Михаил Соколов - Чудовище
- Я бы хотел попросить вас показать мне дом. Надеюсь, вы мне не откажете... Семен Макариевич?
- Извольте.
- Вы поразительно напоминаете мне одного знакомого батюшку, продолжал я изящно и непринужденно болтать, позволяя между тем вести себя по коридорам, галереям, залам... Никогда не понимал (да и не имел случая познать практически) удовольствия жить в музее, а здешний дворец, заполненный резьбой, полировкой, антиквариатом и разными завитушками, чрезвычайно и совершенно напоминал мне музей.
Пропустив меня в дверях очередного помещения, оказавшегося уютной, но без мебельных излишков комнатой, Семен Макариевич зашел сам, запер за собой дверь и величественно указал на кресло:
- Не соблаговолите ли присесть?
- Соблаговолю, - согласился я, плюхнулся в кресло и полез за сигаретой в карман. - У тебя, надеюсь, найдется пепельница?
Высоко поднятые брови и высокомерно брошенный взгляд ясно указывали на неуместность фамильярности. Я просто наслаждался его манерами.
- А я-то, глупый, предполагал, что ты переквалифицируешься в управдомы.
- Что ж, - солидно признал Семен Макариевич, - работники коммунальных служб в наше время входят в категорию самых обеспеченных граждан России.
- Так уж и самых? А банкиры, газовики, нефтяные магнаты, наконец?
- Я думал, мы говорим о населении, а не об элите.
- А-а-а! - понял я. - Ты, значит, себя к населению не относишь?
Молчание.
- Дай-ка пепельницу! - распорядился я, закуривая сигарету.
Выпустив струю дыма, я с интересом продолжал допрос:
- Мажордом, выходит, временная ступень лестницы, ведущей к элите?
- Кто знает, кто знает, - с достоинством проговорил Семен Макариевич. - А вы-то как здесь оказались? Операция внедрения или тоже прокладываете тропинку из массы в элиту?
- Пути Господни неисповедимы, отец Георгий, - со вздохом ответил я. И тут же спросил: - А ты что предпочел бы?
- Меня это не касается. Умный человек, как вы знаете, должен жить по-обезьяньи: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
- Ну мне-то можно сказать. И почему по-обезьяньи?
- Статуэтка есть такая знаменитая из трех обезьян: одна закрывает глаза, другая - уши, а третья - рот.
- Понял. Тогда запомни: с органами правопорядка мои пути относительно разошлись.
- Относительно? Оригинально!.. - У него очень выразительно поднялись брови, выражая крайнюю степень - в данном случае иронического - удивления.
- А чем я здесь намерен заняться? - парировал я.
- Понятно.
- А раз понятно, то выкладывай: что ты здесь делаешь? Кто и зачем похитил девушку? И что здесь вообще за гадюшник?
Семен Макариевич, он же отец Георгий, откинулся в кресле и изучающе посмотрел на меня.
- Хочу предупредить, уважаемый Иван Сергеевич, что вы выбрали неверный тон. Если вы предполагаете, что изменение имени подвесит меня на крючок, то вы глубоко ошибаетесь. Я здесь просто для того, чтобы немного и легко подзаработать. Без всякой нервотрепки. За мной нет никакого криминала. И если вы не дурак, то вам следует изменить тон. Я с дураками дела не имел и впредь иметь не собираюсь.
Логика его показалась мне забавной. Кроме того, попыткой поставить меня на место он заявил о своем более или менее прочном положении. И наконец, действительно, с чего это я решил развлечься по-дешевке?
- Все, все, забыто, - сказал я. - Но кто же введет меня в курс происходящего, если не старый знакомый?
- Со своей стороны, я даже рад помочь, - немедленно пошел на попятный Сергей Макариевич.
Он открыл коробку на столике рядом с собой, извлек оттуда сигару и протянул мне, предлагая угоститься. Я отказался. Он откусил кончик, выплюнул его и прикурил сигару. Выдыхая дым, весело произнес:
- Должен сказать, что я после пропажи Ирочки нахожусь в полном недоумении. Ведь что интересно: если присмотреться, здесь такой бардак, что и самого легко украсть.
- Самого? - спросил я скорее по протокольной привычке.
- Я имею в виду Михаила Семеновича. Хотя его-то незачем красть. Если похищать, то лучше обормота Григория или умника Ивана. Они сыновья, за них можно требовать любую сумму. А Ирочка?.. Ее же никто не знает. Даже если наводчик в доме... Нет, на такую... - он замялся, движением губ помогая себе подыскать слово и нашел, - на такого ангелочка разве поднимется у кого-нибудь рука?
- Уже поднялась, - заметил я. - Что-то вы не то говорите, уважаемый Семен Макариевич. Это в наше-то время не поднимется! Она что, ангел во плоти?
- Ей-богу, ангел. Истинный крест кладу, ангел во плоти.
- Ладно, оставим эту вашу церковную лексику. Что ещё занимательного? Действительно ли Курагин так богат? Какие у него отношения с сыновьями?
- Богат, сильно богат. Насколько точно не знаю. Но, сами посудите, Иван Сергеевич, у него же нефтеперерабатывающий завод. И часть газовой кормушки им тоже контролируется. А банки?..
- Да? Мне тогда непонятны две вещи: почему здесь так мало охраны? И почему Курагин ещё живой?
- Везет, наверное. Хотя вот Ирочка пропала. Ударили по самому больному. Думаю, пропади Иван или Григорий и то было бы не так огорчительно.
- Для кого огорчительно? Для тебя, что ли? Нет, все-таки странно, из-за какой-то почти посторонней девицы?..
- Вы её не знаете, - с сожалением затряс головой Семен Макариевич. Когда узнаете, не будете так говорить.
- Ладно. И последнее: как у Курагина с сыновьями? И есть ли у него жена? И где она?
- С сыновьями отношения так себе. Он же из старой гвардии, при коммунистах сидел как цеховик. Это сейчас он у власти, депутат Госдумы, ещё там чего-то. А тогда спалился на подпольных фабриках по пошиву джинсовых изделий под заграницу. Ну, как водится. Так что дети выросли, считай, без отца. И с женой он успел развестись, хотя и продолжает содержать её. Она сейчас где-то по парижам мотается.
- Ты давно уже здесь? Много успел разузнать, как погляжу.
- Э-э-э! Иван Сергеевич! - насмешливо протянул он. - Это древнее барское заблуждение, что слуги ничего не видят и не понимают. Как раз слуги понимают больше, чем сами хозяева. Так-то вот.
- Расскажи подробнее все, что знаешь о семье, о сыновьях и об этой племяннице.
Семен Макариевич откинулся в кресле, держа на отлете руку с сигарой. Прицелившись округлым ртом куда-то в угол потолка, он выпустил густую струю дыма.
- Начну со старшего, Григория. Очень нервный и легко возбудимый субъект. Когда хозяин окончательно утвердился и вызвал к себе сыновей, Григорий нахрапом попробовал оторвать собственный кусок пирога. Одна кровь, что там ни говори. Но хозяин посильнее оказался, ещё бы. Ни-ни.
Семен Макариевич покачал головой.
- А может, так и надо? Григорий - голова горячая, сначала делает, потом думает. Это вам не младший сынок, не Иван. Тот себе на уме. Я думаю, вначале Иван тоже хотел просить у отца долю, но посмотрел, чем все кончилось у Григория, и не стал трепыхаться. Все время молчит. О чем он думает, никто не знает. Самые опасные люди эти молчуны. До появления Ириши Михал Семенович наследником объявлял Григория.
- До появления Ирины?.. - удивился я.
- Буен, ни в чем удержу нет, - продолжал следовать своим мыслям Семен Макариевич. - Дошло до того, что старший стал публично ревновать к брату. Ладно бы только к брату, а то и к отцу!..
- А повод был? Знаете, нет дыма без огня...
- Да как!.. - Семен Макариевич возмущенно раздулся. - Да как можно такое предположить! Девушка воспитанная, добрая, вежливая, наконец. Мы-то, челядь, не в счет, мы не соперники, к нам ревновать нельзя. А вот отец, брат, партнеры хозяина по бизнесу - это другое дело. Григорий - порох, искры достаточно - и он уже пылает. Если это считать поводом, то Ирише и поздороваться ни с кем нельзя.
- Ладно, уяснил. Значит, отношения старшего сына и отца последнее время подпортились.
- Не то чтобы очень. Все равно Григорий считается наследником. У Ивана нет этого самого огонька. Он бухгалтер, а Григорий все-таки боец. Палец в рот не клади. Перебесится и заменит Михал Семеновича. Главное, готов за свое драться до последнего. А может, хозяин его специально заводит? - вдруг предположил Семен
Макариевич. - Может, он на Григория смотрит как на себя молодого? Он как-то говорил...
- Мог Иван похитить Ирину, чтобы отомстить брату? Особой привязанности между братьями, как я заметил, не наблюдается?
- Нет-нет-нет! Привязанности, конечно, нет, но похищать Иришу!.. Нет, кто с ней познакомится ближе, у того рука не поднимется.
- А признайтесь, Семен Макариевич, вы, как я погляжу, что-то больно увлечены Ириной Константиновной.
- Увлечен! Да я её как дочь!.. Как отец!.. Да я посмотрю на вас, уважаемый Иван Сергеевич, что вы скажете, когда Ириша вернется. Господи, спаси и сохрани!
- Я старик, - горячо и укоризненно продолжал он, - но не стыжусь сказать, что, если бы у меня была дочь, я бы хотел именно такую. Стыдно, молодой человек! Стыдно!
- Что стыдно? - рассмеялся я. - Эка вы разгорячились, уважаемый Семен Макариевич. Ладно, молчу, молчу. Будем с вами вместе ожидать возвращения вашей принцессы.
