Нора Робертс - Искушение злом
Горечь, звучавшая в ее голосе, заставила его взять ее беспокойные руки в свои. — Клер, я сам шел этой дорогой. Я не могу его осуждать.
— Я чувствую, что предала его. Разве ты не понимаешь этого? Я чувствую, что предаю, обсуждая его пороки и недостатки.
— Он был цельным человеком. У цельных людей всегда есть недостатки. Тебе не кажется, что он бы предпочел, чтобы ты признала их и все равно бы любила его?
— Ты говоришь, как мой психоаналитик. — Она встала и подошла к окну. — Мне было тринадцать, когда я впервые увидела его напившимся. Я пришла домой из школы. Блейр был на репетиции оркестра, а моя мать на собрании «Патриотов Эммитсборо» или что-то в этом роде. Отец сидел за кухонным столом и плакал над бутылкой виски. Меня напугал его вид, его пьяное рыдание, красные глаза. Он все время повторял, что просит прощения. Его слова было трудно разобрать, он с трудом пытался подняться. Затем упал. Он просто лежал на кухонном полу, рыдая и пытаясь извиняться. — Она нетерпеливо смахнула слезу. — Прости, детка. Мне очень жаль. Я не знаю, что делать. Я не могу исправить этого. Я не могу вернуться и изменить это.
— Изменить что?
— Его пьянство, надо полагать. Он не мог сдержать себя. Он считал, что не в силах ничего здесь изменить. Он сказал мне, что ни за что на свете не хотел, чтобы я видела его таким. Он просто обезумел от этого. Он не хотел, чтобы я увидела, узнала.
— Это случилось примерно в то время, когда он заключал сделку о строительстве торгового центра?
— Да. И чем ближе это шло к осуществлению, тем сильнее он пил.
Мой отец совершенно не годился в нарушители. Возможно, его амбиции и зашли слишком далеко, но за них он расплачивался угрызениями совести.
— Я хочу, чтобы ты попыталась вспомнить. Уходил ли он из дому по вечерам сколько-нибудь регулярно? Уходил ли с кем-то одним или с определенной компанией?
Она вздохнула и отвернулась. — Он был членом множества всяких обществ, Кэм. «Клуб оптимистов», «Рыцари Колумба» и все такое. Он часто уходил из дома на всякого рода собрания, ужины или показывал клиентам дома после конца рабочего дня. Я часто просила его взять меня с собой, но он обычно укладывал меня спать и говорил, чтобы я подождала, когда вырасту, и тогда он возьмет меня в партнеры. Однажды я потихоньку забралась в его машину… — Она запнулась, в глазах промелькнула паника, щеки побелели.
— Так ты забралась в его машину? — подсказал ей Кэм.
— Нет, нет, не так. Мне только приснилось, что я это сделала. Ты можешь оставить книги у себя, если считаешь, что они в чем-то помогут. Мне пора возвращаться.
Он взял ее руку раньше, чем она успела выскочить за дверь. — Что тебе приснилось, Клер?
— Ради Бога, Кэм. Мои сны — уж точно мое личное дело.
У нее было точно такое же выражение лица, как тогда, когда он пробудил ее от мучившего ее кошмара. — Куда он отправился в ту ночь?
— Я не знаю. Мне все это приснилось.
— Куда он пошел в этом твоем сне?
Ее тело стало безвольным, она как бы замкнулась в самой себе, когда он снова усадил ее в кресло. — Я не знаю. Это был сон. Мне было тогда всего пять или шесть лет.
— Но ты помнишь этот сон. Он тебе по-прежнему снится.
Она уставилась на книги на конторке Кэма. — Иногда.
— Расскажи мне, что ты помнишь.
— Этого на самом деле не было. Я проснулась в своей кровати.
— Что было до того, как ты проснулась?
— Мне приснилось, что я спряталась на заднем сиденье машины. Я знала, что он собирается куда-то из дома и хотела удивить его, показать, что я уже достаточно взрослая, чтобы стать его компаньоном. Но мы не поехали к какому-либо дому. Мы прибыли на открытое место. Там собрались и другие люди. Я подумала, что это что-то вроде собрания охотников из клуба, потому что все они были в длинных черных балахонах с капюшонаки.
«О, Боже, Худышка, — пронеслось у него в голове. — Что же ты там видела?»— Продолжай.
— Они были в масках, и мне показалось это странным, потому что ведь это не был праздник Хэллоуин. Дело было весной. Я спряталась в кустах и стала смотреть»
— Там были и другие мужчины. Кто именно?
— Я не знаю. Я не обращала на них внимания. Они образовали круг и позвонили в колокольчик. Там были и женщины. Две женщины в красных плащах. Одна из них сняла плащ и улеглась на что-то. Все это меня одновременно и завораживало, и смущало. Раздавалось песнопение, горел костер. Огромный костер. Мне хотелось спать, и я плохо понимала то, что видела. У человека в большой маске был меч. Он блестел под лунным светом. Тот человек произносил что-то, затем другие это повторяли.
— Что произносил?
— Я не могла этого понять. — Но она прочитала те книги и помнила. — Это были неизвестные мне имена.
— Имена?
— О, Боже, Кэм, имена, что в тех книгах. Вызывание демонов.
— О'кей. Успокойся.
Она провела по щеке тыльной стороной ладони. — Я замерзла и устала. Захотела, чтобы папочка отвез меня домой. Но я боялась, хотя и не знала, почему. Человек в маске дотронулся до женщины, стал ласкать ее. Принесли козленка, и он вынул нож. Я хотела убежать, но не смогла. Ноги не слушались меня. Мужчины сбросили свои балахоны, но остались в масках и начали танцевать вокруг костра. Я увидела своего отца. Увидела кровь на его руках. И я проснулась с криком в своей постели.
Он потянул ее со стула и мягко обнял, но глаза его, смотревшие поверх ее плеча, горели холодной яростью.
— Этого на самом деле не было, — повторяла она. — Ничего этого не было. Я проснулась в постели, как это обычно и бывает, когда мне снится этот сон. Рядом были отец и мать.
— Ты рассказала им о своем сне?
— Сначала не могла. Наверное, у меня случилась истерика. Я помню, как отец укачивал меня, гладил мне волосы и укачивал. Он все время повторял, что это сон, просто страшный сон, и что он не допустит, чтобы со мной случилось что-нибудь плохое.
Притянув ее к себе, Кэм долго смотрел ей в глаза. — Это не был сон. Клео.
— Нет, это был сон. — Руки ее тряслись, — Это, конечно же, был сон. Я лежала в постели. Рядом сидел мой отец. Я знаю, ты сейчас думаешь об этих книгах. Я тоже о них думала. Он, наверное, купил их позже. Он беспокоился из-за меня, из-за того, что мне приснился тот сон, и он все время повторялся. Он хотел во всем разобраться. Он беспокоился обо мне. После того случая он многие недели приходил перед сном в мою комнату и рассказывал всякие забавные истории, пел песни, просто сидел рядом.
— Я знаю, что он беспокоился о тебе. Знаю, что он любил тебя. Но мне кажется, он был втянут во что-то такое, чего сам не мог контролировать. Как это было с выпивкой, Клер.
Она с упрямой яростью затрясла головой. — Я не верю этому.
— Клер, он, наверное, места себе не находил при мысли, что ты видела его и все, что там происходило. И спустя годы тебе по-прежнему снятся эти кошмары, и он видит, что это не прекращается. Тогда он пытается выйти из игры. Возвращается к религии своего детства.
— Ты не знал его так, как я.
— Нет, не знал.
— Он никому никогда бы не причинил вреда. Он не был способен на это.
— Возможно, он никому кроме себя и не причинил вреда. Клер, мне ужасно не хочется задевать твои чувства, но мне придется копнуть поглубже. Понадобится вся возможная информация о той земельной сделке под торговый центр. И о смерти твоего отца тоже.
— Зачем? Какое значение это имеет теперь?
— Потому что, то, что ты видела в ту ночь, все еще продолжается. Ты еще кому-нибудь рассказывала об этом сне?
— Нет.
— И не рассказывай.
Она кивнула. — Так мы закончили?
— Нет. — Он снова притянул ее к себе, не обращая внимания на ее неподатливость. — Я все равно тебя выслежу, Худышка, — пробормотал он. — Ты можешь отступить, построить стену, убежать и замести следы. Но я все равно тебя выслежу.
— Сейчас я просто не в состоянии думать о наших отношениях.
— Нет, можешь. — Он приподнял ее за подбородок, и их глаза встретились. — Потому что, когда все закончится, останется только это. Я люблю тебя. — Он сжал ее крепче, когда она уже была готова отвернуться. — Черт возьми, это тебе придется проглотить раз и навсегда. Я люблю тебя, и я никогда не думал, что буду к кому-нибудь испытывать такое чувство. Но это факт.
— Я знаю. Если бы это случилось без того, остального.
— Но это случилось. Это самое главное. Я хочу знать, что ты собираешься с этим делать?
Она прижала руку к его щеке. — Наверное, отвечу тебе взаимностью. Вот, пожалуй, все, что я могу сейчас сделать.
— Отлично. — Он поцеловал ее. — Я бы хотел облегчить тебе все это.
— Я достаточно взрослая, чтобы устраивать свои дела сама. Я бы предпочла иметь друга, а не белого рыцаря.
— А как насчет друга и черной овцы?
— Приятное сочетание. Я не скрывала от тебя того, о чем только что рассказала. Нет, скрывала, — поправилась она раньше, чем он успел заговорить. — Прежде всего я скрывала это от самой себя. Мне нужно пойти домой и все обдумать. Ты хочешь подержать эти книги у себя?
