Яна Розова - Сожжённые цветы
Лис объяснил, что самое важное в деле домушника — подготовка, то есть сбор полезной информации. Заставил Гелю разузнать как можно больше о привычках и быте своего шефа, а также о его чадах и домочадцах. Кроме того, от Гели требовалось найти предлог и зайти к Михаилу Терентьевичу домой. Посмотреть — где, что и как.
Геля внаглую пришла в дом Корытникова и попросила занять ей десять тысяч рублей.
Несмотря на всю свою жадность, заведующий решил помочь бедной глупышке. Присутствовал и воспитательный момент: пусть теперь покусает локти, бросив стабильную работу!
— Простите меня, Михаил Терентьевич, мне и вправду не к кому больше обратиться! — тараторила Геля, следуя за шефом в комнату, куда Корытников пригласил бывшую коллегу, согласно своим старомодным представлениям о правилах приёма гостей. — С тех пор, как уволилась — совсем без денег. Но скоро я найду новую работу и отдам…
Квартира Корытникова располагалась в доме, пятьдесят лет назад построенном для партийных деятелей Гродина. «Элитная хрущёба» — так это называлось теперь. Узкие двери скучились в тесной прихожей, кухонька притаилась за куцым коридорчиком.
За деньгами заведующий кафедрой полез в свой бумажник, и Геля уже было расстроилась, что не попросила тысячу долларов. За такой суммой ему пришлось бы заглянуть в закрома, и стало бы ясно, где эти закрома находятся. К счастью, в кошельке десяти тысяч не нашлось и заведующий, не стесняясь Гели, открыл резную створку старинного буфета. Геля возбуждённо следила за тем, как он достал из жестяной коробочки толстую пачку денег.
Получив займ и рассыпавшись в благодарностях, она удалилась. Через день вернула десять тысяч, снова заявившись к заведующему домой. Объяснила, что отец дал ей денег. Уходя, небрежно спросила:
— А семья ваша где?
— Так сын у жены живёт, а моя половина в санаторий укатила.
— Наслаждаетесь тишиной? У вас тут, наверное, соседи все интеллигентные люди, как вы?
Польщённый дёшево слепленным комплиментом, Михаил Терентьевич распушил перья и разболтался. Геля всегда знала, что он сплетник, но в этот раз заведующий даже удивил: о своих соседях он знал всё. Надо было только направлять разговор в нужное русло и запоминать. Так выяснилось, что опасность на лестничной клетке представляла только молодая и любопытная девка из сороковой квартиры. Остальных — глуховатую одинокую бабушку и молодую семью, почти не бывавшую дома — в расчёт можно не брать.
— А вы к жене на курорте присоединиться не хотите?
— Вряд ли, — вздохнул Корытников. — Мне ремонт надо делать. В среду бригада придёт, всё ломать и крушить будут. А я приглядывать за ними стану.
— Ну, что же, удачи вам в этом нелёгком деле! — заторопилась Геля.
— Спасибо, Ангелина Николаевна.
Новости и нетерпеливые предложения Гели Лис встретил без особого энтузиазма. Съел обед и ушёл. Вернулся поздно ночью, разбудив уснувшую в кресле Гелю.
— Что? — спросила она, сразу придя в себя. — Мы идём завтра?
— Да, идём… Соседка твоего шефа обезврежена.
Лис пошёл на кухню и полез в холодильник. Геля побежала за ним.
— На плите отбивные и картошка, я подам!.. Слушай, а как одеваться? Меня же в доме видели!
— Одевайся как хочешь, это не имеет никакого значения.
— А что ты сделал с соседкой?
— Трахнул.
— Ты переспал с ней?
Геля замерла посереди кухни с тарелкой в руках.
— А что ещё мне с бабой делать? Вы все дуры — до старости принцев ждёте, а пока он не появился, раздвигаете ноги направо и налево. Я познакомился с ней, привёл её на хату к одному парню, и трахнул. И назначил свидание на завтра. Возле того дома, где сегодня встречались, а это за тридевять земель от дома твоего шефа.
— Но как же так? Как это? Я же с тобой, а ты…
— Ладно, заткнись! Дело есть дело! И ты то же самое сделаешь, если надо будет. Парням бабки нужны, это важнее всего, а ты бред несёшь: ты со мной, я с тобой!
Лис и раньше позволял себе срываться, что доставляло Геле безотчётное удовольствие. Ей казалось, что так и должен вести себя по-настоящему крутой мужик. Но лицо она старалась сохранить. Вот и сейчас Геля приняла обиженный вид (для себя не меньше, чем для Лиса) и ушла спать.
Всю ночь ей мерещились кошмары: их застигает в своей квартире неожиданно вернувшийся хозяин, их ловит милиция, они попадаются на сбыте краденого… Засыпая под утро, решила, что попросит Лиса отменить испытание. Ну, не воровка она!
Утром она так и сделала.
— Глупая, — усмехнулся Лис, ловко снимавший опасной бритвой отросшую щетину с головы. — Совсем глупая! Я же уже пообещал двадцать тысяч зелени своим парням! Не хочешь грабить — зарабатывай. Это всё равно, что тебя на счётчик поставили. Ты знаешь, что такое счётчик?
— Они же твои… друзья…
— Ага, — Лис отложил бритву, приподнял её лицо, держа за подбородок, и сказал чётко, глядя прямо в глаза: — Вот именно, что друзья. Друзей я подвести не могу, поняла?
Он ушёл, назначив операцию на час дня.
К этому времени нервы Гели превратились в раздёрганные провисшие нити, которые уже не могли удерживать натиск стресса. Она страшно паниковала. Лис появился только около половины третьего и, лишь увидев её, сразу налил полную рюмку водки.
— Я не буду! — отбивалась Геля.
Тогда Лис силой запрокинул ей голову и влил содержимое рюмки в горло. Она чхнула, помотала головой, а через минуту, действительно, немного расслабилась.
— Пошли, — сказал Лис. — Что расселась?
Кража проходила необыкновенно споро. Лис легко подобрал отмычки ко всем трём хитрым замкам квартиры Корытникова, описанным глазастой Гелей. Один раз у неё чуть не выпрыгнуло из груди сердце — когда хлопнула дверь этажом ниже.
Сам Лис выглядел спокойным и даже небрежным. Захлопнув входную дверь, он первым делом прошёл в гостиную, залез в буфет и достал жестянку с деньгами. Открыв сокровищницу, присвистнул, позвал сообщницу. Геля подошла с ощущением, будто ступает по раскалённым углям, и опасливо заглянула в коробок. Там лежали несколько пачек стодолларовых купюр и стопка рублями, каждая достоинством в пять тысяч.
— Вау! — невольно выдохнула Геля, оценив масштаб культурных мероприятий Корытникова на предмет вымогания у студентов уважения к своей экзаменационной деятельности. — Тут больше двадцати штук будет!
— Умница, детка, очень нужные денежки! Работу сделал — гуляй смело!
Лис ухватил трясущуюся Гелю за руку и потянул в спальню. Там, не слушая возражений, повалил на супружеское ложе четы Корытниковых и ловко избавил от лишней одежды. От страха Геля просто одеревенела, но решила не возражать. Пусть быстрее сделает, что хочет, и они смоются.
Однако Лис не спешил, растягивая прелюдию. Несколько раз он делал вид, будто слышит какие-то звуки — уж не хозяин ли вернулся домой?.. Геля пугалась до судорог. Взболтанный, но несмешанный коктейль из страха и секса всё же подействовал. Она ощутила желание, потом удовольствие, а через минуту подумала, что надо успеть кончить до того, как их застигнут…
Последствия совершенного преступления воров не коснулись. Геля специально притащилась следующим утром на кафедру — якобы за какими-то бумажками. Она мечтала увидеть Михаила Терентьевича, мечущегося с заломленными руками, но он не метался, а сидел за своим столом и молчал как рыба. На вопросы о самочувствии отвечал туманно.
— Конечно, — разъяснил ситуацию Лис. — Вор у вора украл! В какой такой милиции он расскажет об украденных тысячах долларов, сэкономленных от пятнадцати штук рублей своей официальной зарплаты? То, что мы сделали с тобой — идеальное преступление!
— Да? А отчего же я так боюсь?
— Ну, не от большого ума!
Лис отвернулся от Гели. Надев медицинские перчатки, он готовил партию бутылок с зажигательной смесью. Готовые бутылки укладывал в небольшие картонные ящики, которые относил на балкон.
— Лис, — позвала она. — А когда ты познакомишь меня с твоими друзьями?
— Двадцать первого июня.
Сегодня было девятнадцатое. Геля подумала, что лето проходит, а она никуда не съездила и не съездит, так как Лис заявил, что отдыхать ещё рано. А он и впрямь работал. Ему звонили люди, он постоянно разговаривал с ними обрывками непонятных фраз. Кстати, Геля больше не передавала информации — Лис вообще запретил ей подходить к телефону.
— Понимаешь, у нас не принято жить с бабами, — оправдывался он. — Я же привязался к тебе, привык. Ты первая женщина в мире, от которой я ничего не скрываю в своей жизни. То есть, я имею в виду, конечно, свои собственные секреты. И, знаешь, на днях случится то, ради чего я здесь. Обустрой всё так, чтобы тебя никто не искал! Ни семья, ни друзья. Не ссорься ни с кем, помни: для дела надо, чтобы все вокруг думали, что ты уехала, уехала надолго. Поняла, родная?
