думаете, я выдумал, будто Стивена избили до смерти?

— Ну, ну, старина. — Генри произнес это добродушным тоном. — Я думаю, ты пережил трудные времена и поэтому всю жестокую истину видишь, как она есть. Вот и все. Джентльмены не бросаются обвинениями во лжи. — С комическим негодованием он воскликнул: — Черт возьми, сэр, да это тянет на дуэль!

Я ответил неуверенной улыбкой, и он продолжил:

— Жаль, что я не знал, какое это жуткое заведение. Но что я мог бы сделать для Стиви, если, как нельзя не заметить, сам едва свожу концы с концами? Да у меня и не было законного права вмешаться. Опекуншей назначена его тетка.

— Найти ее и повторить то, что я рассказал вам?

— Нет, нет, — поспешно прервал меня мистер Беллринджер. — Эти люди — Квигги или как их? — наверняка сообщили ей о его смерти.

— Вы думаете, что мисс Малифант…

Он прервал меня:

— О ком ты?

— О тете Стивена.

— А, так у нее теперь другая фамилия. Она вышла замуж. И что с ней?

— Мне интересно, знала ли она, что происходит. — Заметив, что Генри удивленно поднял брови, я продолжил: — Видите ли, я думаю, меня послали к Квиггам, чтобы убрать с дороги.

— Ты хочешь сказать, чтобы ты там оставался круглый год?

— Более того. Они надеялись, а вернее рассчитывали, что я оттуда никогда не вернусь.

Он уставился на меня, потом странно улыбнулся:

— Э нет, старина, полегче. Я понимаю, о чем ты ведешь речь, но это уж ты хватил. С чего ты это взял?

Я рассказал, что мистер Степлайт — человек, который меня туда отвез, — имел как будто поручение от тети Стивена доложить ей, как у него дела, а поскольку Стивен явно выглядел истощенным, против нее возникает подозрение.

— Степлайт, — повторил Генри. — Нет, я точно никогда не слышал эту фамилию. — Он рассмеялся: — А вот относительно идеи, что тут замешана его тетя! Заботилась она о нем, наверное, не слишком прилежно, но ты уж чересчур далеко заходишь. И потом, что могло ее на это толкнуть?

— Ни одной возможной причины вы не знаете?

Он внезапно сделался серьезен:

— Позволь, старина, дать тебе совет. Не повторяй никому рассказ о том, как Квигги избивали Стивена. А главное, не говори ничего такого о его тете. Я немного «разбираюсь в законах и должен предупредить: есть такое понятие, как клевета, и это очень серьезная штука.

Я понимал, что он хочет добра, и поэтому кивнул, словно был согласен. Прежде я упомянул фамилию Стивена, так как хотел кое-что узнать, и теперь я продолжил:

— Позвольте спросить, находитесь ли вы в родстве с семейством Малифант?

— К сожалению, нет, — ответил он с улыбкой. — Видишь ли, мой отец умер, когда я был совсем крохой, и матушка вышла замуж во второй раз. Ее новым мужем был Тимоти Малифант, отец Стивена. Обе семьи жили в Кентербери, там матушка и познакомилась с Малифантом. Матушка наша скончалась, увы, вскоре после рождения Стивена, и нас вырастили родственники со стороны отца, так что мы были едва знакомы.

Поскольку Генри был мало связан с семейством Малифант, я решил не упоминать о том, что по совпадению (если это было не более чем совпадение) фамилия эта упоминалась в кодицилле, составленном моим прапрадедом.

— Я сказал только что «к сожалению», — продолжал Генри, — так как мой отец, в отличие от отца Стивена, имевшего небольшое независимое состояние, был очень бедным человеком. — Он озорно улыбнулся: — Кстати, ежегодная рента, которой владел Тимоти Малифант, досталась по наследству Стивену и находилась до его совершеннолетия в доверительном управлении, однако с его смертью она никому не переходит. Об этом я упоминаю на случай, если ты ищешь лицо, заинтересованное в том, чтобы его убить.

Тут мне в голову пришла мысль, заставившая меня вспыхнуть, и мои подозрения показались мне нездоровыми.