Анатолий Безуглов - Преступники
— Какое еще может быть объяснение? — спросила следователь.
— Второй вариант — печатала неопытная, — сказал эксперт. — Могла захватить нечаянно сразу два листа и заложить в машинку. Или же ей надо было сделать несколько экземпляров, но она не везде подложила копировальную бумагу. А то случается, что копирку подложат другой стороной, поэтому лист для второго экземпляра остается чистым, а текст отпечатывается на обратной стороне первого экземпляра.
Исследуемый лист сфотографировали с помощью специального устройства. Когда Ольга Арчиловна прочитала восстановленный текст, то сразу все поняла.
«Товарищ Чикуров! Наконец я могу со всей определенностью назвать того, кто покушался на жизнь профессора Баулина. Это главная медсестра березкинской экспериментальной клиники Аза Даниловна Орлова. Она же убила и Ростовцева. Доброжелатель».
Видя взволнованное лицо следователя, эксперт спросил:
— Что, важный документ?
— Очень! — ответила Дагурова.
Через полчаса она получила заключение экспертизы с печатями, подписями и тут же отправилась назад в Березки. Было также установлено, что данный текст был отпечатан на той же пишущей машинке, на которой печаталось полученное Чикуровым несколько дней назад письмо «доброжелателя».
«Значит, анонимщик — Банипартов! Он направил Игорю Андреевичу первую анонимку, а эту, вторую, не послал. Почему? Не успел? — размышляла по дороге Ольга Арчиловна. — И еще получается, что Вась-Вась — тот самый человек, который довел Ганжу до инфарктов».
Дагурова сразу направилась в милицию. У следователя тоже бывают подъемы вдохновения и спады. На сей раз Ольга Арчиловна чувствовала: есть чем вызвать обвиняемую на откровенность. И откладывать не стоит.
Орлову ввели в комнату для допросов. Тяжело и гулко затворилась за ней дверь. Следователь и допрашиваемая остались один на один.
— Садитесь, Аза Даниловна, — сказала Дагурова. — Вот, ознакомьтесь.
Она дала Орловой заключение экспертов, из которого явствовало, что отпечатки пальцев неизвестного на купальной шапочке Баулина принадлежат Банипартову. Аза Даниловна внимательно прочитала документ, не выразив при этом никаких эмоций.
Затем Дагурова показала ей фотографии, полученные в МВД, где был снят осужденный Рубцов. Признав в нем Банипартова, Орлова задумалась.
— Ничего себе, — вымолвила наконец она мрачно. — Куда же все глядели? — Это был упрек и им, следователям. — Значит, он сейчас сидит где-то рядышком, за стеной?
Ольга Арчиловна молча подала обвиняемой телеграмму, в которой говорилось о самоубийстве коммерческого директора «Интеграла».
Следователь пристально следила за выражением лица Орловой. Ей показалось, что Аза Даниловна как-то слегка обмякла, словно расслабилась. Даже на лбу распрямились морщинки, появившиеся за время пребывания в изоляторе.
— Туда ему и дорога, — со злорадством произнесла обвиняемая и усмехнулась. — Значит, отправился на свидание с Ростовцевым?
— Почему вы говорите таким тоном о Рубцове-Банипартове? Вы же сами говорили, что к вам он относился хорошо. Помог ремонт сделать...
— Он всегда выходил сухим из воды... Доигрался...
— Конкретнее можете пояснить? — спросила следователь.
— Конкретного я ничего не знаю, — устало произнесла Орлова.
«Прежняя тактика, — подумала Дагурова. — Что ж, пора козырнуть анонимкой».
И она дала обвиняемой послание «доброжелателя». Неотправленное.
— Что за чушь! — Орлова бросила на стол фотографию с текстом анонимки. — Кто сочинил эту мерзость?
— Банипартов.
Прочитанное и услышанное произвело сильнейший эффект. У Орловой сверкнули глаза, ее, словно пружиной, подбросило со стула.
— И вы поверили его анонимке? Вранье это! Да, он заставлял меня говорить именно так! Но это ложь! Ложь! Ложь! — Слова изо рта Орловой вылетали вместе с брызгами слюны. — Я даже курицу никогда не могла зарезать!.. Как это можно, чтобы я — в человека?..
Она была на грани истерики.
— Сядьте, Аза Даниловна, сядьте, — упрашивала Дагурова. — Успокойтесь.
Но Орлова стояла, протянув к ней руки. На глазах появились слезы, и было ясно, что она вот-вот разрыдается.
— Ольга Арчиловна, миленькая, не верьте!
Впервые она назвала следователя так. И Дагурова поняла: вот он — момент истины! Теперь, кажется, обвиняемая начнет говорить правду. А Орлова продолжала:
— Умоляю, ради дочки!.. Я все расскажу! Все! Все, как было!
— Хорошо, я слушаю. Только спокойнее, Аза Даниловна. Криком, истерикой ничего не докажешь.
Мягкий, но в то же время уверенный тон заставил Орлову сесть. Однако успокоилась она не сразу, бормоча:
— Мерзавец меня хотел под вышку... А что я ему сделала? Ведь сам Банипартов всю кашу и заварил...
Аза Даниловна попросила воды. Напившись, поблагодарила.
— Спрашивайте, Ольга Арчиловна. — Она уставилась на следователя глазами преданной собачонки. — Ничего не утаю, клянусь Катенькой!
— Давайте вы сначала сами. По порядку. Если что будет непонятно, я задам дополнительные вопросы.
— Я вам уже раньше, еще на свободе, говорила, что Евгений Тимурович пригласил меня в клинику и сделал главной медсестрой... Очень мне там понравилось, очень! Люди какие-то приветливые, доброжелательные. Обстановка необычная... Да все не так, как в других больницах! А Баулина я просто боготворила! Была согласна вкалывать по двадцать шесть часов в сутки! Да-да! Готова была там находиться безвыходно! Думала, чем его отблагодарить за то, что он для меня сделал? И не только для меня. Для многих! Врачей, всего медперсонала... Бывала у него в доме. Сначала по службе... Потом... — Аза Даниловна опустила голову, смущенно кашлянула. — Да ведь я вам уже говорила... Поверьте, он мне тогда нравился! В общем, хотелось, чтобы у него был нормальный дом, быт... Господи, какой он был одинокий! В особняке — как в могиле. Тишина, ни звука... Одна отрада — работа. Да порисовать любил... Но я же видела: не хватало ему женского тепла, ласки. Не знаю, чем бы кончились наши отношения... Ведь он тянулся ко мне... Бывало, вдруг начнет говорить о себе, как его зажимали на старой работе, как он однажды запил... Вы знаете об этом?
— Знаю, — кивнула Дагурова.
— Ну и жена у него, скажу я вам!.. Впрочем, судить я не имею права... Любил он ее. Знаете, так, просто любил, как умеют любить мужики. Не задумываясь, не копаясь в достоинствах и недостатках... А она приехала как-то и закатила ему скандал из-за меня! И ведь не подумала, каково Евгению Тимуровичу жить без семьи, без Норочки! Он сам признавался: порой по ночам выть хочется!.. Можно еще воды, Ольга Арчиловна?
Дагурова налила воды и подала Орловой. Она выпила, вытерла губы.
— После того скандала я отошла в сторону... Не поверите, ревела... Но об этом никому никогда ни слова... Понимала я его. Чувствовала: помимо семейных неурядиц, еще что-то гнетет... Как-то зашла в его кабинет после работы, а он сидит, обхватив голову руками. Спрашиваю: что, опять жена?.. Он помолчал, потом вдруг говорит: ты не знаешь, где можно перехватить в долг тысячи две? Хоть на месяц. Обязан, мол, долг вернуть... Так его жалко стало! Сама выручить не могу, у меня тогда на книжке всего рублей четыреста лежало... И тут вспомнила про Банипартова. «Деловой» человек, предлагал мне золотые горы, если я сойдусь с ним, как... Ну, сами понимаете... Только я в мужиках ценю мужчин, а не их кошельки... Говорю, значит, Евгению Тимуровичу: сделаю!.. Так он чуть руки не стал мне целовать.
— Когда это было? — спросила следователь.
— Да в первый год его работы здесь.
— Хорошо, продолжайте.
— Ну, пошла я к Вась-Васю. Он, узнав, для кого и для чего, тут же выложил деньги. Еще спросил, может, Баулину больше надо? Для него, мол, кредит всегда открыт!.. Вы бы видели, как обрадовался Евгений Тимурович!.. Бросился писать расписку. Я говорю: не надо, этим вы только обидите Василия Васильевича... Через месяц Баулин вернул деньги. Я поняла, что он перезанял, потому что снова ходит, словно в воду опущенный... Я напрямик спросила: что, опять нужно деньги отдавать? Он только вздохнул. Спрашиваю: сколько? Он показывает на пальцах: пять... Я, конечно, опять к этому оглоеду... Мне показалось, что Вась-Вась даже обрадовался. Отсчитал новенькими сотнями!.. А тут к нам больные повалили толпой. Мелковский постарался, растрезвонил в газетах и по радио... Очередь на госпитализацию — длиннющая! Ну, стали мне предлагать подношения. Кто деньги, кто золото, кто дубленку...
— Почему вам?
— Ой, господи, Ольга Арчиловна, у людей вот такой язык!.. Считали, что для меня Баулин сделает все, что попрошу! И потом, я вела документацию, докладывала главврачу, кто просится на госпитализацию, какие документы и так далее...
— Еще раз перебью. — сказала Дагурова. — Те пять тысяч долга Баулин отдал Банипартову?
— Так слушайте... Подошло время возвращать долг, Евгений Тимурович брал на два месяца. Смотрю, молчит. Встретилась как-то с Банипартовым, заикнулась о долге Баулина, а Вась-Вась засмеялся и говорит: все улажено, приходил твой патрон просить отсрочку, а я ему сказал, что мы, мол, квиты, потому что он мне язву вылечил. Я, говорит, ему еще должен, а не он мне!.. Ну, я успокоилась, значит, они договорились... А больных все больше и больше. Вначале Баулин госпитализировал только тех, кого сам считал нужным. Потом я решила протолкнуть «своего». Евгений Тимурович возразил было, но я сказала, что Банипартов просил, неудобно, мол, отказывать... Евгений Тимурович не из тех, кто станет проверять и перепроверять. Тем более что по просьбе Ростовцева и Банипартова мы уже госпитализировали трех больных, которые действительно остро нуждались в этом... Так вот, госпитализировали «моего». Меня, конечно, тоже отблагодарил. Первый раз я взяла скромно — всего сто рублей. Да и те еле выговорила, язык не поворачивался. Но, помимо этих денег, мне привезли домой картонный ящик. Без меня... Прихожу домой, Катя докладывает, что были дядя Жора и тетя Вера. Они, стало быть... Открыла и ахнула! Чайный сервиз на двенадцать персон. Я такие видела в области в магазине «Фарфор и стекло», стоит триста сорок рублей! Ну, думаю, если людям не жалко... И знаете, что я сделала?
