И Кубатько - Охота на флагманов
На этот процесс наложили огромный отпечаток демонические силы, прямо заинтересованные в умножении земных людских страданий; через свои "человекоорудия" они так "организовали" войну, что страдания и потери происходили по максимуму, определяемому разве что инстинктом самосохранения уицраоров.
Этот "максимум" включает и неестественно большие военные потери, и лагеря смерти, и массовые казни, и тактику выжженной земли, и массовый террор против гражданского населения, Холокост, и многочисленные гражданские войны, часть из которых вообще ещё не названа, не опознана людьми и не оценена как они того заслуживает, а часть "скрылась" под другими названиями.
(Выполнив свою демоническую миссию, большинство "человекоорудий" мгновенно лишились инспирации и превратились в перепуганных обывателей или заурядных психопатов - что, впрочем, никак не снижает принципиальной исторической важности Нюрнбергского процесса и тем паче денацификации).
Если взять эту, терминологически весьма непривычную, но ёмкую картину за глубинную основу "роковых сороковых", то в общем строе событий начинает предчувствоваться некий смысл. Чем подробней и тщательнее анализировать ключевые (не только, а зачастую не столько узко-военные) события войны, тем больше находится подтверждения метаисторической модели. Просто-таки просвечивает нечто запредельное в чудовищных просчетах и коварных замыслах, внечеловеческой жестокости и упорстве столкновений - и во множестве поразительных совпадений, которыми изобилуют страницы любой подробной историографии и мемуаристики.
Кстати, одна из важнейших составляющих пафоса "Утра магов" и других мистико-психологических исследований Третьего рейха - как раз в ощущении вовлеченности инфернальных сил в мировую трагедию. Метаистории ни как модели, ни как теории это не противоречит - разве что на самом деле речь, с метаисторических позиций, идет не о вовлеченности демонических сил, а о вовлечении ими людей в эту катастрофу.
Но если не останавливаться на уровне первых предчувствий и продолжить моделирование, то можно и должно заметить, что эта степень оценки в инструментарии метаистории, эта степень понимания произошедшего как бы оставляет в стороне Провиденциальные силы.
А это, надо думать, не так.
Представляется несомненным, что сотни тысяч настоящих героев, которые совершали подвиги в борьбе с фашизмом, обязательно поддерживались, инспирировались Провиденциальными силами, причем степень этой поддержки возрастала по мере продвижения к Победе. Вообще ни уровень, ни ход, ни исход событий просто не мог остаться вне поля внимания и действий Провиденциальных сил (как бы мы в силу своих убеждений их не называли).
Но представляется очень и очень сомнительным, что великие Провиденциальные силы сразу и решительно поддержали союзников - хоть Западную, англо-американскую, хоть Восточную, "советскую" коалицию.
Более того, я никак не могу отделаться от убеждения, что Провиденциальные силы могли кардинально уменьшить масштабы войны, - даже если и в самом деле (что лично для меня сомнительно) было невозможно для них, великих и могучих, вовсе её предотвратить.
...Но все, что подсказывает сердце, все, что сформировалось из многолетних раздумий над водоворотами земной истории, сводится к убеждению, что Провиденциальные силы могли так поступить в одном-единственном случае: если понесенные жертвы и страдания предотвращают нечто ещё более ужасное.
Для создания представления (доступного умопостижению обычным человеком - а оно может быть весьма далеко от истинного) о том, что лежало в основе "политики невмешательства" Провиденциальных сил, или их вмешательства ограниченного, можно сконструировать три сценария произошедших в "нашем" мире событий. При этом для простоты представим (на самом деле это наверняка не так, но ещё более усложнять и без того сложнейшую модель кажется невозможным), что процессы первой четверти века прошлого произошли как бы без участия Провиденциальных сил, то есть вроде поставили их перед фактом.
Итак, есть лагерь фашизма, лагерь коммунизма и лагерь "демократии", отягощенной колониализмом. Остальное для простоты опустим. И в этом упрощенном раскладе составим три сценария развития событий при условии резкого, прямого, энергичного вмешательства Провиденциальных сил, которое несомненно привело бы к скорой и полной Победе одной (любой) из сторон.
1. "Сценарий" победы Третьего рейха вполне достаточно разработан в нескольких прекрасных фантастических антиутопиях, в частности Ф. Дика и, полагаю, не требует повторения. Отметим только ключевые с метаисторической точки зрения положения.
Руководство Рейха было уже "заражено" демоническими силами, грубый и злобный демонизм уже проник в нацистскую идеологию и практику; факторов, сдерживающих "беснование", уже к тридцатым годам почти что не было, хотя в полной красе и силе "беснования" проявились позже.
Следовательно, напрашивается однозначный вывод: с какими бы сложностями и объективно-историческими эволюционными процессами не сталкивалась бы экспансия нацизма, но "коричневая" власть над миром - это как раз то, что недопустимо с точки зрения Провиденциальных сил. Это уже, в результате такого развития событий, получался бы "престол уготованный" для Антихриста, - не говоря уже о том, что сам процесс экспансии неизбежно вывал бы столько жертв и страданий, перед которыми масштабы Треблинки, Хатыни, Освенцима или Ковентри не показались бы чрезвычайными.
2. К сожалению, то же самое, разве что в несколько иной терминологии, относится и к "красной" экспансии.
Демоническая жестокость и целеустремленность, отсутствие сдерживающих факторов, жесткий тоталитаризм, который к тому времени уже принес народам, вовлеченным в его сферу, неисчислимые страдания и несомненно принес бы гораздо больше в процессе своей экспансии, а также отсутствие в сталинистско-коммунистической идеологии и особенно в практике реальных Провиденциальных ценностей - весьма серьезный набор опаснейших качеств. Произойди мощная "красная" экспансия - и в сущности, результатом для мира стал бы тот же "престол уготованный"; кстати, и лучшие антиутопии, начиная с Замятина и Оруэлла, живописующие процесс и результаты "красной" экспансии и созданные в достаточном количестве и столь же убедительном качестве, - говорят именно об этом.
Все то, о чем с любовным томлением вспоминают многие из проживших в "прошлой" Германии и "прошлом" СССР, так или иначе соотносится с установленной в то время в этих странах системами социального обеспечения и инвольтациями "своих" демонов государственности, уицраоров.
Печальное ослабление или разрушение системы социального обеспечения в постсоветских странах и вообще, сам переход от сильного тоталитаризма к слабой (невызревшей и не выстроенной) демократии, конечно же, воспринимается массами весьма и весьма болезненно. Голодному и беззащитному человеку очень трудно объяснить, что все происходящее с ним в какой-то степени лучше прежнего; правильнее не объяснять, а делать все возможное для восстановления соцобеспечения - в сущности, это ведь простая и общепризнанная необходимость, и мера, вполне посильная всем странам СНГ.
3. Третий сценарий - кстати, насколько мне известно, мало разработанный в литературе, - быстрая и решительная победа западных демократий.
О причинах слабой "проработки" этого сценария могу судить тоже гипотетично - так, полагаю, что это связано с переходом от биполярной к многофакторной конструкции. Гениальность провидцев, авторов уже названных здесь антиутопий, ничуть не ставится под сомнение; полагаю, просто введение новых переменных в уравнения, новых факторов в исторический анализ происходит постепенно и быть может, время для этого наступает только сейчас.
Итак, третий сценарий.
С узко-военной точки зрения быстрый и не чреватый громадными потерями слом Вермахта объединенными вооруженными силами демократических стран в начале тридцатых годов не представляется маловероятным. С Советской Россией, с разгромом Красной Армии и уничтожением большевистского режима, ситуация посложнее, - хотя тоже не выходит за пределы возможного. Большевизм в тридцатые годы сделал достаточно, чтобы и ослабить армию, и отвратить от себя огромные народные массы. Если бы война, как в случае отражения немецко-фашистской агрессии, шла не за само существование народа (в терминологии метаистории, Российского Сверхнарода), а как бы за него, во благо его, только против большевистского режима - результаты могли бы оказаться совсем иными.
Но вопрос или проблема состоит в том, что ни одно государство мира не могло бы этого осуществить самостоятельно, даже ценой перерождения в предельно милитаризованного монстра.
Это могла бы сделать большая коалиция государств - но на достигнутом уже к тому времени уровне духовного развития такая коалиция могла быть создана для защиты (что, естественно, не исключало, уже как стратегических или тактических приемов защиты, ни превентивных ударов, ни, скажем, ядерной бомбардировки), - как собственно и произошло в реальности, - но не для агрессии.
