Ольга Богуславская - Боль
Через полгода он пришел к своей знакомой Русевой (фамилия изменена), которая работала сторожем в конторе садоводческой бригады в поселке Тарасовка. Собственно, и познакомился он с ней в поисках покупателя на вещи, похищенные у Михалева.
Как выяснилось, особым спросом вещи непонятного происхождения и по сходной цене пользовались у работников торговли. Кириллов не в первый раз убедился, что продавцы любят не только торговать, но и покупать. Так вот, в один прекрасный день он подошел к Русевой, которая торговала овощами, и предложил ей купить переносной телевизор "Горизонт". Познакомились. И Кириллов стал наведываться в контору, где Русева подрабатывала сторожем по ночам.
Неизвестно, собирался ли Кириллов убить свою знакомую или его и в самом деле взбесило замечание, которое он не впервые слышал от женщин. Спать в конторе было негде, поэтому взяли да сдвинули письменные столы. Чтo не получилось у Кириллова на этих сдвинутых столах, нам теперь уж не узнать, но только он схватил секач для рубки капусты и несколько раз ударил обидчицу по голове. Потом взял телевизор Михалева, обыскал раздевалку, где висела одежда Русевой, взял деньги и был таков. Через дверь он выйти не смог: в сенях была собака. Пришлось воспользоваться окном. Утром служащие конторы увидели истекающую кровью Русеву, которая была в сознании, но уже не могла двигаться. Приехал её муж и все спрашивал, кто напал, — она не сказала. Несколько часов спустя Русева умерла, так и не открыв фамилию убийцы. Она думала, что останется жива, и ей было стыдно перед мужем. И все решили, что на неё напал грабитель, потому что знакомый не стал бы вылезать через окно и бить горшки, рискуя быть увиденным.
Тем временем Кириллов снял половину дома у пенсионеров Буреневых. Увлекшись доходным промыслом, он украл у хозяев насос "Харьков" и музыкальный центр. Не долго думая, он предложил насос соседям, о чем узнали Буреневы. Старики обратились в милицию. Между тем Кириллова начали искать, и на всех столбах в Тарасовке уже висел его портрет. Именно портрет, а не фоторобот. Но у Кириллова был чужой паспорт, куда он вклеил свою фотографию. А милиция, очевидно, не знала, что так бывает. И вот он жил в Тарасовке, а его там искали. И он начал нервничать.
Он и сам потом сказал: нервы сдали. Иначе, возможно, десять дней спустя после убийства Русевой он не схватился бы за нож, повздорив со случайным собутыльником. Он приехал в Тарасовку и в магазине встретил школьного приятеля. Предложил выпить. А тот ему и говорит: а мы с ребятами уже купили бутылку. Кириллов купил ещё одну бутылку, рыбу, и они приступили к делу на ближайшей лужайке. Но объявления, развешанные на столбах, не давали Кириллову покоя, и он стал рассказывать, что дела его плохи и его ищет милиция.
Из-за чего Кириллов поссорился с Волковым, которого прежде не знал, что они не поделили, так и останется тайной, потому что вся компания прилично выпила. Когда стемнело, решили отправиться к Волкову домой для продолжения банкета. Волков и Кириллов шли сзади. И вдруг приятель Кириллова услышал крик Волкова, обернулся и увидел, что Кириллов бьет Волкова ножом в грудь. Когда Волков упал, Кириллов сел ему на спину и продолжал наносить удары ножом уже в спину. Вызвали "скорую", но Волкова спасти не удалось: он умер на месте.
Кириллов с места происшествия скрылся, но через несколько часов его взяли под стражу. Вот и пей после этого с одноклассниками.
* * *Как-то я спросила следователя, который вел дело знаменитого сибирского маньяка, для чего он часами разговаривал с этим человеком — ведь все его преступления были уже описаны, он во всем признался, и вопросов не осталось. Нет, остались, сказал мне следователь. Он хотел понять, что было внутри у этого человека. О чем он думал, что чувствовал. Но чем больше разговариваешь, тем тверже знаешь, что понять невозможно.
Зачем, спрашивается, Кириллов рассказал следователям обо всех своих преступлениях? Ведь свидетель был только во время убийства Волкова. А убийство Михалева прошло так гладко, что на следующий день он ещё смог приехать и вывезти все его вещи. Погибшая Русева могла назвать его имя, но не назвала. Ему везло, и, может статься, перед судом он предстал бы лишь за убийство Волкова. А убил он его, как сказал следователю, потому, что тот полез в драку и надо было спасать свою жизнь. Драка же, как известно, не умышленное убийство, и мера наказания совсем другая. Так зачем он все рассказал?
Невозможно отказать себе в надежде на то, что прерванная насильно линия жизни скручивается в петлю и душит убийцу. Какой-то сокровенный смысл в этой нелогичности должен быть. Но для меня главным оказалось то, что судья Валентина Павловна Чудова сказала, что она не знает, почему Кириллов во всем сознался на предварительном следствии.
Дело в том, что судьи должны знать все, такая легенда. И только люди, которые до конца своих дней не боятся быть учениками жизни, имеют отвагу чего-то не знать. Тогда особый вес приобретает то, что человек знает. И это свое знание он умеет доказывать.
В судебном заседании Кириллов сообщил, что все убийства, в которых его обвиняют, совершил не он, а некие Степан и Гарик. Чудова спросила, почему об этих людях он ничего не сообщил предварительному следствию. На это Кириллов сказал — именно так, ни убавить, ни прибавить, — что все это ему посоветовали сделать в камере.
— То есть вы все это придумали по совету сокамерников? — спросила Чудова.
— Да нет, все так и было на самом деле, просто в камере мне подсказали сообщить все это суду.
Незамысловатая версия Кириллова состояла в том, что все убийства совершили Степан и Гарик, с которыми он познакомился случайно и фамилий их, конечно, не знает. Пока они убивали, он ждал их поблизости в машине. Все награбленные вещи убийцы отдавали ему.
— Зачем же они так делали? — спрашивала Чудова. — Да ещё рассказывали вам подробности убийств. Зачем?
— Не знаю, — отвечал Кириллов.
Но ответ на главный вопрос он все же знал.
Чудова никогда не упускает возможности объяснить подсудимому свою точку зрению. Есть судьи, которые без крайней необходимости не вступают в диалог со своим "героем". Перебьется. А Чудова до последней минуты пользуется возможностями диалога, потому что ей важно что-то оставить у него на потом, чтобы он думал, когда останется один.
Так вот, судья Чудова спросила Кириллова: что было бы, если бы его не взяли под стражу? Продолжал бы он убивать?
— Наверное, да, — ответил он. — Мне жить было не на что.
Для кого она рисует эту картину? Ведь можно обойтись без всяких пустяков, деталей и подробностей, которые все равно уже ничего не изменят. Ну, ответил бы он, что, конечно, убивать устал и пошел бы в церковь мыть полы. Но ведь он же не ответил. Он не стал врать. А почему? Потому что весь процесс Чудова с ним разговаривала. Не стреляла в него вопросами, как из пушки, не блистала эрудицией, а разговаривала. Ну что с того, что он простодушно признал, что заработать мог только убийствами, другая работа ему просто не приходила в голову? Разве это повлияло на приговор? Нет. Зачем же было спрашивать? Чтобы он и все присутствующие услышали этот ответ. И главное, чтобы он сам его услышал.
А приговор такой: смертная казнь.
В жалобе он продолжал объяснять, что убивать и грабить людей для него было единственной возможностью выжить. И ещё он написал, что в приговоре все так, как было на самом деле. Он не писал, что невиновен. Он просил его понять.
Однажды Чудова слушала дело трех пятнадцатилетних подростков, которые задушили женщину. Чудова спросила: раскаиваются ли они в содеянном? Один из подсудимых, Вадим Иванов, ответил: "А мне нравится убивать. Больше десятки вы мне все равно не дадите. Ну вот, я вернусь и снова буду убивать". Иванову тоже нужно было, чтоб его поняли.
Сожженные заживо
В ночь с 30 на 31 января 1994 года в поселке Михнево Ступинского района загорелся дом на Железнодорожной улице. В выгоревшем дотла бесхозном доме обнаружили два обуглившихся трупа. Опознать погибших милиция не сумела. Но, поскольку сгоревший домик в Михневе именовался домом свиданий, решили, что сгорела беспутная Люська с хахалем. Наверное, в каждом мало-мальски людном поселке есть такой дом, куда можно прийти в любое время дня и ночи с бутылкой и подружкой. Этот был именно такой.
Разумеется, первым делом арестовали жильца этого дома, но он, как быстро выяснилось, в ту ночь находился совсем в другом месте. Его алиби подозрений не вызывало. Человека отпустили, а дело закрыли.
Уже сообщили Люськиной матери, что её беспутная дочь сгорела, уже назначили день похорон, как вдруг она, Люська, собственной персоной, появилась в местном магазине. Народ ахнул. Сообщили в милицию. А кто же сгорел в доме свиданий? Выходит, совершенно неясно. Ну что делать? Как пишут в официальных бумагах, установить не представилось возможным. Спасибо хоть Люська с того света живая вернулась.
