Антон Леонтьев - Профессия – первая леди
– Этим и объясняются отпечатки пальцев Гремислава Гремиславовича на чемодане, – произнесла я. – У меня нет причин не верить господину президенту. Он сказал правду! А кулон он купил у одного из своих коллег, когда искал подходящий подарок к свадьбе. Похоже, сережка осталась у Стефана после того… как он убил Татиану. И д’Орнэ, желая заработать, наверняка продал ее ювелирам, которые сделали из сережки кулон. А он попался на глаза Буничу и оказался на груди Надежды, младшей сестры убитой Татианы! Воистину, причуды судьбы!
– А кто был поклонником Татианы? – спросил Дусик.
Бедный мальчик заработал перелом ноги! Браня остался целым и невредимым!
– Ясно кто, скульптор Ираклий Тхарцишвили, – заметил Сувор. – Поэтому Татиана и не упоминала его имя, поэтому и намекала на кого-то могущественного из мира искусств.
– Мы стали свидетелями того, как старуха призналась в совершении убийств, – продолжал Браня. – Она была сумасшедшей, эта Весняна! Не знаю, кто именно убивал – она или ее сыночек, или они действовали сообща, но ты бы видела, Фима, ее глаза в тот момент, когда она рассказывала о своих преступлениях: старуха не находила в этом ничего предосудительного. У нее имелась одна цель – все должны преклоняться перед талантом ее отца. Ради этого она была готова на все!
– Несчастная Весняна, – пробормотала я. Ее обугленный труп был обнаружен на пепелище, а вот ее сыночек Стефан бесследно исчез. Его объявили в розыск, но д’Орнэ как в воду канул. Скорее всего, удрал за границу – на квартире Стефана и Весняны обнаружили десяток паспортов с разными именами и фамилиями. Стефан побывал дома, выпотрошил сейф, забрал деньги и драгоценности и скрылся.
– Его найдут, я не сомневаюсь, – сказал Браня. – Но какая извращенная фантазия! Матушка и сын не останавливались ни перед чем! Им требовались деньги – и жертвой стал ювелир Кацнельсон. Старик знал Стефана, тот не раз появлялся у него в обществе Грозданы Дрежневец, поэтому и открыл без задней мысли дверь своему убийце. А Таню Стефан лишил жизни из-за ревности: она бросила его, предпочтя Ираклия Тхарцишвили в качестве нового любовника. Уверен, что за всем стояла Весняна!
– Я тоже так думаю, – заметил Дусик. – Она руководила Стефаном, он достоин сожаления…
– Виселицы он достоин! – громыхнул генерал. – Стефан спрятал чемодан с телом Татианы на даче семьи Гиппиус, предварительно завернув его в клеенку, которую обнаружил у старика Подтягича. Не удивлюсь, если маманя ему в этом охотно помогла! Он же похитил и ножи, которыми совершал убийства! Фима, его так и влекло в Перелыгино! И заметь, он был в Лондоне!
– Весняна и ее сынок решили вовлечь в паутину своих преступлений президентскую семью, они были готовы на все ради славы! – вздохнула я. – Надежда Сергиевна рассказала мне все: уверена, что Весняна или Стефан убили девицу и подставили Сергия Бунича. И в Лондоне Стефан обставил мизансцену, убил Богдановича, от его имени пригласил Бунич в замок… Представляете, что было бы, если бы Надежду признали убийцей, – преступники в президентской семье, режут жертв перед их картинами. Вот это реклама!
– Это ведь д’Орнэ наняли киллера, который преследовал меня? Стефан или его мамаша могли видеть, что я столкнулся в галерее около тела Драгостеи Ковтун с Сергием Буничем. Именно это могло навести их на мысль привязать все убийства к сыну президента! Что вы думаете по этому поводу? – спросил Дусик.
Браня пожал плечами:
– Поступки сумасшедших всегда сложно объяснить. Думаю, инициатором всего была Весняна, она заставила сына, обладавшего несомненным талантом художника, воссоздать картины ее отца, и не просто их воссоздать, но и выдать за чудом уцелевшие шедевры. Цикл «Человеческие добродетели» занимал ее воспаленное воображение особенно. И Стефан, работая над картинами, случайно или намеренно придал сходство изображенным на полотнах историческим личностям с реальными, знакомыми ему людьми – представителями столичной тусовки. Наверняка потом эти картины расходились на ура – кто же откажется от того, чтобы приобрести старинное полотно, на котором изображен практически твой двойник! Ведь никто не подозревал, что это копии или подделки.
– Стефан-старший был причастен к убийствам парижских проституток, а его дочка и внук – к убийствам владельцев картин, – констатировала я. – Весняна желала крови и скандала…
– И в итоге сама стала жертвой, – вздохнул Браня.
…Президент Бунич оказался чрезвычайно внимательным слушателем. Я изложила ему все, что мне было известно. Он пообещал, что во всем разберется. Надежда Сергиевна на прощание попросила никому не рассказывать о том, что я знаю. Я не могла обмануть президентшу, но Браня и Дусик имеют полное право знать правду!
– Гремислав Гремиславович был недоволен тем, что твой Огнедарик прослушивал мою дачу, – сообщила я. – Президент сказал, что мне больше нечего опасаться и он лично позаботится о том, чтобы никто не устанавливал мне «жучки». И я могу теперь возвращаться в Перелыгино!
Генерал, смутившись, сказал:
– Фима… А как ты отнесешься к моему предложению… переехать ко мне?
– Только вместе с Василиском! – заявила я. Я давно ждала признания Брани в любви, и сегодня утром это случилось. Старый генерал просил моей руки, и я, не жеманясь, ответила ему моментальным согласием.
– А вот Дусика мы оставим в Экаресте, – сказал Браня.
Я почувствовала, что счастлива. Оказывается, это очень просто – стать счастливой! Надо только иметь рядом такого мужчину, как Браня!
Дусик Стрешневич
20 – 23 сентября
Сначала я думал, что поломанная нога доставит мне массу хлопот, но потом убедился, что это не так. Тетя Фима велела мне соблюдать постельный режим (обычно под этим я подразумевал нечто иное), что я и делал. Я заметил, какие пламенные взгляды генерал Сувор бросает на тетю Фиму. Что ж, они нашли свое счастье!
Тетя Фима перебралась в Перелыгино, разрешив мне остаться в квартире ее старшей сестры. Я уверил ее, что сиделка мне не требуется, Гиппиус поручила своему братцу Илье поставлять мне продукты, а дядя Браня пообещал, что они раз в неделю будут навещать меня. У них начался медовый месяц.
Я наслаждался жизнью и строил планы на будущее. Чем мне теперь заняться? Вернуться к прежнему бизнесу? Или, по совету дяди Брани, «взяться за ум»?
Меня навестил братец Серафимы Ильиничны, он притащил мне ветхий том, изданный сразу после революции. Илья Ильич совсем не удивился, застав меня одного.
– Фима снова переехала за город? В поселок мутантов? А я, как и обещал, принес ей книгу о Стефане д’Орнэ.
– Не думаю, что она ей понадобится, – ответил я. Дядя Браня запретил им звонить, сказав, что их ни для кого нет. Я завидовал генералу и великой писательнице.
Я валялся на диване, смотрел телевизор и изучал научные труды Вероники, сестрицы тети Фимы. Я мнил себя докой в области секса, но, пролистав ее монографии, понял, что, в сущности, ничего не знаю о взаимоотношениях полов.
Затем я раскрыл книгу о Стефане-старшем. Трудное детство, сложная юность… Неудивительно, что в итоге он сошел с ума и начал убивать. Его дочка и внук оказались еще хуже.
Стефан-младший исчез, и меня это беспокоило. В отличие от дяди Брани я не думал, что д’Орнэ бежал за границу. Мне казалось, что он затаился в Экаресте. Его найдут, и он понесет наказание за все преступления, но, пока Стефан на свободе, я не могу чувствовать себя уверенно.
В книге имелись уникальные фотографии – Стефан-старший в смокинге с подсолнухом в петлице, его покровитель Савва Карпушинский с женой и сынком Бобби. Савва был коренастым бородачом, вовсе не походящим на тонкого ценителя искусств. Мария Станиславовна фон Фальц-Фейн возлежала на кушетке, ее тонкое лицо невропатки выражало презрение к окружающим. Бобби, длинноволосый молодой человек с тонкими усиками и глазами навыкате, был копией матери.
Я захлопнул книгу и заковылял на кухню. Не могу понять, что меня мучает. Что-то, связанное с биографией Стефана д’Орнэ. Какая-то деталь, или лицо…
Откровение снизошло на меня, когда я наливал в стакан молока. Я едва не выпустил пакет из рук. Не может быть!
Я схватил книгу, которую принес братец тети Фимы, судорожно пролистал ее и нашел то, что мне нужно. Да или нет? Я не мог сказать точно. Возможно, да, а возможно, и нет.
Я прошел в кабинет Вероники Гиппиус. У нее был мощный компьютер, я надеялся, что у нее на жестком диске имеется нужная мне программа.
Через пятнадцать минут я получил ответ. Все сходится. Но ведь это ужасно! Это невероятно и…
Еще один вопрос! Но в Интернете ответа я не нашел. Кто же может это знать? Конечно, Илья Ильич! Я набрал номер братца тети Фимы. Только бы он был дома! Он упоминал, что отправится сегодня «в загул».
– Илья, возьми трубку! – закричал я, и, как по мановению волшебной палочки, на обратном конце раздался сочный бас: – Меня нет дома всю неделю!
