Завещание - Маргарет Джоанна

Эпилог

Когда я вернулась в Сент-Стивенс, новости об Уильяме, Розе и фон Кайзерлинге быстро распространились по всему университету. А затем ситуацию осветили в международных новостях. Роза, скрывшаяся на машине бабушки Уильяма, не справилась с управлением на обледеневшем повороте и влетела в озеро. В машине нашли сумку с документами, но в нее попала вода, и все документы были безнадежно испорчены. Роза находилась в больнице под круглосуточным наблюдением полиции. Уильям скончался от полученных травм. Для того, чтобы вытащить его тело, потребовались вертолет и команда водолазов. Он разбил голову при падении, почти все его кости были сломаны.

Первые несколько дней после возвращения в Сент-Стивенс Уильям виделся мне в каждом высоком темноволосом мужчине, который проходил рядом с факультетом истории. Словно это он шел впереди меня по улице или стоял в очереди супермаркета.

На второй день я связалась с Мари-Кристин.

– Пожалуйста, скажите, что я могу сделать, чтобы компенсировать вам потерю. Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Нет-нет-нет, – потянула она со слезами в голосе. – Слишком поздно. Их больше нет.

На следующий день я встретилась с Эндикоттом.

– Я только что подала заявку на выступление с докладом на конференции Общества изучения раннего Нового времени в Чикаго в следующем году, – сообщила я. – Название доклада – «Межконфессиональные эпистолярные отношения Томмазо Фальконе и Мадлен де ла Фер». Я собираю дискуссионную группу, поэтому, пожалуйста, дайте мне знать, если кто-то будет заинтересован в участии.

– Обязательно. – Эндикотт смотрел на меня через стол, как и в тот самый первый день, когда мы с ним познакомились. Он слегка нахмурился. – Возможно, при нашей первой встрече я оказал тебе слишком холодный прием. Я боялся, что ты окажешься похожа на твою американскую соотечественницу Розу, у меня были большие сомнения относительно ее рабочей этики. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я подверг тебя опасности из-за моего неуместного доверия к Уильяму. Доказательства того, что он убил Мадлен Гранжье, уже найдены. А отчет патологоанатома, который проводил вскрытие Катрины, гласит, что она была отравлена. Сейчас полиция не уверена, что к смерти Катрины причастна Роза. – Он покачал головой. – Потребуется некоторое время, чтобы досконально расследовать это дело. – Я откинулась на спинку стула, и Эндикотт, помолчав, продолжил: – Детективы обнаружили, что Уильям торговал рукописями на черном рынке. У него была определенная репутация по всей Европе, поэтому ему был заказан вход как в Государственный архив Флоренции, так и в Национальную библиотеку Парижа. Он помогал фон Кайзерлингу собрать свой собственный кабинет редкостей. И Роза тоже.

– Кто-то из них взял книгу Ньютона из библиотеки или пока это неизвестно?

– О, ты и об этом слышала? Вор был пойман, а Уильям был не настолько глуп, чтобы красть что-то в Сент-Стивенсе. Возможно, тебя удивляет, что никто из нас не был способен увидеть настоящего Уильяма под его очаровательной маской. Полагаю, что в его душе всегда был… ледяной холод, на который никто не обращал внимания. Эта одержимость Макиавелли… Не просто исторической фигурой, а Макиавелли как учителем, всегда удивляла меня. Уильям называл это «практическим применением гения Макиавелли в современном мире».

Эндикотт вздохнул, поправил очки на переносице и закинул ногу на ногу.

– Может быть, нам как историкам стоит сдаться, – сказала я. – В хрониках слишком много пробелов. И поскольку историю, как известно, пишут победители, мы можем оказать медвежью услугу как настоящему, так и будущему, делая неправильные выводы из того, что произошло на самом деле.

Он улыбнулся с понимающим выражением лица.

– Возможно, но заполнять пробелы в истории слишком захватывающе. Должен признаться, что я впечатлен тем, как ты справилась с собой, и тем, что тебе удалось справиться с Уильямом. Ты очень изменилась, Изабель. Выглядишь более уверенной в себе, и это хорошо. Что не очень хорошо, так это то, что ты выглядишь также немного уставшей. Жизнь в последние месяцы была слишком насыщенной? Тебе нужно отдохнуть, это понятно.

– Если я от чего и устала, так это от разговоров о произошедшем. Сейчас я пытаюсь сосредоточиться на будущем.

– Почему бы тебе не взять отпуск? Поехать в Лондон. У тебя там есть друзья? Или в Севилью? Может, Рим? Не хочешь уехать в какое-нибудь теплое и солнечное место?

– Я переехала в Шотландию за теплом и солнцем, – сказала я, и мы оба рассмеялись. – Спасибо за предложение, но мне нужно продолжать работать. Если сейчас сделаю паузу, то, боюсь, могу и не вернуться к работе.

Эндикотт кивнул и больше не пытался уговорить меня отдохнуть.

Я вышла из его кабинета и спустилась на широкую улицу. Спустя несколько минут я подошла к собору и некоторое время бродила между могилами. Рядом с одним из надгробий стояла женщина со светлыми волосами. Со спины ее можно было принять за Розу, но когда я подошла ближе, то поняла, что женщина гораздо моложе. Заметив мой злобный взгляд, который я не успела скрыть, она сразу ретировалась.

Совсем скоро Розу должны выписать из больницы. Она звонила дважды, но я сбрасывала звонок, а потом и вовсе заблокировала ее номер. Я ни капли не сомневалась, что если я соглашусь на разговор, то Роза продолжит врать. Она не считала себя виноватой и ни в чем не раскаивалась. Мне также звонил отец Розы, который оставлял длинные голосовые сообщения. В них он убежденно твердил о том, что Роза была лишь невинной жертвой Уильяма. Вишенкой на торте в честь святой Розы был звонок от адвоката. Я решила, что говорить с Розой буду только в присутствии полиции.

В ближайшие несколько месяцев я дам показания против нее. Это не месть, на сегодняшний день мне больше не хотелось заставить ее ощутить себя виноватой или ответственной за сотворенное. Просто люди, которые пострадали от их с Уильямом действий, заслуживали правосудия.

Хуже всего было осознание того, что я никогда не освобожусь от Розы. С другой стороны, разве кто-то может утверждать, что сумел освободиться от другого?

Еще несколько дней спустя я позвонила Северине Фальконе.

– Северина, это Изабель.

– О, женщина из новостей. Что тебе нужно?

– Северина, я бы связалась с тобой раньше, но я и правда не могла. Я расскажу тебе правду, если ты дашь мне шанс.

– Ты так и не попрощалась, не выходила на связь, сбежала. И меня смущает то, как ты отнеслась к Никколо, у которого, кстати, появилась новая девушка. Она нравится даже Бет. Но ты! Ты разочаровала меня. Ты использовала нас так же, как и Роза. Вы трое заодно, ты, Роза и тот профессор.

– Нет, Северина. Роза обманула меня. Она использовала тебя, меня, Никколо, твоего отца и Бет, всех нас. И профессор тоже. Эта история слишком длинная, чтобы рассказывать по телефону. Но если вкратце, то Роза попросила меня о помощи. Я никому не говорила, потому что она заставила меня поверить, что наши жизни в опасности. Мне жаль, что я причинила тебе столько боли. Если ты не захочешь больше иметь со мной дела, я пойму. Но я звоню по важному делу. Ты в Лондоне или Генуе?

– В Генуе. Приехала на Пасху. Мой отец нездоров, у него проблемы с сердцем. Ему нужна операция. Конечно, он все время твердит о проклятии, наложенном на изумруд.

– Мне жаль это слышать. Но Севи… Северина. Платье в твоем шкафу, то самое, которое нашли при раскопках часовни Фальконе, вместе с портретом женщины с изумрудным ожерельем. Это платье то же самое, что и на портрете?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я нашла документ, в котором говорится… что изумруд Фальконе спрятан внутри платья!

– Того, что на портрете? Проклятый изумруд? Внутри платья? В моем шкафу… подожди, я посмотрю. Хорошо, хорошо, я возьму телефон с собой. Мне нужно несколько секунд.

Она положила трубку, и я ждала, пока не услышала ее слова:

– Ничего себе! Платье и правда то же, что изображено на портрете. Но в байку с изумрудом мне не верится. Платье же было здесь все это время. Неужели в нем спрятан изумруд?