Джим Нисбет - Тайна "Сиракузского кодекса"
— Джеральд хоть знал, где стоит машина Рени?
— Это ничего не меняло.
— Аттик проследил за Рени, как ему было приказано…
Мисси кивнула.
— И, поскольку она не отдала перстня…
Мисси молчала.
Я покачал головой:
— А почему он не убил меня?
— Из скромности.
Я расхохотался ей в лицо.
— Вскоре после того он настиг Джеральда. Скромно, разумеется.
Мисси нетерпеливо повела рукой. Не придирайся к словам, говорил этот жест.
— Инспектор Бодич перехватил тебя до того, как Герли успела спустить на тебя Аттика, Дэнни. Ты был на волосок от смерти. К тому времени, как ты добрался домой из полицейского участка, Герли успела более или менее разобраться в том, что произошло, и понять твою очаровательную наивность.
— Джеральда тоже застали с пустыми руками, — вел свое я, — или лучше сказать, что он работал на пустой желудок?
— Voila.[21]
Я покачал головой.
— Что за чертова каша.
До Клемент-стрит, где мы наверняка раздобыли бы средство передвижения, оставалось всего несколько домов.
— А что Джектор? Судя по его виду, он способен лгать, обманывать, красть и даже убивать, лишь бы добыть, что ему хочется.
Она скользнула по мне взглядом и отвела глаза.
— Он стремился произвести на тебя такое впечатление.
— Это ты его?..
— Я пыталась защитить тебя, Дэнни. Понимаешь, Герли хотела сразу избавиться от тебя.
— Избавиться?
— Но я сказала: нет, Герли, Дэнни толковый парень. Давай немножко собьем его со следа, так чтобы он не вышел на нас. Может, с него и будет толк. И смотри, что получилось! — Она улыбнулась. — Я горжусь тобой, Дэнни.
— Джектор вообще не был в деле?
— Вообще-то был, но только до прошлого года. Когда он увидел, какой жестокий оборот приобретает дело, он вышел из игры. Как Кевин Карнес. Умники. Или, — добавила она, — трусы. Так или иначе, Мэнни был вне игры.
— Я полагаю, «трусость» зависит от точки зрения, — ядовито заметил я.
Мисси поморщилась.
— Томми Вонга это не обескуражило.
— Случай Вонга говорит сам за себя, — горько заметил я. — При прочих равных и без особых обстоятельств, ты бы предпочла умереть от перерезанных вен или быть выпотрошенной?
Мисси откровенно призналась:
— Я вообще не собираюсь умирать.
XLI
Впереди уже виднелась Калифорния-стрит, казавшаяся, как ни странно, пустынной. Я не возражал. У меня еще была куча вопросов.
— Все это было повторением фиаско в Милл-Вэлли?
— В том смысле, что Томми так жаждал получить «Кодекс», что готов был променять его на перстень — да. Для того он и посетил Мойру Каррингтон в Милл-Вэлли. Ты помнишь, как она увлекалась драгоценностями?
Я кивнул и вдруг сообразил:
— Постой-ка! Перстень был у Мойры Каррингтон?
— Я объясняю все в обратном порядке. Не торопи меня, — она выдала мне улыбочку. — Верно, она жадно собирала драгоценности. Но не вслепую.
— С Томми кто-нибудь был? Чтобы… э-э… вести машину и все такое?
— С Томми был Джеральд. Вел машину и все такое.
— Боже всемогущий. И все они казались такими милыми людьми.
— Они были милыми людьми. Когда Томми с Джеральдом навещали мисс Каррингтон в Милл-Вэлли, Хэйпик еще только должен был возвратиться из Ирака. Это не значит, что Мойра не хотела оставить перстень у себя. И она намеревалась его сохранить. Но Томми с Джеральдом переубедили ее. Когда она заупрямилась, они высвистали того креола с его придурочными дружками.
— Тогда-то он и нанял их в первый раз, — догадался я.
— Но Мойра Каррингтон не походила на Дэнни Кестрела, и даже на Рени Ноулс.
Мисси любовно пожала мне локоть.
— Этим шестеркам стоило только…
— Шестеркам… — громко повторил я.
И неожиданно понял, что ошибался, считая арго из полицейских боевиков, на котором говорила Мисси, наигрышем.
— Им стоило только войти в ее гостиную, и они, считай, договорились. Томми сделал вполне разумное предложение — вернуть ей потраченные деньги и добавить столько же сверху — всего двадцать тысяч. Мойра так перепугалась, что ей пришлось объяснять это дважды. Как только она осознала, какое щедрое предложение делает Томми, она отправилась за перстнем. С благодарностью! И знаешь что?
— Ну… что?
— Хэйпик ничего об этом не узнал.
— Шутишь?
Она ему не рассказала. И очень жаль. На ее опыте он мог бы понять, как следует себя вести. Флирт с черным рынком вполне мог погубить ее карьеру, не говоря уж о жизни. Едва избавившись от этих пятерых чудаков, Мойра Каррингтон закаялась иметь дело с контрабандой драгоценностей и никому ни словечком не проговорилась о мимолетном приключении, Готова поспорить, она не могла спокойно спать… — Мисси остановилась. — С другой стороны, Хэйпик… Дэнни. — задумчиво спросила она, — можно мне сменить местоимение?
Я остановился рядом с ней.
— Прошу прощения?
— Да, — решилась она. — Ты этого заслужил.
Она взяла меня под руку и заговорила, не глядя в глаза. Я ощутил на языке вкус ужаса. У него был вкус крови.
— Мы использовали Каррингтон так же, как использовали Хэнпика, — сказала Мисси.
Это был вкус не ужаса — неизбежности.
— Она поселилась в шикарном отеле в Лондоне и дожидалась там Хэйпика из Багдада. Она попалась на фокус с разорившейся наследницей как рыбка на крючок.
— Фокус? Мисси…
— Не перебивай. Я, знаешь ли, хорошо сыграла роль.
Я остановил ее, чтобы уточнить:
— Разорившейся наследницы?
— Безупречно.
— Не сомневаюсь.
— Идем. — Она потянула меня за руку. — Я выехала из этого лондонского отеля, получив десять тысяч долларов — всю наличность, какая нашлась при Мойре, — и рукопожатие. Я обещала вернуть ей пятнадцать тысяч — это пятьдесят процентов роста — в течение года. В залог Мойра получила перстень Теодоса.
— Где, черт побери, ты его взяла? — взорвался я. — Она знала, что это такое?
— Притворялась, что не знает, — широко улыбнулась Мисси. — Она, конечно, собиралась меня ободрать.
— Ты хочешь сказать, что вы обоих поймали на одну приманку?
Мисси с готовностью кивнула. Она с трудом сдерживала смех.
— Тебе не кажется чуточку странным, я уж не говорю совпадением, что два таких лоха — Каррингтон и Хэйпик — оказались в одном гнездышке? Ты не подумала, что они могут оказаться полицейскими, или подставами, или слишком тупыми, чтобы их использовать?..
— Совсем наоборот, дорогой. Я считала, что два лоха, как ты изящно выразился, в одном гнезде — самое обыкновенное дело в мире. Взгляни на Кевина и меня. Взгляни на Герли с Джеральдом. Что касается тупости… — Ее жест объял целый мир, — алчность затмевает все. — Она наконец рассмеялась вслух. — Даже жадность.
— Ладно, — ошеломленно кивнул я, — ладно. Но зачем столько ухищрений?
— Попросту Томми и Джектор были такими «горячими», что светились в темноте. Они годами гонялись по всей Европе в надежде вместе провести какую-нибудь сделку. Например, все операции Рени с антиквариатом просто прикрывали погоню Томми за «Кодексом». Не пойми меня ложно. Погоня Кевина за сувенирами, Джектора — за шедеврами, Рени — за старьем и Томми — за книгами — все это было в рамках закона. А вот предприятие «Кодекс — перстень» было аферой с фальшивыми наводками, сомнительными связями и огромными расходами. Создавались и распадались союзы. Мы ссорились, мирились, бросали дело, брали отпуск и возвращались. Мы разорялись и уходили на год, два, три. Наводки таяли как дым. В общем, все мы были слишком пижонистыми, доверчивыми, наивными — даже честными, — не говоря уж о внутренней борьбе, непрофессионализме и ненадежном финансировании. О том, кто мы такие, знали многие, кому не следовало знать, и я сейчас говорю не о властях. И все-таки Томми с Джектором умудрились выйти на перстень где-то в Европе. Это случилось через год после смерти парня, убитого при контакте со мной и Кевином в Париже. Я случайно оказалась тогда в Лондоне. Я всей душой готова была помогать, но не собиралась позволить себя арестовать за такую глупость, как необъявленная в таможенной декларации краденая драгоценность. Помнишь, я рассказывала тебе, как Томми положил перстень мне на ладонь? Это правда, только я не сказала, где это произошло. А случилось это в Лондоне.
В глазах Мисси светились воспоминания.
— Мы знали, что окажемся в относительной безопасности, если сумеем доставить его в Соединенные Штаты. На родной земле уже можно было бы разбираться с мелочами вроде права собственности.
Она ухмыльнулась.
— У нас была идиотская идея разделить его на доли, как какой-нибудь кондоминиум на Мауи.
Саркастический смешок.
— Месяц его поносит Томми, потом я, потом Мэнни…
