Полина Дашкова - Легкие шаги безумия
Лена вдруг заметила, что глухонемая застыла у стола с пустыми чашками в руках и, не отрываясь, смотрит на тонкие губы лысого.
– В общем так, – он легонько рубанул короткопалой ладонью по воздуху, – ты еще подумай как следует. Я тебя не тороплю. Время у нас с тобой пока что есть.
– Почему вы считаете, что я говорю не правду? – тихо спросила Лена.
Теперь глухонемая не отрывала своих ярко-голубых глаз от Лениных губ. Но никто, кроме Лены, этого не замечал.
– Странная ты женщина, – вздохнул лысый, – вот ублюдка на зоне тебе жалко стало. А собственного ребенка не жалеешь. Или ты, может, не совсем врубилась, а? Ладно, даю тебе еще денек, до вечера. Сигареты с зажигалкой можешь с собой взять. И вообще, если нужно чего, не стесняйся. Я не мурло, не хам. Никогда таким не был. Будем считать, ты пока что у меня в гостях.
Лену отвели назад, в маленькую комнатку. Только сейчас она поняла, что комнатка эта находится в подвале. Когда дверь захлопнулась, Лена упала ничком на голый матрас скрипучей кровати и стала горько плакать. Она чувствовала, что нет времени на слезы, что нельзя позволять себе сейчас эту истерику, но не могла остановиться. Слезы текли ручьями, она со злостью размазывала их по щекам. Да, чтобы успокоиться, надо хорошенько разозлиться.
– Сволочи, скоты, безмозглые ублюдки! – зашептала она.
И действительно, стало легче. Слезы высохли. Теперь можно было спокойно обдумать ситуацию.
Глава 36
Мишаня Сичкин услышал, как объявили, что приземлился лондонский самолет, и занервничал еще больше. Сейчас появится улыбающийся Серега, и сразу, с ходу, придется выложить ему все, от начала до конца – и про взрыв коляски, и про то, что Ленку похитил самый крупный сибирский авторитет Кудряш. Неизвестно, где она, и вообще, жива ли. Известно только, что Кудряш шутить не любит. От одной лишь мысли о том, что сейчас может происходить с Леной Полянской, у Мишани начинал болеть живот. А каково будет Сереге?
Кротов ждал багаж. У него было два здоровенных чемодана с подарками – для Лизы, Лены, Веры Федоровны, и еще куча всяких сувениров для друзей и сослуживцев. Его огорчало только одно – Лена не будет встречать его в аэропорту, она должна прилететь только через четыре дня. Он решил, что сегодня как следует отоспится, а завтра утром отправится к Лизе в дом отдыха. Он ужасно соскучился по своему семейству.
Было начало первого ночи, когда он наконец выкатил свою тележку с двумя здоровенными чемоданами в толпу встречающих. И сразу увидел Мишаню. По его лицу он понял: произошло что-то плохое. Очень плохое. Хотя Сичкин и пытался скорчить дурацкую улыбку, хотел оттянуть неприятный момент хоть чуть-чуть…
На стоянке ждала черная «Волга». Шофер Коля Филиппов, которого сослуживцы много лет называли Филей, широко заулыбался, вылез из машины и открыл багажник, чтобы положить туда чемоданы.
– Здрасьте, Сергей Сергеич, как долетели?
– Привет, Филя, нормально, – Кротов быстро пожал ему руку.
Чемоданы уложили, сели в машину, и Мишаня продолжил свой рассказ, начатый еще в здании аэропорта. Он старался не упускать важных деталей, но и не вязнуть в многочисленных подробностях.
У Сокола Филя сделал небольшой маневр – проскочил на перекрестке прямо перед черной громадиной грузовика и газанул.
– Между прочим, за нами наглый «хвост», – – заметил он, не оглядываясь, – от самого Шереметьева прет джип с «братками», мать их…
– Свяжись с гаишниками, пусть отсекают, – сказал Кротов, – номер разглядеть успел?
– Обижаете, Сергей Сергеевич!
«Волга» уже въезжала на площадь перед Белорусским вокзалом.
– Иевлева жалко, – вздохнул Мишаня, – хороший был мужик. Слушай, Серега, ты думаешь, это тоже работа Градской? Может, просто совпадение? Тюменские фээсбэшники говорят, Кудряш принял американца за кого-то не того. У него ведь, у Кудряша, крутые дела в Америке. Странно, что он этого профессора так спокойно выпустил… Знаешь, он еще сейчас здесь. И его никто не трогает. Я виделся с ним, у него, бедного, чуть инфаркт не случился. За Ленку переживает…
– Мишань, как у тебя с английским? – спросил Кротов.
– Я в школе немецкий учил. С этим Барроном пообщался немного совсем, через переводчика. Но вообще, он знает больше, чем я думал. Надо будет тебе с ним прямо завтра утром повидаться.
– Филя, – обратился Кротов к шоферу, – ты знаешь, как отсюда быстрее выехать на Волоколамку?
– Понял, Сергей Сергеевич, я и дом отдыха тот знаю. Сейчас дорога пустая, за час доберемся. А с тамошней охраной связаться не хотите?
– Нет. Охрана там наверняка уже купленная. Оружие есть у кого-нибудь?
– Моя пушечка при мне, – отозвался Филя.
– Моя тоже, – кивнул Сичкин. – Слушай, Серега, а куда ты собираешься отвезти Лизу с Верой Федоровной?
– Это уже дело десятое, – проговорил Кротов сквозь зубы, – сейчас главное, чтобы они были еще там. Филя, не сворачивай! Кажется, опять «хвост»! – Кротов заметил, что к ним прилипла вишневая «Тойота».
– Может, группу поддержки вызвать? – спросил Филя.
– Попробуем сами, быстро и тихо. Выезжай на Тверскую и спокойно дуй к Петровке. Оторвешься только на минутку, на Чехова. Мы там с Мишаней выйдем, а потом ты эту «Тойоту» спокойненько довозишь до Петровки. Судя по «хвостам», они уже поняли, что я здесь. Главное сейчас, чтобы мы первые успели.
Кротов протянул руку через спинки сидений и взял у Фили радиотелефон.
– И пушку мне свою одолжи, будь другом, – попросил он, набирая номер.
Через пятнадцать минут трое бандитов в вишневой «Тойоте» забеспокоились. «Волга», которую они так удачно вели, испарилась где-то за Маяковкой. Но вскоре облегченно вздохнули: «Волга» пилила себе по Чехова, на малой скорости. Скорее всего она направлялась к Петровке. А куда ж еще?
На пересечении Садового кольца и Каляевской улицы, за двумя стекло-бетонными башнями, в одной из которых находится знаменитый на всю Москву музыкальный магазин «Мелодия», прячутся старые, дореволюционные дома с уютными проходными дворами. В один из таких дворов почти бесшумно въехал неприметный серенький «жигуленок». Он слегка притормозил, в него сели Кротов и Сичкин. За рулем был их знакомый, старший лейтенант Гончар. Через двадцать минут «жигуленок» уже мчался по пустому Волоколамскому шоссе на предельной скорости.
К высокой чугунной ограде дома отдыха они подъехали в начале третьего ночи. Машину остановили перед поворотом, подальше от ворот. Гончар остался сидеть в «жигуленке», Кротов и Сичкин быстро перемахнули через ограду. Обойдя здание, они обнаружили, что дверь главного входа заперта. Был еще вход через кухню, но там висел большой амбарный замок. Кротов задрал голову вверх и оценивающе оглядел шаткую пожарную лестницу, но тут Мишаня заметил, что приоткрыта широкая форточка над одной из секций застекленной столовой. Вера Федоровна спала очень чутко. Она проснулась от тихого, осторожного стука в дверь, зажгла маленькое бра над кроватью и посмотрела на часы. Было без двадцати три, «Может, показалось?» – подумала она и хотела уже погасить свет, но стук повторился.
Она накинула халат и босиком, на цыпочках, подошла к двери.
– Кто там? – спросила она шепотом.
– Вера Федоровна, откройте, это Сергей, – еле слышно ответили за дверью.
– Господи, Сереженька! Ты вернулся! А что случилось? Почему?..
Она щелкнула английским замком. Сергей быстро проскользнул в номер, вслед за ним – Мишаня Сичкин. Дверь тут же заперли.
– Вера Федоровна, собирайтесь. Давайте я помогу собрать Лизины вещи, – прошептал он ей на ухо, подошел к балконной двери, закрыл форточку, повернул рычажок верхнего замка, плотно задернул шторы.
– Сереженька, что случилось? – Она уже доставала из шкафа чемодан.
– Я все потом объясню, сейчас надо скорее… Вы одевайтесь, я сам одену Лизу. А Мишаня быстро сложит все в чемодан.
Лиза совершенно не удивилась, когда открыла глаза и обнаружила, что папа натягивает на нее комбинезон, прямо на пижаму.
– Папочка! – Она обняла его за шею, опять закрьиа глаза и пробормотала:
– Я только посплю еще капельку, я у тебя на ручках посплю. Ладно?
– Хорошо, Лизонька, ты спи, а я тебя пока одену. – Сергей натянул на голые ножки шерстяные носки и тут же замер.
То ли за стеной, то ли на соседнем балконе послышалась какая-то возня. Здание было построено в начале семидесятых, сквозь тонкие стены можно было различить даже шорохи. Взяв спящую Лизу на руки, Сергей на цыпочках вышел в крошечный коридор, где Мишаня, сидя на корточках, запихивал в чемодан все без разбора. Из двери смежной комнаты вышла уже одетая Вера Федоровна.
– Кто живет в соседнем номере? – шепотом спросил ее Сергей и кивнул на стену, за которой опять слышались какие-то звуки.
– Очень милые молодые люди, они поселились здесь дня три назад. Они снимали Лизу на видеокамеру…
