Соседская вечеринка - Дей Джейми

– Да, Дилан не был моей целью. Твой дядя Кен должен был попасться на крючок. Но грехи отца ложатся на плечи детей. Похоже, он перефразирует строки из Библии. – Причинение боли Дилану причинило еще больше страданий твоему дяде – вот мое оправдание. Поэтому я послал ему фотографию Райли с тем парнем и то видео.

– Что ты несешь? – Я трясу головой, будто у меня заложило уши. – Какое отношение ко всему этому имеет дядя Кен?

– Непосредственное. – Джей ухмыляется. – У меня на него достаточно информации, чтобы получить двадцать пять тысяч в день зарплаты.

– Мой дядя заплатил тебе двадцать пять тысяч долларов? – У меня отвисает челюсть. – Джей, ты преступник!

Он поворачивает руку, как будто хочет показать мне свою татуировку.

– Да, наверное, так и есть. – Если это признание и беспокоит его, то на его лице это никак не отражается.

Мой инстинкт подсказывает мне, что нужно отступить назад, но я рискую упасть с лестницы. Я остаюсь на месте.

– Полагаю, у нас с твоим дядей есть что-то общее – криминальный элемент.

– Что это значит? – не понимаю я.

– Это значит, что он нехороший парень, Летти. Слушай, я дерьмово себя чувствую из-за Дилана, ясно? Я увлекся, мне не следовало так прессовать его.

Возможно, Джей зашел слишком далеко, но именно я притащила скорпиона в дом. Я тоже не ангел.

– Ты спас его… ты спас жизнь Дилану. Ты позвонил мне, и… – Я замолкаю на полуслове. У меня перехватывает дыхание. Не могу вымолвить ни слова. Наконец мне это удается. – Ты все еще наблюдал за ним в тот момент, не так ли?

Дилан не стал бы небрежно обращаться со своим компьютером, особенно после того, как его стали шантажировать. Так откуда же Джей мог знать, что у Дилана кризис? Вот тогда-то я и вспомнила камень, брошенный в окно в канун Рождества, и жесткие слова дяди Кена о повышении безопасности и поимке говнюка, который это сделал. Счастливое совпадение, когда Джей просто оказался на улице в тот самый момент, когда Дилан, спотыкаясь, бродил по своей лужайке, вовсе не было удачным стечением обстоятельств.

– Ты взломал камеру слежения в их дверном звонке, не так ли?

Джей кивает – без колебаний, но без особой гордости. Просто констатирует факт.

– Да, у меня есть запись с него на моем компьютере, так что я работал внизу, когда Дилан, пошатываясь, вышел наружу. Это привлекло мое внимание. Он показался мне подозрительным, а я узнаю` опиоидный кайф, когда вижу его. Я схватил наркан и позвонил тебе.

– Вот почему ты перестал его шантажировать, – догадалась я. – Потому что чувствовала себя виноватым, он пытался покончить с собой, и ты решил, что это из-за тебя.

– Да, – признает он. – Мне не стоило следить за ним, и я сожалею, что делал это.

– Он хороший человек. Он этого не заслужил. – Чувство вины терзает меня еще больше.

– И моя мать не заслуживала того, чтобы твой дядя насиловал и унижал ее, – отрезает Джей.

– Что ты несешь?! Что за бред? – Мой голос повышается от гнева.

– Я говорю о том, что твой дядя и моя мама вместе ходили в старшую школу, где он охотился на нее, лгал ей, изнасиловал ее, и ему ничего не было.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что я не только взломал личный компьютер отца, но и нашел все его заметки, которые он писал о твоем дяде – и обо всех вас, по сути.

– Заметки о нас? О Кене? Джей, ты бредишь?

Мое обвинение его не смущает.

– Достаточно того, что моя семья перенесла из-за смерти Ашера, – с горечью произносит он. – Почему моя мама должна страдать годы – годы! – из-за того, что твой дядя сделал с ней?!

Я ошеломленно молчу.

– Мне было нелегко расти в такой травмированной семье, – продолжает Джей. – У меня было много сеансов терапии, мне пихали в горло всевозможные лекарства. И маме тоже. А у твоего дяди Кена прекрасная жизнь, и жизнь Дилана выглядела ужасно идиллической со стороны. Поэтому я решил, что кто-то должен склонить чашу весов правосудия, чтобы уравновесить ситуацию.

Я не могу переварить все, что он говорит. В моем сознании пустота.

– Не думаю, что ты захочешь знать все, что известно мне, – произносит он, приводя меня в чувство. – Он все еще твой дядя. Это все еще твоя семья.

– Я думаю, что заслуживаю знать. Рассказывай! – требую я.

Джей опускает голову, задумавшись.

– Заходи, – решает он. – Я покажу тебе кое-что внизу.

Я делаю шаг к двери, но останавливаю себя.

– Нет. – Я качаю головой. – Лучше мне этого не делать.

Мне нет необходимости это объяснять.

– Ладно, – соглашается Джей. – Поступай как знаешь. Оставайся здесь. Я принесу его тебе. – Он исчезает в своем доме, закрывая за собой дверь.

Чтобы занять время, я начинаю просматривать на своем телефоне случайные посты в социальных сетях, не в состоянии сосредоточиться ни на одном. Гремит музыка, и пара нетерпеливых папаш развлекают детей хлопушками – прелюдией к сегодняшнему фейерверку, который всегда вызывает некоторое разочарование. В Массачусетсе фейерверки запрещены законом, но мы все равно запускаем их на вечеринке квартала, правда, совсем небольшие – пара бутылочных ракет, римские свечи и петарды, которые, похоже, никогда не привлекут внимания полиции Мидоубрука. Каждый громкий хлопок крошечной взрывчатки заставляет меня подпрыгивать, напоминая о Дилане и пропавшем пистолете.

Дети начинают кричать и разбегаться во все стороны, когда фейерверк срабатывает не так, как ожидалось. В конце концов все заканчивается, и вверх поднимается небольшое облачко дыма. Я вспоминаю, как Дилан говорил что-то о том, что дядя Кен иногда чистит пистолет в своем кабинете. Затем думаю: «Человек-жук. Камни в окно – это одно. Пули – это нечто другое».

Отправляю сообщение своей маме: «Ты где?»

Пока не паникую. Еще нет.

Я не проверяю ее ответ, потому что Джей оказывается рядом, и у него что-то в руке. Это телефон, но определенно не его. Чехол светло-розового цвета – очень женский.

– В канун Нового года Дилан выбросил его на лужайку перед своим домом. Я наблюдал, и увидел, как он это сделал, когда, спотыкаясь брел по двору.

– Это телефон Райли? – уточняю я. Джей кивает. – И все это время он был у тебя? – Снова кивает. – Черт, Джей. Ты действительно запутался.

На этот раз он не кивает, но в этом и нет необходимости. Я вижу по его глазам, что он согласен. Я мельком думаю об Ашере, его утонувшем брате, о Джее, обвиняющем себя в его смерти, и о том, как это на нем сказалось. Это не оправдание, но это может стать началом объяснения.

– Я не хотел показывать это тебе, Летти. Я вроде как надеялся, что смогу просто отпустить все это, не обременять тебя этим. Ты мне действительно нравишься – во всех отношениях. Я думаю, ты потрясающая. Но твой дядя – это совсем другая история. Так что думаю, если ты хочешь все знать, тогда тебе придется попросить меня еще раз. Ты должна сказать это, Летти. На этот раз тебе придется попросить, чтобы тебя ужалили.

Мне хочется уйти. Вернуться на вечеринку. Приготовить вегетарианский хот-дог. Выпить газировки. Я хочу вернуться назад во времени, в тот момент, когда мне нравилось изображать диджея на нашей вечеринке, когда я думала, что мои мама и папа правят этим миром, как всеведущие существа, в тот момент, когда моя семья и все родственники чувствовали себя одним большим счастливым целым. Я хочу вдохнуть невинность детства и позволить ей завладеть моим разумом, позволить мне забыть обо всем этом безумии. Но я не могу отвести взгляд. Я должна знать.

– Показывай, – требую я.

Джей кивает.

– Телефон было легко взломать. Но тебе будет не так легко восстановиться. Как только я покажу тебе это, пути назад не будет, Летти.

Я снова киваю. Мое сердце бьется где-то в горле.

Джей поднимает трубку. Он показывает мне то, что, по его мнению, мне не стоило бы видеть. Я слышу хлопок петарды и вскоре после этого еще один хлопок.

И тут я начинаю орать.

Глава 50