Эдгар Уоллес - Мелодия смерти
— Помимо вас и ваших компаньонов кто-нибудь знал о том, что это колье находится здесь, в несгораемом шкафу?
Уоррел покачал головой.
— Не думаю. Я никогда никому не говорил об этом. А вы, Лесли?
Лесли заколебался.
— Я не могу утверждать, что последовал вашему примеру, — сказал он. — Но тот, кому я рассказал об этом, конечно, не станет об этом распространяться.
— И кому вы рассказали о колье?
— Я рассказал о нем Гилберту Стендертону. Я упомянул о колье как-то в разговоре, когда мы коснулись краж со взломом.
Старший компаньон покачал головой.
— Я не думаю, что его можно отнести к разряду людей, способных на взлом несгораемого шкафа, — сказал он.
— Странное совпадение, — продолжал задумчиво Лесли. — Всего лишь за два дня до его свадьбы мы говорили с ним об этой знаменитой шайке взломщиков. Я подозреваю, — обратился он к детективу, — что это работа вашего знаменитого приятеля. А вы как считаете?
Старший инспектор Голдберг утвердительно кивнул головой.
— В этом нет никакого сомнения, сэр, — сказал он. — В Лондоне существует только одна банда, способная выполнить такую работу. Я мог бы их арестовать сегодня же, но готов побиться об заклад, что едва ли смог бы добыть веские улики против них.
Лесли оживленно поддакнул.
— Вот и я сказал Гилберту то же самое! Разве не удивительно, что в двадцатом веке возможно такое? Существуют три или четыре человека — имена их известны полиции, вы ведь назвали мне их после последней их проделки, и в то же время полиция бессильна предпринять что-нибудь против них, не имея возможности доказать их причастность ко взлому!
Инспектор Голдберг почувствовал себя в некоторой степени задетым, но все же заставил себя любезно улыбнуться.
— Но, с другой стороны, вы не должны забывать о трудностях, стоящих перед нами, когда приходится добывать улики против людей, работающих с таким мастерством и с такой ловкостью… Тут имеется еще одно странное обстоятельство, — сказал он. — Почему ваш шкаф обладает для них такой притягательной силой? Это уже вторая попытка взломать его.
— Да, на сей раз, — заявил глава фирмы, — они действовали основательно.
— Я полагаю, что вы хотите, чтобы в газету попало обо всей этой истории только самое необходимое? — осведомился инспектор.
Уоррел отрицательно покачал головой.
— Нет. Я бы предпочел, чтобы эта история вообще не получила огласки, — сказал он. — Впрочем, решать все равно вам…
— Прекрасно, — заметил детектив. — Я полагаю, что пока нет надобности в том, чтобы о происшествии узнали все. Если репортеры все же пронюхают кое-что, я предоставлю вам возможность рассказать им ровно столько, сколько вы сочтете нужным. Но я надеюсь, что никто ничего не узнает об этом. Вы очень благоразумно поступили, обратившись непосредственно в полицейское управление.
В течение ближайшего получаса полицейский инспектор занимался изучением места преступления в надежде напасть на какой-нибудь след, поминутно делая в своей записной книжке какие-то пометки. Затем он вызвал из полицейского управления двух сыщиков, которые забрали из помещения фирмы инструменты взломщиков.
По-видимому, взломщики забрались в контору накануне, после окончания рабочего дня, и проработали весь вечер, а, может, и до поздней ночи. Они успешно потрудились над удалением замка несгораемого шкафа, но что-то помешало им закончить работу, потому что они исчезли, даже не захватив с собой инструменты. То был не первый их взлом в Сити. В течение последних шести месяцев Сити так и лихорадило от дерзких ограблений, из которых большинство были удачными.
Так как взломщики были хорошо осведомлены о том, что хранилось в этом несгораемом шкафу, то полиция сконцентрировала свое внимание на трех совершенно безобидных совладельцах небольшой маклерской конторы. Но, несмотря на все усилия, попытки установить связь между этими людьми и теми, кто взломал несгораемый шкаф, оказались безрезультатными.
Лесли вспомнил, как он шутя предложил Гилберту Стендертону попытаться заработать вознаграждение, объявленное двумя фирмами на случай обнаружения преступников и возвращения похищенных ценностей.
— В конце концов, — сказал он ему, — вы с вашей проницательностью и фантазией были бы идеальным сыщиком.
— Или вором, — проворчал тогда Гилберт.
Он был в скверном настроении, так как его по-видимому тяготили изменившиеся к худшему материальные обстоятельства.
…Закончив осмотр шкафа и распрощавшись со своим компаньоном и полицейским инспектором, Лесли направился в свой «Просцениум-клуб». Там его ожидала телеграмма. Он распечатал ее и, ознакомившись с содержанием, удивленно поднял брови. Телеграмма гласила:
«Должен сегодня после обеда переговорить с вами. Встретимся в четыре часа — станция Чаринг-Кросс. Гилберт».
Ровно в назначенный час Лесли был на вокзале. Гилберт ожидал его под большими часами.
— Боже мой, что с вами? — спросил Лесли, взглянув на его лицо.
— Что со мной?.. — переспросил резко Гилберт. — Ничего…
— Быть может, с вами случилось что-нибудь неприятное? — озабоченно осведомился Лесли. Он искренне был привязан к своему другу и был полон желания помочь.
— Неприятное? — Гилберт горько усмехнулся. — Дорогой друг, все, что совершается сейчас вокруг меня — неприятно. Я не вылезаю из неприятностей… У меня будет к вам просьба, — быстро продолжал он, — вы как-то говорили со мной о деньгах… Так вот, я уяснил всю тяжесть моего положения, и теперь я должен добыть любым путем денег. Причем, как можно скорее…
Гилберт говорил быстро, деловым тоном, и в его голосе звучала решимость.
— Я хотел бы от вас получить информацию об акциях, облигациях и прочих бумагах, — продолжал Гилберт. — Прошу вас, просветите меня на этот счет, расскажите все, что знаете.
— Мой дорогой! — ответил Лесли. — Черт вас побери, — чего ради ломаете себе голову над всем этим? Сейчас же ваш медовый месяц! Кстати, где ваша супруга?
— Она осталась дома, — быстро ответил Гилберт. Он не испытывал ни малейшего желания говорить о ней, и у Лесли оказалось достаточно такта для того, чтобы не задавать ему больше никаких вопросов.
— Я могу вам сообщить все, что мне известно, но мне не ясно, что же именно интересует вас.
— Меня интересует вопрос о помещении капитала. Я хотел бы получить сведения, на основании которых мог бы иметь двадцать тысяч годового дохода.
Лесли застыл на месте и изумленно посмотрел на своего друга.
— Вы в своем… — начал он.
Гилберт несколько принужденно улыбнулся.
— В своем ли я уме, хотели вы спросить? — закончил он вопрос за своего друга. — О да!
— Но разве вам неизвестно, что для того, чтобы получить на такую сумму столько процентов, вам надо располагать капиталом в четверть миллиона фунтов?
Гилберт кивнул.
— Да. Я знаю, что примерно такая сумма понадобится мне для того, чтобы иметь доход в этих размерах. Я бы хотел, чтобы вы в течение сегодняшнего вечера составили для меня список надежных бумаг, которые мне необходимо приобрести, чтобы мои наследники имели гарантированный доход в вышеупомянутой сумме.
— Послушайте, Гилберт, неужели действительно было необходимо вызывать меня в жаркий летний день на этот отвратительный вокзал для того, чтобы обсудить фантастический план размещения каких-то вкладов?
Однако что-то неуловимое в облике Гилберта подсказывало ему, что все это отнюдь не шутка.
— Значит, все это серьезно? — переспросил он.
— Разумеется, серьезно.
— В таком случае я составлю для вас полный список. А что, собственно говоря, произошло? Дядюшка изменил свое решение?
Гилберт покачал головой.
— Не думаю, чтобы он уже когда-либо изменит свое решение, — сказал он. — Сегодня я получил извещение от его секретаря, в котором до моего сведения доводится, что здоровье дяди сильно пошатнулось. Право, мне его очень жаль…
И в его голосе прозвучало искреннее сожаление.
— Он очень порядочный человек, — добавил Гилберт.
— Но это еще не основание для того, чтобы завещать все свое состояние какому-то заведению для собак, — заметил Лесли. — Однако, чего ради заставили вы меня явиться на этот вокзал, когда ваш клуб находится здесь же, за углом?
— Да, это так, — ответил Гилберт, — но… Я скажу вам всю правду, я… собираюсь выйти из клуба.
— Что такое? Выйти из клуба? Теперь-то, надеюсь, вы мне скажете, что все это означает? Быть может, вы собираетесь также отказаться от вашей должности в министерстве иностранных дел, господин Крез?
Гилберт улыбнулся.
— Я уже отказался от своей должности, — спокойно заметил он. — Я должен располагать временем для своих личных дел, — продолжал он. Вам трудно свыкнуться с мыслью, что у меня завелись дела, мой дорогой, — он мягко положил свою руку на плечо Лесли, — но это так. И поэтому я действительно нуждаюсь в вашем совете. Но только в совете…
