Антон Леонтьев - Ночь с Каменным Гостем
В соседнем Рубиновом зале, за огромным овальным столом, восседали члены правительства Герцословакии. Там же находилась и герцогиня Елена. За прошедшие несколько часов она постарела, на лице стали видны резкие морщины, а взгляд потух. Она безучастно сидела в кресле и смотрела в пустоту.
Мы прошли в апартаменты нового короля Герцословакии. На стенах комнаты Венцеслава висели гравюры, изображавшие страшные средневековые казни и пытки – людей колесовали, четвертовали, заливали в горло расплавленный свинец, отрубали головы, топили, сжигали заживо на костре и вешали. В шкафах я заметила толстенные труды по магии и чародейству. Несколько военных проводили в комнате Венцеслава обыск. Он сам сидел на кровати и, обхватив тело руками, твердил:
– Кровь, я видел кровь… Она лилась со всех сторон… Девицы были мертвыми… И мои руки были в крови… Я так хотел этого… Бесы завладели моей душой…
Я заметила саквояж из свиной кожи, в котором находились окровавленные хирургические инструменты, один из военных вытащил из платяного шкафа черный плащ с алой подкладкой и длиннополую шляпу – они были забрызганы кровью. В ящике секретера обнаружилась папка с черновиками писем, которые получала я и другие от имени Вулка Сердцееда. Я сразу же узнала корявый почерк.
Мне стало невероятно жаль Венцеслава – он, бормоча ужасные фразы, отрешенно смотрел в пустоту.
– Я не хотел никому причинить боль, – прошептал он. – Но эти навязчивые мысли… Меня влекло в Ист-Энд… Девицы были такими развязными… Туман застилал мои глаза, время словно останавливалось… Я ничего не помню… Когда приходил в себя, то оказывался перед трупом… И скальпель в руке… Я не хотел… Не хотел…
Я сжала руку Кристиана и заметила:
– Я верю ему – он не хотел убивать, но его страшные фантазии оказались сильнее. Что же делать? Ведь он – новый король Герцословакии?
Этот же вопрос обсуждали господа министры, когда мы вернулись в Рубиновый зал. Им было известно все: и то, что король Кароль был намеренно убит, и то, что Венцеслав является Вулком Сердцеедом. Премьер-министр взял слово:
– С учетом сложившихся обстоятельств мы, члены Регентского Совета, единственного органа, который уполномочен легитимировать восшествие на престол нового короля, должны согласиться с тем, что общественность не должна узнать правду. Это нанесет смертельный удар по репутации монархии в нашей стране, коммунисты, анархисты и террористы воспользуются этим, чтобы поставить вопрос о смене государственного строя.
– Но что вы предлагаете? – спросила я. – Венцеслав и его матушка должны понести наказание, причем Герцословакией не может управлять монарх-убийца!
Министры переглянулись, премьер продолжил:
– Принц Венцеслав, совершенно не способный к детопроизводству и, соответственно, не могущий подарить Герцословакии наследника и, помимо этого, страдающий тяжелой душевной болезнью, будет отправлен в особую психиатрическую клинику на побережье, где лучшие врачи королевства будут наблюдать за ним. А герцогиню Елену выдворят из страны. Однако по Экаресту уже ползут слухи, суета во дворце не осталась незамеченной. Больше тянуть мы не имеем права. Король Кароль Седьмой умер – мы должны принести присягу новому королю! На престол взойдет младший сын герцогини Елены, и страна получит нового короля – Кристиана V!
Я ошеломленно уставилась на Кристиана. На его лице я заметила бесконечную усталость.
– Кристиан станет королем? – проронила я.
– Мне придется, – ответил он нерешительно. – Династия Любомировичей не может прекратиться, если я откажусь от трона, он достанется представителям побочной линии. Я и сам никак не могу свыкнуться с этой мыслью…
Министры загалдели:
– Ваше высочество, из вас получится великолепный монарх! Ваш брат Венцеслав подпишет номинальное отречение от престола по причине слабого здоровья, будет оглашен манифест о вашем вхождении на престол.
Кристиан заволновался:
– Я никогда не думал о том, что могу стать королем, я мечтал о военной карьере и не готов взять на себя политическую ответственность…
Я заметила:
– Ваше высочество, я полностью согласна с господином премьер-министром, из вас получится образцовый король! Народ будет боготворить вас!
– Если бы не ваше мужество и смекалка, то Герцословакией стал бы править кровавый маньяк, – напомнил один из министров. – А о государственных делах не извольте беспокоиться, мы, ваши скромные слуги, всегда подскажем, как и что надо сделать, ваше… величество!
Итак, все было решено. Кристиан взойдет на престол, хотя никогда не помышлял об этом, а я покину Герцословакию. Настала пора продолжить мое кругосветное путешествие. Мой милый принц, ты станешь замечательным королем, только меня не будет рядом с тобой. Кристиану понадобится знатная и, что важнее всего, ужасно богатая жена, дабы поправить финансы королевства. Мне в Экаресте больше делать нечего!
Кристиан после долгой паузы произнес:
– Ну что же, господа, я согласен стать королем. Однако до того, как я стану королем, мне требуется знать…
Кристиан, нежно взяв меня за руку, промолвил:
– Зинаида, соблаговолишь ли ты стать моей супругой?
Голова у меня закружилась, и я ощутила слабость в ногах. Премьер рассмеялся:
– Ваше величество, если идет речь о вашей женитьбе, то вы вольны сами выбирать себе супругу! Княжна Валуйская – представительница чрезвычайно древнего и знатного рода, ведущего происхождение от восточных монархов.
Около Кристиана закружились лакеи, которые стянули с него разорванную форму и помогли надеть белоснежный мундир с золотыми эполетами и лазурной лентой. С лица стерли сажу, волосы причесали.
– Прошу вас на балкон! – провозгласил премьер-министр. – Подданные собрались на дворцовой площади.
Кристиан взял меня за руку, и мы направились на балкон. Дворцовая площадь в самом деле была заполнена народом. Узрев появление молодого короля в белоснежном мундире, собравшиеся радостно закричали. Мы подошли к мраморной балюстраде.
Глашатай громовым голосом объявил:
– Сегодня ночью по воле Всевышнего после долгой болезни усоп король Кароль Седьмой…
Кристиан помахал народу рукой и спросил с улыбкой:
– Дорогая, но я так и не услышал от тебя ответа. Согласна ли ты выйти за меня замуж?
– …Принц Венцеслав по причине слабого здоровья добровольно передал престол своему брату, который с этого мгновения является королем Герцословакии Кристианом Пятым…
Слова манифеста потонули в радостных воплях. Декабрьское солнце выглянуло из-за туч, мне в лицо ударил морозный ветер, рвущийся с реки. Я посмотрела в глаза Кристиану и поняла, что люблю его больше всего на свете.
Он, нарушая этикет, поцеловал меня. Толпа словно взбесилась, мы тонули в воплях:
– Ура королю и королеве!
– Ваше величество, вы завладели сердцами подданных, – шепнул премьер-министр в восхищении. – Вы станете их кумирами – вы и ее величество королева Зинаида!
Лучи яркого солнца брызнули мне в лицо, и я ощутила безмерное счастье.
Я обернулась к Кристиану и прошептала:
– Я согласна!
Дана
25 декабря – 1 января
– Не может быть! – возопила я, бросаясь к человеку, лежащему на выцветшем полу. – Ведь это…
– Мой начальник профессор Норберт Штайн! – выдохнула Кира. – Господи, а ведь он за мной ухлестывал!
Перед нами лежал седой директор Института судебной психиатрии имени Фрейда.
Инспектор Кранах склонился над ним и произнес:
– Ему повезло, что он умер до того, как оказался в моих руках. Займитесь пострадавшей и трупом Вулка. Дело закрыто! Это была cantus cycneus[22] профессора Штайна!
Полицейская машина доставила нас с Кирой ко мне домой. Виолетта, сославшись на то, что плохо себя чувствует, не присоединилась к нам. По дороге мы обсуждали только одно – разоблачение Вулка.
– Кира Артемьевна, но ведь все были уверены, и мы в том числе, что убийцей является сбежавший от правосудия Климович. Но профессор Штайн… Он был таким рафинированным и внушающим доверие человеком…
– Большинство маньяков, Даночка, именно такие, – вздохнула Компанеец. – Профессор носился как с писаной торбой со своей «теорией дат», уверяя всех, что отыскал закономерность, в соответствии с которой Сердцеед совершал убийства. Представляю, какое удовольствие доставляло ему городить чепуху и наблюдать за тем, как все, в том числе старший инспектор Лемм, верят ему. Штайн проводил во время освидетельствования Климовича подозрительно много времени наедине с маньяком, наверняка выспрашивая о деталях кровавых преступлений! И настаивал на его вменяемости с одной целью – сделать так, чтобы суд вынес расстрельный приговор, тем самым избавиться от Вулка, который стал для него конкурентом, и самому со временем приняться за убийства, уверяя всех, что Климович вернулся с того света! А как же мы могли забыть записку с фразой на латинском, которую Вулк… то есть профессор пришпилил к языку Траяна, – Норберт ведь обожает… обожал подобные крылатые выражения! И как я могла ошибаться в Норберте, он ведь… делал мне авансы, Даночка! И настойчиво зазывал к себе домой на кофе с коньяком!
