Ирина Львова - Стелла искушает судьбу
— Я вас никогда не забуду… Да, знаешь, угости обязательно чем-нибудь бабу Настю. И скажи, что я все поняла, я буду бороться. И еще… что я ее очень люблю и… и спасибо ей!
* * *Рита так спешила, что едва не сбила с ног входившего в дверь больницы молодого человека с цветами и объемистым пакетом в руках, который показался ей почему-то знакомым. Русые волосы, светлая куртка… Ах, да какая разница! Уже почти семь часов, Сережа пришел с работы…
Она помчалась вниз по покрытым льдистым налетом ступеням.
Молодой человек вдруг остановился, круто развернулся и побежал за ней.
— Подождите! Да подождите же! — Русоволосый схватил Риту за рукав.
— В чем дело? — резко спросила она, не сбавляя шагу.
Он рассмеялся:
— Ну вот, теперь я точно знаю — это вы! Маргарита Михайловна Богданова-Разумова.
— Да что вам от меня нужно? — разъярилась Рита.
— Ну вы же моя спасительница! И я теперь — ваш вечный должник!
Она фыркнула, сообразив наконец, кто перед ней:
— Вот уж спасительница! Ведь вы же на меня не наезжали. Подумаешь, правду сказала! Это что, стало теперь такой редкостью, что я могу претендовать на установку бронзового бюста при жизни? Как Герой Советского Союза? Ладно, пока. Я, знаете ли, спешу!
— Вот и хорошо. Давайте я вас подвезу.
Рита наконец улыбнулась. Наверное, если бы она не отказалась от его помощи тогда… Может быть, все обернулось бы иначе?
— На Молодежную! — скомандовала она, устраиваясь на переднем сиденье знакомых белых «Жигулей». — Не затруднит?
— Для вас хоть в Петропавловск-Камчатский! Кстати, — он указал на заднее сиденье, куда положил, садясь в машину, букет и пакет, — там ваши розы и бананы… неужели я не угадал, и вы предпочитаете лилии и ананасы?
— Кактусы и помидоры, — в тон ему отозвалась Рита, и он с притворным восхищением воскликнул:
— О-о! У вас потрясающий вкус!
Рита чувствовала, что нравится симпатичному русоволосому парню, и это не было ей неприятно. Она уже отвыкла от милого легкого флирта, ни к чему не обязывающего и именно потому столь волнующего. Полгода прожила она в этом городе, как добровольная затворница… И что же будет теперь? Нет, по крайней мере, в одном ей повезло — не придется искать дорогу, ведь больница расположена в совершенно незнакомом ей районе. Очень кстати приехал этот парень! Ох, черт, как же его зовут?
* * *По мере того как машина Влада приближалась к ее дому, Рита мрачнела. Парень, видимо почувствовав ее настроение, замолчал.
— Спасибо, — сказала она, когда машина остановилась у ее подъезда.
— Я подожду вас.
— Не стоит.
— Жаль, я хотел пригласить вас куда-нибудь… Возьмите, пожалуйста, цветы и фрукты…
— Дома меня ждет муж, боюсь, ему это не понравится!
Влад улыбнулся:
— Ну что ж, в следующий раз будут кактусы и помидоры… Тогда он, может быть, не станет возражать?
— Следующего раза не будет! — отрезала Рита.
— Послушайте, я же не собираюсь ухаживать за вами! Мне просто хочется вас отблагодарить… И вообще, вы мне очень симпатичны! Разве в этом есть что-нибудь плохое? Познакомьте меня с вашим мужем… Может быть, я смогу быть ему чем-нибудь полезен? Знаете, никак не прощу себе, что уехал тогда, оставив вас на улице…
— Да отстаньте же вы от меня! — крикнула Рита, давясь злыми слезами. Она выскочила из машины и захлопнула дверь.
Он вышел следом:
— Рита! Рита! Что с вами? У вас неприятности? Чем я…
— Ничем!
Хлопнула дверь подъезда, и Рита скрылась. Влад постоял возле машины, глядя на окна дома и пытаясь угадать, за каким из них может сейчас промелькнуть Ритин силуэт. Он достал сигарету, мысленно оправдывая свое дурацкое нежелание уезжать — у нее явно какие-то неприятности… А он решил отплатить ей добром за добро! Ведь мент наверняка рассчитывал с ее помощью раскрутить его на кругленькую сумму! Да лучше он, Влад, добровольно поможет девушке. Сигарета быстро истлела на холодном, хлестком ветру.
Влад сел в машину, завел мотор и заглушил его… Что-то мешало ему уехать. Он включил радио: «Батька Махно смотрит в окно… На дворе темным-темно!»
Владислав усмехнулся — вот уж не в бровь, а в глаз! Пусть допоют бравые парни, и… он уедет.
* * *Дверь ей открыл Сережа. Она не захотела воспользоваться ключом, лежавшим в кармане ее шубки. Первое, что бросилось ей в глаза, — были два дорожных чемодана, ее собственные, которые сиротливо стояли в углу просторной прихожей. Сергей, онемев, смотрел на нее, будто увидел привидение.
— Можно войти? — кривя губы в фальшивой улыбке, спросила Рита.
— Да-а… То есть… — В руках Сергей держал электрическую лампочку.
— Так да или нет?
— Я… А мама у тебя не была?
Вдруг из ванной послышался женский голос:
— С кем это ты там, Сереженька? Людмила Сергеевна пришла? Ах, как я рада! Вы были абсолютно правы, Людмила Сергеевна! Ох и запустила она тут все! Третий день скребу, мою, чищу! Нет, у нее точно руки не из того места растут! — В прихожей появилась хихикавшая, лучившаяся счастьем Татьяна, волосы ее скрывала простенькая косынка, на которой, будто в подтверждение ее слов, повис клочок паутины…
Рита вскинула голову:
— Будь добр, подай мне чемоданы!
Сергей замялся, а с лица Татьяны медленно сползло выражение счастья. Она покраснела, потом побледнела:
— Почему вы сюда пришли? Что вам здесь нужно? Людмила Сергеевна…
— Да иди ты со своей Людмилой Сергеевной! — оборвала Рита счастливую (в этом уже не было никаких сомнений!) соперницу. — Сергей, подай мне чемоданы!
— Я… Ты… Может быть, мы поговорим? Обсудим?..
— А что тут обсуждать? — Рита хрипло засмеялась и перехватила чемоданы из рук мужа. — Документы где?
— В коричневом, в целлофановом пакете. Там же и билет на самолет… На послепослезавтра… Вылет в девятнадцать пятьдесят, — бормотал, пряча глаза, Сергей. — Я сегодня достал. Мама просила…
— Передай мамаше мою искреннюю благодарность! Чтоб она сдохла!
Татьяна ахнула и прикрыла ладонями щеки.
— Но, Рита… — Сергей так ничего больше и не сказал.
Маргарита взглянула на электрическую лампочку, которую он положил на столик с зеркалом, прежде чем подать ей чемоданы. Неожиданно для себя она залихватски присвистнула и, поворачиваясь к открытой двери, запела:
— Толстый Леха в коридоре лампочку крутил! Маня охнула от горя и лишилась сил…
Не желая, чтобы эти двое видели ее слезы, она стремительно, насколько ей позволили тяжелые чемоданы, спустилась по лестнице вниз, выбежала на улицу, абсолютно не понимая, куда сейчас пойдет, и увидела белые «Жигули»…
Влад молча принял у нее из рук чемоданы, сложил их в багажник и спросил:
— Ну а теперь куда?
— В аэропорт! Я буду два дня жить там! В каком-нибудь пустом ангаре или под лестницей… как крыса… — Рита плакала и смеялась одновременно.
— Так, жилье — не проблема. А теперь, может быть, расскажешь, что с тобой случилось? — Влад говорил спокойно, очень спокойно, и Рита на миг подумала, что он ей поможет… Но принять помощь от незнакомого человека? Или?.. Она ему нравится. Это ясно… А если не уезжать? Действительно стать «непотребной девкой», как ее называла нежно и пламенно любимая свекровь? Город небольшой — до них сплетни дойдут немедленно… А ты, Рита? Ты сама сможешь учинить над собой такое?
— А-а… — Она вдруг завыла тихо и протяжно.
— Ну не надо… Все уладится… — уговаривал ее перепуганный Влад, медленно ведя машину сквозь темноту промозглой ночи. Его просто потрясло выражение горя и… безумия, застывшее на ее тонком, красивом лице. — Я тебе помогу!
Вдруг Рита дернулась, точно ее ударило током, и запела, путая слова, дурацкую песенку про Маню, которую «взяли на кармане» и которая, отведя подозрения от своего друга, десять лет отсидела в тюрьме… А потом — «толстый Леха в коридоре лампочку крутил», и была там какая-то рыжая корова… И «Маня охнула от горя»… Почему Маня? Рита! Рита! Рита!!!
— Прекрати истерику! — резко сказал Влад, останавливая машину. — Мы приехали.
Рита подняла на него полные муки глаза, как-то дико улыбнулась и сказала:
— Хочу, чтоб сегодня был Новый год!
* * *Стелла с нетерпением ждала начала съемок. Уже вернулась от Эльвиры Ирина, ее волосы были уложены в замысловатую высокую прическу. Казалось, женщину это раздражало, но она молчала. Время шло. Стоявшая у двери в номер Стелла прислушивалась к звукам шагов, голосам, грохоту, раздававшимся из коридора. В половине четвертого Стелла занервничала, в четыре перепугалась: а вдруг все отменили? И, когда в начале пятого Светлана Ивановна вызвала их на съемочную площадку, просто вся задрожала. Разместившиеся на стульях в коридоре возле замечательного зала с колоннами актеры вяло переговаривались. Ни Огульникова, ни Радкевича еще не было.
