Михаил Соколов - Чудовище
Обо мне уже, как видно, знали. Кивками здороваясь со мной, все трое с ревнивым любопытством оглядели меня. Несколько секунд я позволил им изучать мою физиономию, и этого оказалось достаточно, чтобы сбить с них спесь. Кивнув им, в свою очередь, я вышел в парк.
Уже стемнело - час поздний для осени, - и все окрест было пронизано темным парным отдохновением. День был жарким: бабье лето колдует, наводит чары.
На черном звездном небе огромным серебряным блюдом сияет полированная луна. Редкие облака рваным светлеющим пухом скользят по Млечному Пути.
Снизу парк был освещен фонарями, мертвым неоновым светом, рассекающим кусты и деревья на черно-белые половины.
Прошел одинокий человек. В ближайшей клумбе громко шуршал еж.
Я свернул налево и по пройденному недавно маршруту двинулся к охранной сторожке на вершине прибрежного холма.
В домике горел свет, падавший узкой геометрической фигурой на траву у порога.
Не постучавшись, я вошел. Те же трое парней, что и раньше. Сидят за столом, обновленном свежей закуской. Бутылок не видно, но здоровый румянец на охранных ланитах заставил подозревать наличие спиртного.
- А, Владимир Потанин, - узнал меня самый памятливый и самый широкий из всех. - Мы тут вспоминали, где слышали твое имя? Ты случайно не родственник тому Потанину?
Он громко захохотал, самим вопросом освобождая смех из мощной груди. Я молча качался на носках у порога, потом, переждав смех, представился:
- Я ваш новый руководитель службы внутренней безопасности. Меня зовут Фролов Иван Сергеевич. Если кто сомневается, звоните в дом. И сразу. Потом я не потерплю разгильдяйства.
Мужики в общем-то поверили. Этот здоровый все-таки позвонил, спросил обо мне, выслушал ответ, после чего догадался встать и представить всех.
- Михаил Овчинников, Семен Федин и, - ткнув рукой себе в грудь, закончил он: - Виталий Буров.
- Вольно! - скомандовал я.
Подойдя к столу, я сел на свободный стул. Конечно, пахло спиртным, но я решил сейчас не замечать этого. Еще успею устроить им втык. Завтра, например.
- Садись! - кивнул я Бурову. - Я сегодня вхожу в курс дела, считай, ещё не принял назначения.
Ребята немного расслабились. Переглянулись. Буров спросил:
- Зачем было называться Потаниным?
- А чтобы проверить вашу бдительность.
- Ну и как?
- Дерьмовая у вас бдительность. Ну это ладно. Лучше скажите, где здесь живет племянник Курагина Александр? Или Санек?
Они переглянулись.
- Здесь недалеко. Пойдете по самой широкой аллее через парк, потом, не доходя крепостных, заметите - справа будут светиться окна. По вечерам он всегда дома. Найдете.
- О'кей. - Я кивнул, а потом все же спросил. - Почему крепостные?
- Потому что крепостные. Хозяин считается их барином, а они его крепостными. Кажется, так по договору, точно не знаем, - ответил Буров.
Я помолчал. Еще раз оглядел внутренность комнаты охранников. В отношении них я не заблуждался - балласт. Вернее, сейчас - балласт, раньше, возможно, были нормальные спецы. Спокойная сытая жизнь размягчает. И развращает.
- Ваши обязанности? - изменил я тон, и ребята подобрались.
- Следить за нарушением границ территории, совершать обход каждые полчаса, дежурить на пристани.
- Почему никого нет на пристани? - наугад спросил я и по виноватому молчанию заключил, что внизу действительно никого нет.
- А ну марш по местам! - негромко сказал я.
Они с натугой зашевелились, и я видел, что, возбужденные алкоголем и моей грубостью, ребята хотели бы подраться. Их удержало, вероятно, воспоминание о той сумме, которую им регулярно отчисляет бухгалтерия, да и незнание того, кто за мной стоит. Я же был в глубине души огорчен их благоразумием.
- Завтра буду с вами разбираться, - сказал я уже их спинам.
Я вышел вслед за ними и некоторое время сквозь высокое цвирканье ночного кузнечика, именуемого у нас почему-то цикадой, прислушивался к удаляющимся шагам парней.
Ночная свежесть оросила воздух. Неподвижно замерли резные листья на ветках деревьев.
Грунтовая дорога светло-серой лентой уходила вниз, скрываясь в петлях кустов.
Я пошел по широкой аллее через парк. Никого. Воздух насыщен ароматом цветов - кажется, душистого табака. Кузнечик все ещё поет, шаги мои едва слышны, и тут мимо, взвихрив воздух, проносится гигантская пегая тень - и снова нет никого, словно почудилось.
Я шел дальше.
Наверное, километрах в двух от особняка, на вершине пригорка, я смог заметить впереди зарево. Судя по множеству огней, это была деревня. Как сказали парни?.. Крепостные. Что за чушь! Я стал высматривать огни справа от дороги и, когда думал уже возвращаться, вдруг увидел среди деревьев три маленьких окошка треугольником: два внизу и ещё одно сверху.
Вероятно, то, что мне нужно.
ГЛАВА 6
ГНУСНЫЙ ПРИТОН
Сквозь дверь доносились звуки музыки. Я позвонил и некоторое время езрезультатно ожидал. Пришлось утопить кнопку звонка и трезвонить до тех пор, пока за дверью мой направленный внутрь слух не уловил шевеление.
Я ожидал, что мне откроет дверь кто угодно, но только не голая, совсем молоденькая девица, которая оглядела меня каким-то стеклянным взором и, повернув голову, крикнула:
- Эй! Санька! Это к тебе.
Не обращая больше на меня внимания, дева повернулась ко мне голым задом и, пошатываясь, удалилась в глубь комнаты. Я прикрыл за собой дверь и последовал за дамой.
Внутри царил страшный беспорядок. Одежда валялась не только на креслах, но и на полу. Телевизор завывал, демонстрируя какие-то яркие клипы. Было накурено, и, судя по запаху, курили не только табак.
В комнате не было никакого Саньки. Девица, стоя ко мне спиной, наклонилась над столиком с бутылками и что-то наливала в стаканы. Я бы дал ей лет шестнадцать.
Двигаясь словно автомат, она направилась ко мне. В одной руке она держала полный стакан, в другой - банку пива. Пиво молча протянула мне. Я принял из её рук банку потому, что побоялся показаться невежливым.
Я открыл банку и отпил половину. Мне действительно хотелось пить. Я допил пиво и собрался подойти к столику со спиртным, чтобы поставить банку, как вдруг что-то со страшным шумом налетело на меня сзади, и я почувствовал сильный удар кулаком в ухо.
Вся моя веселая расслабленность мгновенно улетучилась. Я повернулся в страшной ярости, так как не люблю, когда меня бьют без причины и, главное, исподтишка.
Передо мной, одетый точно так же, как и его подружка, а точнее, точно так же раздетый, предстал мускулистый паренек не ниже меня ростом и не менее, чем я, настроенный подраться.
Он так быстро выбросил ногу, целя мне вниз живота, что я едва успел подставить кулак. Кость голени, возможно, треснула, таким громким был удар, но на моего противника это не произвело никакого впечатления. Отнюдь, даже реакция его не замедлилась: я немедленно схлопотал удар по второму уху. Парень, чувствовалось, когда-то тренировался. Когда-то...
От следующего прямого левого я ушел уже легко и тут же мощно впечатал свой кулак в солнечное сплетение пацана. На этом драка закончилась.
Я остыл так же быстро, как перед этим взъярился. Парень, - а это был, по всей видимости, Александр, племянник Курагина, - успокоившись на время, лежал на ковре, судорожно хватая ртом воздух. Девица устроилась на диване, стеклянно и тупо наблюдала за нами.
- Что это с ним? - на всякий случай спросил я её, не ожидая, впрочем, ответа. И удивился, когда она довольно трезво ответила:
- Пьяный. Да и курил весь день. Вы его больше не бейте.
- Почему?
- Жалко, - просто ответила она.
Александр зашевелился на полу и попробовал подняться. Я помог ему встать и усадил в кресло. Заодно осмотрел голень: ссадина, небольшая вмятина, но кость цела. Парень крепкий, я сразу понял.
- Помоги ему одеться, - попросил я обнаженную подругу приходящего в себя героя и пояснил: - Голых мужиков могу видеть только в бане.
- А женщин? - тут же поинтересовалась девица.
- Женщин могу, но только совершеннолетних.
- Мне уже восемнадцать, - объявила она и, видя недоверчивое выражение моего лица, сдалась: - Ну почти восемнадцать.
Она помогла безмолвствующему Александру натянуть на чресла трусы и джинсы, взглянула на меня, сказала:
- Ладно, - и сама влезла в узкое и коротенькое платьице.
- Что тебе надо? - вдруг подал голос Александр. - Кто ты такой вообще?
- Я теперь охраняю твоего дядю. С сегодняшнего дня. Хожу вот, со всеми знакомлюсь. Ты хоть знаешь, что вчера пропала Ирина Константиновна, жена Григория?
- Ну знаю. А дальше что?
Я заметил, что соображал он вполне сносно. Некоторую его нервозность отнес к только что происшедшей драке. Еще приходилось удивляться, что после целого дня такого загула он способен к беседе.
- Я хотел бы с тобой поговорить кое о чем.
- Говори, - разрешил он.
- Меня зовут Фролов, Иван Сергеевич. Твой дядя хочет, чтобы я отыскал Ирину Константиновну. Что, по-твоему, произошло с нею?
