Масси Суджата - Мастер икебаны
Набирая Лилин номер, я собиралась сказать, что наша деловая встреча вряд ли возможна после того, что случилось в Каяма Каикан. Какой уж тут, мол, антиквариат.
— Ох, это ты? — Лиля тяжело дышала в трубку. — Я только что вернулась из школы. Полиция говорила со всеми по очереди! Это было ужасно долго! Как бы я хотела залезть в свою ванну и отлежаться в горячей воде. А еще придется готовить обед для малышей... Нет, я положительно сойду с ума.
— Извини, что побеспокоила. Я просто хотела узнать насчет завтрашнего утра. Мы отменяем нашу встречу, не так ли?
— Завтрашнего утра? Ах да, я же тебе звонила. Забыла совсем. — Лиля сделала паузу. — Нет, я не хочу ничего отменять.
— Но ведь ты сама сказала, что вымоталась, разговаривая с этими полицейскими...
— Ну и что? Мне нравится, когда со мной происходят разные вещи! Жизнь от этого кажется не такой безотрадной.
— Прости, но я не смогу приехать к тебе в Роппонги. Не хочу видеть это место. Давай встретимся где-нибудь еще.
— Но наша школа тоже находится в Роппонги! Ты была там вчера и сегодня, — напомнила мне Лиля.
— Да... Но... Обстоятельства мои нынче таковы... — Я сочиняла настоящее японское оправдание, понимая в то же время, что на английском языке оно звучит неубедительно.
— Но мне нужно поговорить с тобой, — настаивала Лиля, — и антиквариат тут ни при чем. Мне нужно поговорить о школе.
Со мной? Почему бы ей не поговорить с лейтенантом? Насмотрелась на плачущую перед полицейскими тетю Норие? Боится, что с ней, как с иностранкой, обойдутся по всей строгости? Гайдзин он и есть гайдзин.
— Ладно, — сказала я, накопив в себе дозу необходимого сочувствия. — Но встретимся в другом месте, не в твоей квартире.
— Господи, но я же не могу никуда выйти! У меня трое малышей дома, а нянька приезжает после одиннадцати... Потом у меня аэробика, потом ланч в женском клубе... Все расписано по минутам! — Такое отчаяние звенело в Лилином голосе, такая безнадежность, что я не выдержала. И сломалась.
— Вы сильно изменились, мисс Симура!
Это было первым испытанием, когда я вошла в залитый солнцем вестибюль Роппонги-Хиллс, весь из мрамора и стекла. Ну конечно же, это господин Ои, здешний консьерж.
— Это все волосы, — буркнула я мрачно. В старые добрые времена мои волосы были шикарно подстрижены и блестели, теперь же они отросли, завились бессмысленными локонами, и было совершенно ясно, что до приличного вида им расти еще год, а то и два. Я спасалась гелем и крупными заколками: зализывала все напрочь и заправляла за уши, отчего вид у меня, если верить Ричарду Рэндаллу, был как у Изабеллы Росселлини в версии для бедных.
— Нет, не волосы. Ваши глаза! Они усталые и безутешные.
Будешь тут безутешной. Но рассказывать консьержу о причинах своей усталости я не собиралась.
Про убийство в школе Каяма скоро передадут по телевизору и напечатают во всех таблоидах.
— Я пришла к Лиле Брэйтуэйт. Апартаменты номер семьсот два.
— Она вас ждет? Ну, так идите. Я и звонить ей не стану. — Он тяжело вздохнул, перед тем как задать свой главный вопрос: — А когда же вернется в Токио господин Глендиннинг?
— Никогда. — Я была на удивление спокойна. Я могла бы сказать ему, что смерть, увиденная вблизи, может расстроить девушку ничуть не меньше, чем неверный возлюбленный, но я просто попрощалась и направилась на седьмой этаж.
Найти дверь Лилиной квартиры, сплошь разрисованную детьми, было нетрудно. Я постучалась осторожно, чтобы не задеть рисунка, прилепленного над дверной ручкой, и хозяйка мне открыла. На Лиле были лазоревого цвета легинсы для аэробики и белая футболка. За ее мускулистую, стройную ногу цеплялась девочка лет трех. Двое других малышей, судя по довольным воплям, наслаждались в соседней комнате мультфильмом про кота Дораэмона.
— Как сказать по-японски «добро пожаловать»? — спросила Лиля скучным голосом. — Иррасаи? Горничная еще не явилась, так что извини за беспорядок.
— Мамми, а сейчас я хочу крекер, — заявила малышка, и пока Лиля ходила на кухню за пачкой, я немного огляделась в гостиной, по форме похожей на ту, что была у нас с Хью Глендиннингом, но совершенно иной по интерьеру.
Старинный китайский ковер, усыпанный пластиковыми динозаврами; чайный столик розового дерева, заставленный чашками с недопитым чаем и яркими цветными ведерками; роскошный тансу — сундук эпохи Мейдзи, — задвинутый к стене и укрытый полиэтиленом от безжалостных детских ручек... Неужели этого хотел Хью, когда заговаривал со мной о семье и о доме? Черт, я все-таки вспомнила его. И как тут не вспомнить?
Вернувшись, Лиля засунула крекер в широко разинутый ротик дочери и потащила ее в соседнюю комнату, где надрывался телевизор, потом она плотно закрыла дверь и подошла ко мне.
— Здесь такой безумный хаос, пойдем лучше на кухню.
Я смахнула овсяные хлопья с кухонного стула и устроилась за отскобленным дочиста деревянным столом, на котором красовался кувшин с белыми и розовыми розами, наверняка купленными в «Волшебном лесу», в двух кварталах отсюда.
Лиля поставила в микроволновку две чашки с чаем, плеснула в них молока, не спрашивая меня, стану ли я это пить, а когда я попросила сахару, размешала его сама, как будто я была одной из ее малышек. Все это время она не переставала говорить, как она безумно рада, что у кузена Ричарда завелась нормальная подружка, потому что родители безумно волновались, а она, Лиля, так старалась найти ему подходящую пару, но все кончалось безумно плохо.
Я слегка насторожилась, но решила пока промолчать.
— Что ты хотела сказать про Каяма? — Я поставила на стол свою чашку с невыносимо сладким чаем. — Ты ведь хотела поговорить со мной об этом, не так ли?
Лиля напряглась, но лицо ее оставалось непроницаемым.
— Я только хотела узнать... Ты что же, знакома с одним из тех полицейских?
— Лейтенант Хата? Заходит иногда. Кстати, в прошлом году здесь, в Роппонги, он расследовал ограбление.
— У нас, в Роппонги-Хиллс? Это невероятно! — Тут она невольно посмотрела на дверь в гостиную, наверное, чтобы убедиться, что детей еще никто не украл.
— Это был редчайший случай, — утешила я Лилю, — буквально единичный. Лейтенант Хата допрашивал тебя, верно? У него приличный английский.
— Не думаю, что я его поняла. К тому же я перепутала факты. У него наверняка осталось неправильное впечатление.
— Ты рассказала ему о той ссоре? Между Сакурой и тетей Норие? — Это меня больше всего беспокоило.
— Нет. Он не спрашивал. Зато спрашивал о том, где были все мы в момент убийства, и я... Боюсь, я сказала ему неправду. Только я думаю, что он все равно узнает, и мне придется объяснять все сначала. Это безумно неудобно! — Продолжая говорить, Лиля вытащила чистые стаканы из посудомоечной машины и расставила их на кухонной полке. Ей пришлось встать на цыпочки, и ее короткая футболка задралась, обнажив спину с несколькими длинными свежими царапинами. Детишки поиграли с мамочкой в джунгли и тигров? Жуткое дело — эти материнские обязанности.
— Лейтенанта не стоит бояться. Он очень добрый, к тому же он молод и отнюдь не такой формалист, как его старшие коллеги. Ты можешь рассказать ему все, что рассказала мне.
— Ты сама ему расскажи, — Лиля поморщилась, — у тебя это лучше получится. Ведь ты наполовину японка. И твоя тетя Норие — влиятельная персона в нашей школе. А я помогу тебе с теми антикварными тарелками, о которых мы говорили.
Грубоватый переход. Я бы с удовольствием избавилась от тарелок госпожи Мориты, но не такой ценой.
— У меня уже есть покупатель, — сказала я холодно. — Что касается тети Норие, то ее влияние представляется мне сомнительным. Ее даже не позвали на совещание по поводу выставки в универмаге.
— Это была не наша идея! — Лиля отвела глаза. — Вы просто слишком рано ушли. Это Сакура предложила собраться на следующий день и еще раз все обсудить. Мы были уверены, что госпожа Кода или еще кто-нибудь сообщит об этом твоей тете. Все это безумно странно.
Ладно, допустим, я поверила, но ведь это еще не все? Я не отводила выжидающего взгляда от Лили.
— Я сказала лейтенанту, что приехала в школу в четыре часа и поднялась наверх с моей подругой Надин. Сакура беседовала с нами в классе около получаса, а потом мы решили выпить чаю в школьном кафе. После чаепития мы спустились вниз на лифте и увидели всю эту толпу... И полицейских. — Лиля перевела дыхание. — Но на самом деле я не ходила с ними пить чай. Я пришла только под конец. Я ходила искать госпожу Коду.
— Госпожи Коды там не было, — сказала я, — мы тоже ее искали. И тетя, и Нацуми, и даже мисс Окада.
— Но мне-то от этого не легче, верно? — с надеждой спросила Лиля. — Или все-таки легче?
— Лиля, я уверена, что, пока ты бродила вокруг офиса администрации, тебя заметила целая куча народу. На втором этаже полно секретарш. Это и будет твое алиби.
