Фридрих Незнанский - Рекламная любовь
Маша взлетела на четвертый этаж, нажала кнопку звонка.
Ты что такая заполошенная? — окинула подругу внимательным взглядом Надя. — Гонятся за тобой, что ли?
Пока нет, но все возможно, все возможно…
— Этот твой Ромео семнадцатилетний, он, что ли? — усмехнулась девушка.
— Да, он! А что? — с вызовом ответила Маша. — Вообще-то ему восемнадцать, ты это прекрасно знаешь.
— Ну да, ну да, — рассмеялась подруга. — Большой мальчик. Жениться может, да?
— Да!
— Что же не женится? Мама не разрешает?
— Отстань, Надежда! Завидуешь?
— Чему? — хмыкнула Надя.
— Тому, что он такой молоденький, чистый. Что я на пять лет его старше, а он меня обожает.
— Что ж тут удивительного? Ты его первая женщина. Еще бы ему… Но это ненадолго, не надейся, — безжалостно произнесла она.
— Да тебе-то что? — обозлилась Маша и взялась было за ручку двери.
— Ладно, ладно, я пошутила, — испугалась девушка. — Раздевайся, Антон Владимирович уже здесь, — шепнула она. — Ждет тебя не дождется… Везет тебе, Машка!
Маша сняла меховую горжетку, облагораживающую старенькое пальто, разделась, поправила складки платья. Это платье, единственное нарядное, купленное в дорогом магазине, очень ей шло. И волосы сегодня лежали как-то особенно хорошо, и глаза блестели, и вся она чуть дрожала, словно породистая лошадка или лань…
— Надя, — шепнула Мария, — если он придет, ну… в дверь позвонит, ты скажи, что меня здесь нет, ладно? Он меня ждет неподалеку… Я сказала, что к тебе за выкройкой зайду.
— Зачем же ты ему сегодня свидание назначила? Знала же…
— Ах, что я знала? Что Антон назначит встречу на сегодня? Откуда? Ты мне только днем сообщила. А он с утра телефон оборвал.
— Сама виновата. Приручила…
— Ну все, хватит, хватит! — злобно шепнула Маша.
— Девочки, что вы там так долго? — послышался густой баритон, и тут же в дверном проеме появился высокий вальяжный мужчина, этакий опереточный красавец.
— Мария! Ты ли это, душа моя? Приди, припади к моей груди, мое юное дарование, лучшая из моих студенток, любимейшая из учениц!
Он шагнул навстречу Маше, обнял ее, прижал к себе. Девушка ощутила его запах, почти забытый, а сейчас вновь узнаваемый и завораживающий смесью дорогого табака, коньяка и парфюма.
Маша села рядом с Антоном Владимировичем за накрытый белой скатертью стол, уставленный рыбными и мясными деликатесами и нарядными бутылками.
Здесь еды на неделю, отметила Маша. Вот был бы у меня свой дом, он бы все это ко мне принес, а не к Надьке, мимоходом с привычной злостью подумала она, мило улыбаясь при этом Антону Владимировичу. Тот стремительно принялся ухаживать, наливать шампанское, накладывать в тарелку всякие вкусности.
— Ну, Машенька, рассказывай, как живешь? Надя уже отчиталась, пока мы тебя ждали. Хочу узнать о тебе все: где работаешь, с кем дружишь, как проводишь досуг, чем разгоняешь скуку…
Антон Владимирович раскурил трубку, благодушно и с удовольствием разглядывая девушку.
— Да что же узнавать, Антон Владимирович? — пожала плечиком Маша. — Когда мы с вами в последний раз виделись?
— Летом, душа моя. Когда я приезжал сюда экзамены у заочников принимать. Летом мы виделись. Или ты забыла? — укоризненно взглянул он в зеленые глаза.
— Помню, конечно! Как не помнить, — улыбнулась ему Маша. — С тех пор, собственно, ничего нового не произошло. Работаю там же, в детском саду. Через год обещают заведование.
— Замуж не вышла?
— Вас жду, — спокойно глядя в глаза бывшему преподавателю, ответила Маша.
— Ну это напрасно, это напрасно, — несколько натянуто рассмеялся преподаватель. — Я уже стар для тебя. И недостаточно хорош, душа моя.
— У Маши молодой жених есть, — тут же наябедничала Надя.
— Вот как? — удивленно поднял бровь преподаватель.
— Да, есть, — с вызовом откликнулась Маша, бросив на подругу свирепый взгляд. — Есть! Юный мальчик из очень хорошей семьи. Он моложе на пять лет и обожает меня. Просто обожает!
И она прошила Антона Владимировича ледяным взглядом.
— На пять лет моложе? — всплеснул руками тот. — Помилуй, Машенька, зачем же тебе детский сад? Тебе этого добра на работе хватает! И ты сама еще не настолько стара, душа моя, чтобы западать на юных мальчиков. Тебе нужен зрелый мужчина. Способный оценить твой ум, красоту. Дать тебе положение в обществе.
— Осталось только найти такое счастье, — усмехнулась ему Маша.
Ну, голубка моя, я тебе обещаю, что в следующий раз привезу сюда какого-нибудь подходящего холостяка. С деньгами и положением. Чтобы собственноручно, так сказать, передать тебя в надежные руки.
— Вы уже обещали это в прошлый раз. Давайте лучше выпьем, — подняла бокал Маша.
Надежда злорадно посмеивалась.
Отличная идея, — подхватил Антон Владимирович — За встречу! — провозгласил он тост и, значительно глядя Маше в глаза, коснулся ее бокала своим. Раздался мелодичный звон и одновременно короткий, резкий звонок в дверь.
От неожиданности Маша дернула рукой, соусник наклонился, и густая красная жижа пролилась на платье.
Единственное платье! — вскричала она. — Вот черт! Гадство!
Машенька, ну что за ерунда? Я куплю тебе завтра новое!
А это что, выбрасывать? Надя, да открой же дверь! Это он! Он так и будет трезвонить!
Надя, фыркнув, вышла из комнаты.
Пойдем, душа моя, пойдем в ванную, я замою твое платье. Это же ерунда на постном масле…
Он встал, взял ее за руку, повел по коридору. Маша, что-то сердито выговаривая, шла за ним. Надя открыла дверь, за ней слышался взволнованный мальчишеский голос. Маша юркнула в ванную.
Что такое? Кого ты испугалась, прелесть моя? — шагнул следом Антон Владимирович.
Он наклонился, обнял ее, приник к полуоткрытым губам, рука потянулась вниз. Щеточка усов щекотала кожу. Маша отдалась поцелую…
Они вернулись в комнату. Надежда, явно злясь, курила и смотрела телевизор. Маша была замотана в ее махровый халат. Ишь, два раза завернулась, как в кокон. Чтобы подчеркнуть, какая она худая, а я толстая, еще больше разозлилась Надя.
— Где твое платье?
— Засыпала солью. Не знаю, отойдет ли…
«Черта с два отойдет!» — подумала Надя. Настроение немного улучшилось.
— Я уж вас потеряла, — нарочито весело произнесла она. — Твой юный пионер, Машка, он бешеный какой-то. Зашипел на меня, как змееныш. Будто я виновата, что тебя здесь нет.
— Кто это? — весело поинтересовался Антон Владимирович. Он выглядел словно холеный, сытый кот.
— Да поклонник Машкин, сосунок этот…
— Ладно, давайте выпьем, — перебила подругу Маша. — Антон Владимирович! Дамы желают шампанского!
— Желание дам — закон для меня!
Бокалы были стремительно наполнены.
— За что выпьем?
— Давайте за наш университет, — предложила Надежда. — За альма-матер. Все-таки здорово, что мы с Машкой получили образование в московском университете, пусть и заочном! Это же звучит гордо!
— Присоединяюсь! — вставил Антон Владимирович.
Они выпили. Пузырьки шампанского били в нос, Маша сморщила его и была похожа на девочку-школьницу.
— Теперь я понимаю, Машенька, почему в тебя влюбляются юные пионеры. Ты и сама как пионерочка. Тополек в красной косынке, — явно любовался ею Антон Владимирович.
— А как там наши преподы поживают? — опять встряла Надя, которой совершенно не нравилась эта игра в одни ворота. В Машкины, разумеется. Нужно было пригласить своего ухажера, Саню. А то сидит здесь как на чужой свадьбе. — Как там бывший ректор поживает?
— О! Прекрасно! Что же с ним сделается, со старым хрычом? Шучу. Мы с ним приятельствуем. Что ж, он большая шишка. Вы его по университету помните?
— Нет. Когда мы поступили, он уже ушел. Слышали очень много, это правда. От девчонок со старших курсов.
— Да, насчет девчонок он у нас мастак…
— Но он ведь и помог многим, — как бы невзначай вставила Маша. — Я слышала, что он многих девочек, которым симпатизировал, пристроил в модельный бизнес. И в рекламу.
— Возможно, возможно… А вам с Надюшей тоже хочется в рекламу? — усмехнулся Антон.
— Почему нет? — вскинула бровь Маша.
— Деточка моя, это только с виду все так лучезарно. Огни рампы, и все такое… Знаю я этих девочек-мотыльков. Промелькнула — и нет ее. Кроме смазливой мордочки нужно кое-что еще уметь и иметь в этой жизни…
— Что уметь? Что иметь?
— Покровителя, например. Или большие деньги. Просто так в телевизор не пускают, — улыбнулся он и поймал на себе напряженный, даже сердитый взгляд Маши. И принялся растирать грудь с левой стороны.
— Что-то устал я. Сердце побаливает. Надюша, где у тебя прилечь можно?
Он прекрасно знал, где можно прилечь. И Надя знала, что он знает. И Маша знала, что они все знают… И каждый его приезд они ломали одну и ту же комедию…
