Джейсон Сэтлоу - Убийца с нежными глазами. Сборник
Терри присел на подлокотник, разглядывая меня с осторожным интересом. Он, собственно, вел весь разговор — положение, к которому, он, похоже, давно привык. Его темные глаза придавали узкому лицу задумчивое выражение, но, впрочем, в целом он производил довольно приятное впечатление. Он только один раз, и то как бы случайно, прикоснулся к своим усам. Я встречала мужчин, которые постоянно поглаживают растительность на лице, словно это для них последнее напоминание о младенческих пухлых щечках, мягких и нежных.
— Ланс сказал мне, что кто-то попытался тебя подставить,— сказал он. Он съел половинку картофелины и передал мне тарелку.
— Похоже на то,— сказала я и взяла инжирину. Райское блаженство почувствовала я во рту.
— Что ты хочешь от нас?
— Для начала мне хотелось бы кое-что узнать об Аве Доэри.
— Об Аве? Ладно. Но какое она имеет ко всему этому отношение?
— Она была там, когда я приезжала на экспертизу. Она видела, как Хедер передавала мне конверт с инвентарной описью, который после этого исчез.
Он отвел взгляд, и я увидела, что он продумывает свой ответ, прежде чем заговорить.
— Насколько я знаю, Ава чиста как младенец. Усердна, честна, предана компании.
— А Ланс? Какие у нее с ним отношения?
— Ни разу не слышал, чтобы они разговаривали на повышенных тонах. Он-то как раз ее взял на работу, когда стало ясно, что нам необходим администратор.
— Как давно это было?
— Наверное, года два-три назад,— сказал он и взглянул на Олив, сидевшую рядом.— Как ты считаешь? Я все точно говорю?
Олив пожала плечами.
— Ну, я бы не сказала, что она без ума от него. Она считает, что Ланс слишком много суетится вместо того, чтобы делать дело, но я не думаю, чтобы она стала строить против него козни.
Олив передала мне поднос с закусками. Я подумала, что попробовать что-нибудь еще было бы просто восхитительно, выбрала себе половинку картофелины и отправила ее в рот.
— А кто бы стал,— спросила я, слизывая сметану с большого пальца. Черт возьми, это было хорошо. Если бы они на минуточку вышли из комнаты, я бы все съела.
Казалось, они оба были в затруднении.
— Да ладно вам, у него должны быть враги. Кто-то хорошо постарался,— сказала я.
Терри сказал:
— Сейчас я не могу никого припомнить, но можно подумать. Может быть, мы кого-нибудь и назовем.
— Что вы можете сказать мне про инженера, который совершил самоубийство?
— Хью Кейс,— сказала Олив. Терри выглядел удивленным.— А что-то вы вдруг об этом? Мне только сегодня днем звонила Лида Кейс.
— Правда? — спросила я.— И что же она имела вам сказать?
— Дело не в том, что она сказала, а в том, как она это преподнесла. Она была совершенно вне себя и визжала как сумасшедшая. Сказала, что я виноват в его смерти.
Олив посмотрела на него с недоверием.
— Ты? Что за ерунда? С чего это она взяла?
— Понятия не имею. Похоже было, что она была пьяна. Несла какой-то бред. Вопила, сквернословила.
— Забавно,— сказала я.— Она что, здесь, в городе?
Терри покачал головой.
— Она не сказала. Звонок был издалека, судя по звуку. Где она живет?
— Кажется, в Далласе?
— Я так понял, что она собирается прилететь. Хотите с ней поговорить, если она объявится?
— Да, пожалуй,— сказала я, из осторожности опуская тот факт, что я встречалась с Лидой накануне вечером. Мне она совсем не показалась сумасшедшей, и к тому же она ни разу не упомянула имени Терри.
Олив нервно завозилась у себя на кушетке.
— Как раз к Новому году все соберутся.— Она взглянула на Терри.— Я говорила тебе, что сегодня вечером Басс приезжает?
Его лицо исказилось гримасой раздражения.
— Я думал, он на мели. Надеюсь, не ты оплатила ему билет.
— Я?! Естественно, нет. Эбони посылает ему деньги, меня ты на этом не поймаешь,— заметила она. И затем, обращаясь ко мне: — Мы с Бассом поцапались на прошлый День Благодарения, и с тех пор не виделись. Он слишком много выступает по поводу дел, которые его не касаются. Я считаю его отвратительным типом, он обожает меня примерно в той же степени.
Терри посмотрел на часы, и я поняла это как намек.
— Мне, наверное, не стоит вас задерживать, если вы торопитесь в гости,— сказала я.
— Боюсь, мы не слишком тебе помогли,— сказала Олив.
— Не волнуйтесь. У меня есть источники информации. Просто дайте мне знать, если будет что-нибудь важное.
Я оставила свою визитку на журнальном столике. Терри пошел проводить меня до двери, а Олив, извинившись, вернулась за своей шубой. Он проводил ее взглядом до дверей спальни.
— Я не хотел говорить этого при Олив,— сказал он,— но Лида Кейс до смерти меня перепугала.
— Каким это образом?
— Мне не хотелось бы нервировать Олив, но эта женщина действительно угрожала мне. Не думаю, что это имело какое-то отношение к Лансу, иначе бы я так прямо вам об этом сказал. Это что-то другое. Я точно не знаю, что именно, но она действительно была вне себя.
— Чем она вам угрожала? — спросила я.
— Ни с того, ни с сего она спросила меня, сколько лет мне исполняется в будущем году. Я не понял, к чему она клонит, но когда я ответил, что сорок шесть, она сказала: «Не верьте этому». И засмеялась, как настоящая ведьма. У меня от этого смеха просто кровь в жилах застыла. Не верю, чтобы она это серьезно, но, Господи, такими вещами не шутят.
— И вы не имеете представления, почему она вам вдруг позвонила?
— Я не виделся с ней много лет. Со дня смерти Хью, как мне кажется.
— Я слышала, были какие-то сомнения по поводу того, как он умер.
— Я тоже это слышал, и я не знаю, что и подумать.
— Вы хорошо его знали?
— Не сказал бы, что мы были близки, но мы работали вместе. Наверное, лет пять или около того. Он никогда не производил впечатления человека, способного совершить самоубийство. Конечно, никогда не знаешь, что может сделать человек в экстремальной ситуации.
— Экстремальной ситуации?
— Лида пригрозила, что может уйти от него. Хью был очень хороший парень, но слишком сильно от нее зависел, и, я думаю, это выбило у него почву из-под ног.
— Почему она хотела от него уйти? В чем там было дело?
— Я не знаю всех подробностей. Ланс может знать. Снова появилась Олив с белой шубкой, накинутой на плечи, зеленое платье — под мышкой. Мы с Терри оставили тему Лиды Кейс. Он никак не отреагировал, когда она отдала мне платье. Может быть, Олив часто отдает людям одежду. Мы вышли из дома втроем, занятые светской беседой.
К тому времени было совсем темно и ночь была прохладной. Я включила обогреватель в своей машине и направилась в Монтевелло Биледж заплатить за телефон и заодно позвонила Дарси домой. Я хотела заехать к ней по дороге к дому. Но она сказала мне, что Энди долго работал в этот день и поэтому у нее не было возможности обыскать его кабинет. На следующее утро она должна была быть на работе рано и обещала позвонить, если что-нибудь появится.
Я повесила трубку и тут только поняла, как я устала. Я, прямо скажем, плохо поспала прошлой ночью, и короткий сон, который мне удалось урвать сегодня утром, не принес никакого облегчения. Я отправилась домой. Повернув на свою улицу, я увидела машину Дэниела и его в ней прямо напротив моей квартиры. Я припарковалась и вылезла из машины. Даже в темноте я видела его, развалившегося на переднем сиденье, задравшего ноги на приборную панель, как и прежде. Я как раз открывала калитку, когда он опустил стекло.
— Могу я с тобой поговорить?
Я почувствовала вспышку раздражения, но усилием воли мне удалось ее подавить. Не люблю быть стервой, и не хотелось признаваться самой себе, что он все еще может привести меня в бешенство.
— Хорошо,— сказала я, подошла к машине и остановилась в шести футах от нее.— В чем дело?
Он сгруппировался и наполовину высунулся наружу, опираясь локтем на открытую дверь. Бледный свет уличных фонарей скользнул по его скулам, посеребрил бледное облако его волос.
— У меня кое-какие неприятности,— сказал он. На его лицо падали тени, скрывавшие такую памятную голубизну его глаз. Удивительно, как это после восьми лет разлуки мне было больно даже просто находиться в его обществе.
Я подумала, что самым безопасным было бы повторить имеющуюся информацию без комментария.
— У тебя неприятности,— сказала я.
Воцарилась тишина, в течение которой, как я понимаю, я должна была осведомиться о происхождении его проблем. Я сжала зубы и терпеливо ждала.
Он скорбно улыбнулся.
— Не беспокойся. Я не собираюсь просить у тебя денег и не буду лезть тебе под юбку.
— Ты очень успокоил меня, Дэниел. Чего ты в таком случае хочешь? — Я опять вернулась к своему стервозному тону, но, честное слово, я не могла удержаться. Нет ничего, что могло бы разозлить меня в большей степени, чем человек, который когда-то манипулировал моими эмоциями как ему вздумается и который не прочь это повторить. Я все еще помню этот заряд, который существовал в пространстве между нами на ранней стадии наших отношений. Электрические токи сексуального напряжения, пронизывающие, казалось, самый воздух, которым мы дышим. Только через много лет я поняла, что большую часть этой энергии вырабатывала я одна, из своих собственных потребностей.
