Анатолий Безуглов - Преступники
— И каков же рецепт для этого?
Ян Арнольдович достал свой знаменитый блокнот.
— Это я выписал из газеты... Вот что говорит Аракелян о своей системе... Голодает... При этом пьет только воду. Антистрессовый препарат.
— Ясно, ясно. Голодание, диета, здоровый образ жизни, закаливание, спорт, — сказал Игорь Андреевич. — Эти принципы общие у всех натуропатов.
— Наверное, в этом что-то есть. — Латынис спрятал блокнот. — Рудик говорит, что в Москве создан общественный институт ювенологии. И Аракелян играет в нем не последнюю скрипку... Но возвратимся к тандему Рудик — Рогожин... Теперь вы понимаете, что их объединило?
— Конечно. Главный зоотехник решил, наверное, применить метод омолаживания животных на ферме «Интеграла», а Рудик — в клинике на людях?
— Нет, насчет других людей он пока не думает. А вот на себе уже испытывает. Как и Рогожин... В этом деле очень важную роль играет антистрессовый препарат, превращающий голодание из муки в удовольствие... У меня, между прочим, есть рецепт. Хотите, скажу?
— Давайте.
Ян Арнольдович снова вынул блокнот.
— Это очень просто. На один килограмм вашего веса надо взять одну сотую грамма лимонной кислоты, одну сотую миллилитра настоя мяты, два грамма натурального меда и два миллилитра воды... Доза рассчитана на трехдневное голодание.
— Я чувствую, после баулинского дела вы смело можете писать диссертацию! — рассмеялся Чикуров.
— Насчет диссертации — надо еще подумать,, — улыбнулся Ян Арнольдович. — А вот остаться молодым попробую.
Самолет набрал нужную высоту. Погасло табло с просьбой пристегнуть ремни. Разговор как-то сошел на нет, затух сам собой. Ян Арнольдович, откинув кресло, задремал.
А Чикуров думал о том, почему Рубцов-Банипартов убил Ростовцева? И вообще, чем связана эта четверка — генеральный директор «Интеграла», его заместитель, главврач клиники и главная медсестра?
Постепенно в голове складывалась общая картина. Отдельные детали были видны следователю четко и ясно, другие — пока расплывчато, а то и вовсе на их месте белели бесформенные пятна.
Четыре человеческие судьбы переплелись в каком-то странном сочетании, где соседствовали взлет, незаурядность, самоотверженность с коварством, подлостью и низостью. Жизнь со смертью...
В аул Нижняя Теберда Чикурова и Латыниса повез сам Худяков, начальник уголовного розыска местного РОВДа. После спокойной равнинной России горный пейзаж привлекал своей экзотикой.
Заросшие соснами, пихтами и кленами склоны манили в свою прохладную сень. Покрытые снегом вершины ослепительно сверкали на солнце. Но самым удивительным был воздух. Чистый, прозрачный, он словно сам лился в легкие.
— Самое лучшее место для лечения легочных заболеваний, — говорил о здешних курортах начальник угрозыска. — Говорят, не хуже, чем в Швейцарии. У нас, в Теберде, помимо воздуха, есть еще и айран... Пили когда-нибудь?
Чикуров и Латынис в один голос ответили, что нет. Худяков пообещал обязательно угостить.
Они ехали мимо красивых санаториев, пансионатов, гостиниц, утопающих в зелени, мимо старинных храмов, которые стояли уже более девяти веков.
Живительной артерией струилась, бежала по долине река Теберда, берущая силу от чистых снегов.
Трудно было совместить в мыслях дело, по которому прибыли сюда следователь и оперуполномоченный угрозыска, с красотой заповедного края. Однако Чикуров и Латынис приехали не наслаждаться природой, а работать.
Прежде всего начальник угрозыска сообщил им, что тело Банипартова еще не найдено. В поисках принимали участие не только работники милиции, но также дружинники и лесники Тебердинского заповедника. Привлекли и водолаза, который обследовал дно реки и сетчатое заграждение у плотины колхозной гидроэлектростанции, расположенной вниз по течению реки. По идее, труп утопленника должен был находиться если не на берегу, то у заграждения. Но водолаз не нашел тела покойного.
И вот теперь они ехали к тому месту, где лесник Алибеков увидел 28 июля одежду Банипартова. А выбрал коммерческий директор для этого уголок весьма укромный и живописный.
Милицейский «Жигуленок» свернул к реке.
— Вот здесь, — сказал Худяков, вылезая из машины.
Чикуров и Латынис последовали за ним. Одежда покойного была обнаружена почти у самой воды, в тени можжевеловых кустов. По словам начальника угрозыска, она была тщательно сложена. Брюки, рубашка, майка, сандалеты, носки и соломенная шляпа. Документы и предсмертная записка лежали рядом на земле, придавленные камнем. Часы находились в кармане брюк. Лесник обнаружил все это, обходя берега реки, так как в последнее время были случаи браконьерства. Одежду, записку и документы предъявили Чикурову и Латынису сразу по приезде. Еще тогда Ян Арнольдович обратил внимание на часы «Слава», и когда Игорь Андреевич спросил, что его так заинтересовало в них, капитан ответил:
— Совсем не обношенные. Новенькие. И ремешок прямо из магазина. И потом — самые дешевые из тех, что выпускает Второй московский часовой завод. А ведь вы говорили, что у него были фирменные, японские, «Ориент»...
Об этом и вспомнил следователь, стоя на берегу реки.
— Так где же труп? — спросил Игорь Андреевич, глядя на Худякова.
— Может, все-таки выбросило на берег? — высказал предположение начальник местного угрозыска. — А тут у нас зверье водится...
— И много?
— Навалом! Медведи, волки, лисицы, рыси... Как-никак — хищники!
— Даже косточек не оставили? — с сомнением покачал головой следователь.
— Могли и в горы затащить, — пожал плечами Худяков.
Заметив на себе скептический взгляд Чикурова, он не стал развивать свою мысль дальше.
— Понимаю, товарищ Худяков, — сказал Игорь Андреевич, — вы сделали все возможное. Но, видите ли, Рубцов-Банипартов опасный преступник. Рецидивист...
— Но я же не знал!.. — забеспокоился начальник угрозыска. — Сказали бы сразу, что это за птица...
— Ладно, поехали, — направился к машине следователь.
По дороге назад он попросил Худякова выяснить по возможности, не встретил ли кто-нибудь в здешних местах Банипартова, уже после того, как тот якобы утопился.
— Вы думаете, это инсценировка? — спросил Худяков.
— Самоубийство совершают те, у кого осталась еще хоть капля совести. У таких, как Рубцов-Банипартов, она отсутствует начисто и, видимо, давно, — ответил Чикуров. — Они цепляются за жизнь руками, ногами, зубами, ногтями!..
— Вот только зачем? — усмехнулся Латынис. — Это разве жизнь? Когда прячешься от света, от глаз людских, словно какая-то гадина!
— Короче, надо искать не тело, а его самого. Живого! — как бы подытожил следователь.
— И начать с Ялты, — сказал Ян Арнольдович.
— Почему? — удивился Чикуров.
— А помните, что сказала на допросе у Ольги Арчиловны Азочка Орлова? Ну, Варничева...
Чикуров хлопнул себя по лбу.
— Любовница Банипартова! Которой он высылал по двести рублей в месяц! Надо срочно звонить Ольге Арчиловне, узнать координаты Варничевой!
— Незачем, — улыбнулся капитан, доставая блокнот. — Улица Чехова, дом один, корпус шесть, квартира номер четырнадцать.
Следователь с уважением посмотрел на записную книжку капитана.
— Сколько же в ней всякого! — поцокал языком Чикуров. — Храните, храните, Ян Арнольдович. Когда будете писать мемуары сыщика, обещанные вами сынишке, этот кондуит явится бесценным кладом...
Латынис хитро улыбнулся и ничего не ответил.
— Значит, сделаем так, — уже серьезно сказал Чикуров. — Я — назад в Березки, а вы — на Южный берег Крыма...
Дагурова хотела провести очередной допрос Орловой сразу после отъезда Чикурова и Латыниса, но что-то остановило ее. А точнее — скомканный лист бумаги из мусорной корзины Банипартова.
Она смогла разобрать только несколько слов. Может, когда расшифруют весь текст, это даст дополнительную информацию и поможет «расколоть» обвиняемую?
Ольга Арчиловна до сих пор не могла понять, почему Аза Даниловна отпирается. Вроде неглупая женщина, должна уразуметь, что рано или поздно у следствия появятся неоспоримые доказательства ее вины. Тянет время? Но для чего? Какая польза в этом ей, Орловой?
Дагурова раздумала допрашивать Азу Даниловну. И, чтобы ускорить проведение экспертизы, сама поехала в область. Исследование листка бумаги, изъятого в кабинете Банипартова, провели непосредственно при ней.
По мнению экспертов, этот чистый лист был положен под другой, на котором печатался текст.
— Для чего? — спросила Дагурова. — Понимаю, если бы нужен был второй экземпляр. Но тогда подложили бы копирку.
Эксперт объяснил:
— Возможно, печатала опытная, рачительная машинистка. Если в пишущую машинку закладывается один лист бумаги, то она пробивается, от чего портится и поверхность валика. Вот машинистка и подложила еще один лист.
— Какое еще может быть объяснение? — спросила следователь.
