Соседская вечеринка - Дей Джейми

– Держу пари – в особенности с Кеном, – заметила Брук. – Ты знаешь, что он и Мэнди вместе ходили в старшую школу?

Если Самир и был удивлен тем, что Брук узнала об их общей истории, то это никак не отразилось на его лице.

– Да, в конце концов я понял это сам, но уже после переезда. Я начал спрашивать себя: хотела ли она быть рядом с Кеном или это совпадение? У меня ничего не складывалось, вот почему я присматривался ко всем вам. К каждому, одному за другим, проводя свое исследование, составляя заметки, приглашая вас на посиделки…

– Дружеский ужин – не идея Мэнди?

Самир в ответ слегка покачал головой:

– Нет, моя, но Мэнди была счастлива принять гостей. Я кое-что узнал за ужином, но недостаточно, чтобы сделать вывод. Мне потребовались время, исследования и наблюдения, чтобы разработать теорию, которую, честно говоря, я не был готов полностью принять… я не мог ее принять. Но и сидеть сложа руки я тоже не мог. Лучшее, что я мог сделать, это попытаться держать Мэнди под пристальным наблюдением и убедиться, что она принимает свои препараты – не только для своего благополучия, но и для безопасности других.

– Безопасности других? – повторила Алекс. – Что это значит?

Лицо Самира стало таким встревоженным, что Алекс обнаружила, что неловко ерзает на своем стуле. Брук тоже выглядела напряженной. Откуда-то совсем рядом доносилось тихое тиканье часов, которое соответствовало ритму сердца Алекс.

– Я убедился, что Мэнди привезла нас сюда с какой-то миссией, что она хотела переехать на Олтон-роуд специально для того, чтобы быть поближе к вашему шурину, Алекс. Она приехала сюда из-за Кена.

– Зачем? – удивилась Алекс.

– Я бы никогда не стал делиться историей Мэнди, но учитывая экстремальные обстоятельства…

– Что с ней случилось? – с состраданием проговорила Брук.

– Мэнди переехала в новый город в последний год средней школы, – начал Самир. – Она отчаянно хотела вписаться в общество, а один мальчик уделял ей много внимания.

– Кен? – предположила Алекс.

Самир кивнул.

– Однажды вечером она напилась на вечеринке. Не помнит, чтобы она сказала «да», но она определенно не собиралась давать свое согласие. На следующий день Кен перестал с ней разговаривать. Мэнди еще не завела других друзей и чувствовала себя изолированной и очень одинокой. В школе перешептывались – вы можете себе представить, о чем. В самый трудный момент ей на помощь пришел добрый мальчик, вращавшийся в тех же кругах, что и Кен. Он был очень мил. К тому же популярен. Он купил ей цветы. Сводил в кино. Довольно скоро она решила, что это любовь. Но после того, как они переспали, он перестал разговаривать с ней точно так же, как это сделал Кен, – в наши дни это называется «игнорил». В те времена, я полагаю, вы бы сказали, что он отнесся к ней холодно.

– Какой ужас, – выдохнула Алекс.

– Дальше хуже, – продолжал Самир. – Снова пошли разговоры. Вы можете себе представить, какими словами ее обзывали. Несколько мальчиков принялись неуместно заигрывать, намекая на ее доступность. Она не понимала, каким образом оказалось, что вся школа знала интимные подробности ее отношений. Она бы так и осталась в неведении, если бы однажды к ней не подошла девушка с возмутительной информацией. Как оказалось, отношения Мэнди с этими двумя мальчиками были частью тщательно продуманной игры – все это с самого начала было холодным и расчетливым обманом. Видите ли, мальчики заключили пари, в котором участвовала половина школы, что они оба смогут заняться сексом с новенькой в течение пары месяцев. Та девушка показала ей лист бумаги, в котором отслеживались ставки и выигрыши. Казалось, все знали об этой импровизированной букмекерской конторе… то есть все, кроме Мэнди. Она была так расстроена, что подумывала о самоубийстве, но затем решила рассказать родителям правду. Они были довольно консервативны и обвинили в произошедшем саму Мэнди, что неудивительно. Мальчики получили пощечину, в то время как Мэнди пришлось сменить школу. Но она так по-настоящему и не оправилась, так и не завела близких друзей в новой школе, так и не избавилась от тени той отвратительной истории. На каком-то уровне, я думаю, она винила себя за то, что позволила этому случиться. В любом случае, этот травмирующий опыт еще долго преследовал ее после окончания школы.

Алекс вспомнила запись с камеры наблюдения, на которой запечатлены Кен и Мэнди. Она увидела правду за этим обменом репликами – это было не романтично, это было враждебно.

– С чего бы ей хотеть быть с ним рядом? – удивленно посмотрела на Самира Алекс. – Чтобы отомстить? Чтобы мучить его своим присутствием? Заставить его все время чувствовать себя некомфортно? Разрушить его брак? Зачем?

– У меня есть своя теория, – ответил Самир.

Прежде чем он успел поделиться, Брук прервала его, ее голос дрожал от волнения:

– Другой мальчик из школы, как его звали?

– Ты знаешь его имя, – тихо произнес Самир. – И та поездка на годовщину, в которую я взял Мэнди несколько лет назад, из которой она вернулась, чувствуя себя легче, лучше, в приподнятом настроении… это был тот самый круиз.

Глава 49. Летти

Я подросток, поэтому звонки в дверь кажутся мне менее эффективными, чем смс, которые я отправляю, стоя на крыльце дома Джея. Мое терпение на исходе, и в конце концов я давлю на кнопку звонка. Поскольку сразу ответа нет, я добавляю к этому еще одно сообщение, умоляя его подойти к двери.

Наконец он появляется, одетый в лавандовую рубашку на пуговицах и выцветшие джинсы, выглядящий сексуально, как всегда. На ногах у него мокасины, носков нет – и неудивительно, что в руке у него вейп.

– Что случилось, Летти? – интересуется он.

Если серия моих тревожных сообщений и обеспокоила его, Джей этого не показывает. Если бы его фирменное хладнокровие было разлито по бутылкам, мир, безусловно, стал бы намного спокойнее.

– Мне нужно тебя кое о чем спросить, и не лги мне, – говорю я.

Он приглашает меня войти, но я не хочу этого делать. Я хочу найти простой способ сбежать, если все взорвется у меня перед носом.

– Я думаю, что постою здесь, спасибо.

На мгновение он выглядит уязвленным, но я не испытываю к нему сочувствия. Он принимает вызывающую позу, и я наблюдаю, как его лицо каменеет, отчего его становится труднее прочесть. Он переходит к обороне. Он догадывается, в чем дело, и подозреваю, знает, почему я здесь.

– Я собираюсь задать тебе один вопрос, и я хочу получить правдивый ответ, – произношу я отрывисто. – Ты шантажируешь моего кузена?

Джей не вздрагивает, даже не моргает. Он выдерживает мой пристальный взгляд пронзительно глядя на меня. Я делаю шаг назад, мои пятки зависают над краем каменной площадки.

– Это ты? – повторяю я снова. Джей прерывает зрительный контакт. Я чувствую удовлетворение и замешательство одновременно. Он практически ответил мне, но я все еще хочу, чтобы он это произнес. – Почему? – настаиваю я. – Зачем ты это делаешь?

Я не утруждаю себя рассказом о моих детективных изысканиях. Нет необходимости напоминать Джею, что однажды он показал мне видеозапись частного разговора своих родителей, которую получил, взломав камеру их ноутбука. Я не сомневаюсь, что Джей сделал то же самое с Диланом, запечатлев его в какой-нибудь многообещающей позе, по причинам, до сих пор неизвестным.

– Он моя семья, – с горечью напоминаю я. – Я считала тебя другом. – У меня в груди и глазах нарастает давление, но я отказываюсь позволять своим эмоциям взять надо мной верх. Теперь я думаю, что Джей своего рода социопат, и я не доставлю ему удовольствия видеть, как я страдаю.

Джей делает затяжку. Мне надоело наблюдать клубы пара, поэтому я выхватываю хитроумную штуковину на середине затяжки и швыряю ее за спину, где она приземляется в траву. Джей выпускает струйку пара.

– Скажи мне почему! – снова требую я сквозь стиснутые зубы.

– Назовем это кармой, – говорит Джей.

– Кармой?!