Петр Краснов - Тамбовский волк
— Что?
— Не знаю… Но иногда мне кажется, что самые крепкие решетки воздвигаются в душах самих людей. И избавиться от этих решеток труднее всего.
— В пьесе Горького «Мещане» Нил говорил: "…Когда человеку на одном боку лежать неудобно, он переворачивается на другой. А когда ему жить неудобно, он только стонет да жалуется. А ты сделай усилие — перевернись! "
— Ты, наверное, не поняла, о чем я говорю.
— Поняла. Но я не хочу отдавать тебя тем гнилым московским философам, которые превращают страну в помойную яму! И Олежкин сон тут совершенно ни при чем. Он видит в нас не библейских пророков, а нормальных живых людей, способных бороться и борющихся с обстоятельствами. И, честно скажу, мне бы не хотелось, чтобы он видел тебя таким, какой ты сейчас…
— А тебе не приходит в голову, что у меня могут быть веские причины быть таким?
— Причины могут быть вескими. Но если ты, наша опора, наша стена, наша крепость, станешь рыхлым и слабым, то что же будет с нами, а?..
Последние слова Веста проговорила с такой грустью в голосе, что у Павла тревожно сжалось сердце.
— Прости меня, Веста. Хотелось выговориться, а получилось, что пришел, поплакался в жилетку и превратился в какой-то кисель, в размазню! Помиримся?..
— Да…
Лицо Весты просияло, засветилось радостью и нежностью. Закрыв изнутри дверь кабинета, Павел и Веста соорудили на полу импровизированное ложе и отдались чувству блаженства, испытываемого ими всегда в минуты интимной близости. Это желанное примирение было особенно сладостным после первой в их совместной супружеской жизни размолвки…
Павлу очень не хотелось уходить от Весты. Но сиротливо лежащие- на полках сейфов личные дела сотрудников требовали к себе внимания. И Принц пошел в свой кабинет.
Открыв дверь, Принц не сразу понял, куда попал. Мебель была отодвинута, ящики письменного стола лежали на груде сваленных в кучу папок с личными делами. Будто кто-то собирался разжечь костер, но ему или помешали, или просто не хватило времени. Дверцы сейфов были распахнуты настежь. Был открыт даже тот сейф, от которого у Принца еще не было ключа.
Павел не стал заходить внутрь помещения, а позвонил Крафту из соседнего кабинета, а Генерал сам оповестил технические службы, чье присутствие было необходимо при подобных ЧП.
Последним покинули кабинет Принца криминалисты. И только тогда генеральный директор перешагнул порог.
Крафт сразу прошел к небольшому секретному сейфу, стоявшему в углу кабинета. Полки были пусты. Генерал нащупал в верхнем левом углу потайную кнопку и нажал на нее. Сработало механическое устройство, и откинулась крышка двойного дна. В тайнике тоже было пусто.
Крафт задумчиво разбирал валявшуюся на полу бумажную кучу, видимо, не надеясь уже найти то, что искал. О тайнике знали только двое: Крафт и Дюк. А теперь выясняется, что Дюк был у кого-то под «колпаком». И у того, кто здесь побывал, были дубликаты ключей.
Генерал наткнулся на личное дело Принца. Перелистав страницы, Крафт убедился в том, что все на месте. Закрыв папку, он передал ее Калужному. Потом дошла очередь до личных дел Френда, Торса и других сотрудников. Только личного дела Крафта не было.
Но это было бы полбеды. Из тайника пропали все уставные документы корпорации «Центр», шифровки счетов в иностранных банках. Расшифровать эту китайскую грамоту мог только сам Крафт. Он сам изобрел этот шифр в те долгие годы, когда жил в Германии как советский разведчик. Крафт пользовался этим шифром исключительно в личных целях. Для донесений в Москву использовался другой знаковый набор.
Этот налет на хранилище сейфов окончательно убедил Генерала в том, что главным объектом для резидента, устроившего погром в этом кабинете, был сам Крафт.
— Двойное кольцо наблюдения с Принца можно снять. Его и его семью больше не тронут.
Френд, наблюдая за перебирающим бумаги Генералом, озабоченно сдвинул брови. Жесткая складка на переносице от этого стала еще глубже.
— Теперь, насколько я понимаю, понадобится тройное кольцо вокруг вас!
— Это не поможет.
— Почему?
— Потому что теперь я сам буду искать встречи с резидентом. И он это знает. И тройное кольцо понадобится ему самому. Начинается позиционная игра, как в разведке. Что ж, тряхну стариной. Восстановлю некоторые свои связи. Судя по почерку, образец которого взломщик здесь оставил, переиграть резидента будет не очень сложно.
— Только все равно остается загадкой, зачем резиденту понадобился Принц?
— Уже загадки нет, резидент не нашел здесь того, что искал. А Дюку я еще до начала драматических событий в «Центре» говорил, что своим преемником на посту генерального директора считаю… Павла Семеновича. И резидент поторопился, предполагая, что я уже передал Принцу то, что здесь искали. Теперь и для Принца многое стало понятным. Размышляя вслух, Павел произнес:
— Они искали какой-то шифр…
— Верно.
— Но… Если они предполагали, что я его знаю, то должны были допрашивать меня?
— В этом не было никакой необходимости. Они ввели тебе в вену два кубика эликсира правды, и ты в бессознательном состоянии выложил резиденту все, что знал.
— Но разве им было не проще…
— Вколоть эти кубики мне?
— Да…
— Со мной этот номер у них не прошел бы. Против их эликсира у меня есть противоядие.
— Вы его всегда носите с собой?
— Да. Оно здесь.
Крафт, улыбнувшись, постучал пальцами по своему лбу.
— Еще до изобретения этого эликсира спецслужбы пользовались детектором лжи. Американские секретные агенты, подвергшиеся воздействию этого детектора, раскалывались, как скорлупки. А наш разведчик, работавший в самом логове американского Центрального разведывательного управления, проходил через этот детектор лжи семь раз. И если бы не перестройка, то он работал бы в этом паучьем гнезде и поныне.
— А при чем тут перестройка?
— А его просто сдали. Американский суд приговорил его к пожизненному заключению. И надеяться на то, что его когда-нибудь, обменяют на какого-то американского шпиона, как советского разведчика Абеля, не приходится. Время другое. И страна другая. Думаю, что и меня в Германии постигла бы та же участь. Но я вовремя понял цель и смысл перестройки и вернулся на родину.
— Но если эликсир попадает в кровь, разве можно противостоять ему одной лишь силой воли?!
— Нас хорошо учили. Если филиппинские знахари совершают хирургические операции без скальпеля, а индийские йоги способны останавливать собственное сердце на неделю, то неужели ты думаешь, что в СССР не было своих уникальных достижений, с которыми нас, разведчиков, знакомили и чему обучали в обязательном порядке? Ученые разных стран мира научились побеждать разные недуги. Но один человеческий недуг так и остался непобежденным — предательство. Предательство существовало и до Иуды, и после Иуды. Можно перетерпеть, преодолеть многое. Но когда тебе вонзает нож в спину твой духовный собрат — это самое страшное…
Генерал, сидевший на корточках около бумажной кучи, выпрямился, пригладил ладонью свои серебристые волосы и сказал, обращаясь к Принцу:
— Когда наведешь здесь порядок, зайди ко мне за дискетами. Надо сверить с компьютерными данными, что еще здесь было похищено. Френд, ты уже проинформировал Торса о захваченном КамАЗе?
— Не успел.
— В машине груз компании "Лимитед Экс". Постарайтесь, чтобы товар не очень пострадал. Поручения, отданные мной на оперативке, остаются в силе. Кроме двойного кольца. Успехов.
Крафт вышел. Торс забросал Френда вопросами:
— Где?
— На Оренбургском тракте.
— Сколько их?
— Пятеро. В омоновской форме.
— Водитель жив?
— Нет. Но он успел включить блокиратор.
КамАЗ встал. Устранить «неисправность» бандиты не смогли. Подогнали свою машину.
Перегружают товар.
— Мы можем не успеть. Туда минимум два часа лета. А если они уйдут в Казахстан, то там их можно и совсем потерять…
— Товар маркирован, и радиосигнал будет поступать постоянно. Бандиты тоже знают цену товару и перегружают его очень осторожно.
— "Коридор" известен?
— Да. Между Орском и Новотроицком.
— Может быть, и мне тряхнуть стариной?..
— Торс прекрасно справится сам. Не надо его опекать. Так вот, в «коридоре» срочно начались земляные работы. Бульдозером, не забыл, как управлять?
— И экскаватором, и тягачом. В учебном отряде у меня по вождению было «пять». Торс засмеялся и, извиняясь, стал оправдываться:
— Только асфальтоукладчиком и бетономешалкой пользоваться пока не умею. Не приходилось!
Френд слегка улыбнулся, а затем пожурил:
— Жаль… Пора бы уже научиться…
Френд и Торс ушли. А Принц стал возвращать вещи и документы на свои места. Когда Крафт говорил о предательстве, то имел в виду не только Дюка, которому очень доверял, если судить по некоторым документам, которые Генерал мог бы хранить не здесь, а у себя. Этот погром устроил кто-то из своих. Этот Иуда ежедневно ходит рядом с сотрудниками, носит личину дружелюбия и продает их с потрохами!
