Виктор Пронин - Брызги шампанского
Около трех часов дня в дверях появилась секретарша.
– Звонит жена Фаваза. Как быть?
– Соедините. Алло, – сказал Выговский, услышав в трубке щелчок переключения. – Я слушаю.
– Вам, наверно, уже сказали, кто я?
– Да.
– Я хотела бы увидеться с вами.
– Готов.
– Да? – Валентина растерялась. – Прямо сейчас?
– Если это вас устроит.
– Устроит, – она взяла себя в руки.
– Жду, – сказал Выговский и положил трубку.
Валентина вошла в кабинет через пятнадцать минут. Выговский смотрел на женщину с удивлением. В ней не было ничего, что говорило бы о недавней смерти мужа. Она выглядела даже помолодевшей. В ее поведении чувствовалась раскованность, уверенность. У нее явно есть какой-то козырь для разговора, догадался Выговский. Мы можем говорить о погоде, загаре, о ее безвременно погибшем муже, но все это не имеет ровно никакого значения. У нее козырь, и она намеревается положить его на стол.
– Здравствуйте, Игорь Евгеньевич, – Валентина протянула сильную, полноватую руку. – Прекрасно выглядите!
– Вы тоже ничего, – улыбнулся он.
– Но вы первый день как из больницы... А я с пляжа.
– Это прекрасно, – достаточно бестолковые слова позволяли сохранить темп разговора и добрые отношения, которые начали складываться в кабинете. – Присаживайтесь, – он показал на стул у приставного столика. – Я слышал, что ваш муж погиб. Искренне сожалею. Мы с ним одно время неплохо сотрудничали.
– Его убил ваш сотрудник, Здор.
– Я этого не знал, – удивился Выговский.
– Он не хотел убивать. Убивать хотел Фаваз. Но судьба распорядилась иначе.
– Надо же...
– Они не успели даже поговорить.
– А им было о чем говорить?
– Да. Их несостоявшийся разговор мы можем исполнить с вами.
– Давайте же его исполним, не откладывая. Пока живы.
– Да, я слежу за успехами вашей фирмы. По телевидению. Мне очень жаль Мишу.
– Кого? – не понял Выговский.
– Здора, Михаила Здора. У нас с ним кое-что состоялось и еще могло состояться. Но судьба распорядилась иначе, – повторила Валентина. – После Фаваза осталось много интересных бумаг... Последнее время я занимаюсь только ими.
– Вы знаете арабский? – задал Выговский самый невинный вопрос из всех возможных.
– Я его знаю лучше Фаваза.
– Это прекрасно!
– Вы обижались на Фаваза...
– Он не заплатил нам.
– Нет. Заплатил.
– Это интересно, – озадаченно протянул Выговский.
– Вы его искали?
– Похоже, его нашел Здор.
– Да, Миша нашел его. В Аннозачатовке.
– Где?!
– Так называется мое родное село. Анназачатовка. Но дело в том, что в вашей фирме был человек, который всегда знал, где найти Фаваза.
– Кто же это?
– Мандрыка. Он получил от Фаваза деньги за тот лес, о котором вы не можете забыть. Меньше, чем положено, но зато один. И наличными.
– Так, – протянул Выговский. – Вы много знаете, с вами интересно говорить!
– Поберегите немного свои восторги, у вас еще будет возможность их произнести с большим запалом.
Выговский понял, что эта женщина прошла хорошую школу международного авантюризма. Фаваз протащил, похоже, ее по таким сделкам, по таким странам, что она вполне может заменить его в торговле.
– Повторяю, я внимательно слежу за всеми сообщениями, которые проскальзывают в прессе о вашей фирме.
– Чувствую, вы хотите что-то предложить?
– Как что? Сотрудничество! – рассмеялась Валентина, показав прекрасные зубы, которые могли сохраниться только на натуральных фруктах и овощах Аннозачатовки.
– Готов, – Выговский с некоторых пор почувствовал, что ему легко разговаривать с кем бы то ни было, о чем бы то ни было.
– Вам нужен Мандрыка?
– Вы знаете, где он?
– Догадываюсь.
– Догадки немногого стоят.
– Дело в том, Игорь Евгеньевич, что у меня догадки не простые, они у меня документальные. С подписями, печатями и прочими опознавательными знаками.
– Похвастайтесь, – улыбнулся Выговский.
– Фаваз помог вашему Мандрыке купить дом. В одной из европейских стран. Мне кажется, он сейчас именно в этом доме. Ему больше некуда податься.
– Хороший дом?
– Два этажа, большой подвал, участок, вид на горы... На европейские горы.
– Альпы?
– Я слабо разбираюсь в горах, – улыбнулась Валентина. – Фаваз был осторожный, предусмотрительный человек. Он хранил все документы, которые когда-либо могли ему пригодиться. Или их копии. Или звукозапись. Иногда баловался видеокамерой.
Выговский помолчал, повертел шариковую ручку на блестящей поверхности стола, посмотрел в окно, полюбовался свежим загаром Валентины, снова повертел ручку и наконец задал самый простой и естественный вопрос:
– Сколько вы хотите?
– Сто тысяч долларов.
– Это большие деньги.
– Я знаю, – Валентина передернула округлыми плечами. – Поэтому и называю эту сумму.
– А гарантии?
– Гарантии чего?
– Что Мандрыка находится именно в этом доме.
– Нет, Игорь Евгеньевич, этого обещать не могу. И никто не сможет вам это пообещать. Речь о другом. Я даю вам адрес дома, приобретенного Мандрыкой с помощью моего мужа Фаваза. Об этом доме не знал никто, кроме этих двух человек. Теперь они мертвы. Если сумеете хорошо взять Мандрыку, то многократно окупите свои расходы. Если сумеете грамотно его взять. А я в вас верю, – улыбнулась Валентина.
– Адрес с вами?
– Конечно, нет.
– Это правильно. Вы делаете это только ради ста тысяч?
– Не только. Он убил Мишу. И вы это знаете не хуже меня.
– Мишу Здора? – уточнил Выговский.
– Да. Мы перезванивались с ним последнее время... Уже после смерти Фаваза.
– Вас не смущает, что он убил вашего мужа?
– Я же говорила – Миша не хотел. Все произошло при мне, на моих глазах. Я могу об этом судить достаточно обоснованно. Вы колеблетесь? Хотите подумать?
– Подумать никогда не мешает, – неопределенно протянул Выговский. – Вы утверждаете, что Фаваз расплатился не с фирмой, а с отдельным человеком – с Мандрыкой?
– Да. Именно так.
– Много заплатил?
– Примерно половину положенного. – Валентина сидела перед Выговским – плотная, сильная, спокойная, в черном платье, с обилием золотых вещиц по всему телу. Так, видимо, было принято в арабской стране, в которой она прожила несколько лет с Фавазом.
– А вы не изменились, – сказал Выговский.
– Спасибо. Можете сказать, что я даже похорошела. Это тоже будет правда.
– Мне кажется, похудели?
– На три килограмма. В Ливане полнота женщины не считается недостатком. Скорее наоборот.
– Выпьете чаю? Кофе?
– Это весь выбор?
– Есть шампанское.
– На этом и остановимся. Шампанское я люблю.
– Я тоже.
Выговский прошел к холодильнику, замаскированному под дубовой панелью, и принес бутылку. Свинтил проволочки с пробки и поставил бутылку на стол, предоставив ей самой решать, когда выстрелить. И она выстрелила совершенно неожиданно, когда о ней почти забыли.
Валентина выпила свой стакан залпом, лишь чуть попридержав последний глоток во рту.
– Я тоже так пью, – сказал Выговский.
– Как?
– Залпом почти весь стакан... Кроме последнего глотка.
– Что вас смущает в моем предложении? – спросила Валентина. – Сумма или информация?
– Сумма меня не смущает. Я не уверен в надежности ваших сведений.
– Могу посоветовать только одно – рискните. Документы могу вам показать, лишь когда деньги будут у меня. Я ведь не зря упомянула Аннозачатовку... Здор нашел меня там. В случае обмана и вы меня сможете найти именно там. Я женщина слабая, одинокая, все состояние Фаваза осталось в Ливане и уже растащено его родственниками. Мне нужны деньги на жизнь. У меня ведь арапчонок подрастает. Я и о нем должна подумать. Хотите, арапчонка оставлю в залог?
– Вы и на это готовы?
– Я ничем не рискую. Я веду честную игру. Показать фотографию дома Мандрыки?
– Покажите.
Валентина щелкнула замочком сумки и вынула заранее приготовленный небольшой снимок. Выговский взял его, повернулся к свету, всмотрелся. Это был двухэтажный дом немецкого типа – серые оштукатуренные стены, тяжелая архитектура без каких бы то ни было украшательских попыток, большая лоджия на втором этаже, заросли свисающих розовых цветов. У дома высокие голубые ели, забор из грубых, крест-накрест скрепленных брусков темного цвета. Окна не слишком большие, с причудливыми занавесями. У дома стояла машина, похоже, «бээмвэшка», за рулем сидел Мандрыка и приветственно махал рукой.
– Германия?
– Да, – не задумываясь, ответила Валентина.
Странно, снимок убедил Выговского, хотя он понимал, что Мандрыка, снятый на фоне какого-то случайного дома, не может быть никаким доказательством.
– Я оставлю его себе?
– Конечно! – Валентина махнула рукой. – Для вас и принесла. Кстати... если возьмете лупу с хорошим увеличением, то сможете прочитать на табличке название улицы и номер дома. Я ничем не рискую – улицы с цветочными названиями есть в каждом занюханном немецком городишке.
