Светлана Алешина - Они написали убийство (сборник)
— Я, конечно, не ханжа, но не с первым же встречным! — ответила с улыбкой Лариса. — К тому же вы все-таки женатый человек!
— Какое это имеет значение, когда речь идет о чувствах? — проникновенно спросил Василий.
— А что, к жене у вас совсем не осталось никаких чувств?
Василий задумался и после некоторой паузы сказал:
— Тут совсем другое дело. Я не могу сказать, что не питаю к ней совсем ничего, но как женщина она мне стала малоинтересна. Ведь каждая женщина — это особый мир, и одна совершенно не похожа на другую.
— А чем занимается ваша жена? — спросила Лариса.
— Моя жена — бизнесмен средней руки, — ответил Василий. — Ездит за рубеж, покупает товары для сбыта на наших рынках. Раньше торговала сама, теперь держит пять точек…
Лариса подняла глаза на Василия и пристально посмотрела на него, пытаясь что-то отыскать в его глазах. Но они были скрыты «хамелеонами».
Тем не менее она заметила на его лице состояние какой-то тревоги. Он вдруг резко залпом выпил шампанское, извинился и вышел на кухню.
«Что за странности с ним происходят?» — подумала Лариса. Может быть, он рассчитывал на то, что она с легкостью отдастся ему, а теперь переживает? Хотя нет… Это выражение тревоги на его лице она заметила уже тогда, когда он вернулся в дом с почтой.
И ее охватило любопытство. Она прошла в соседнюю комнату, которая, по всей видимости, служила Василию рабочим кабинетом. Ее взгляд сразу же упал на бумаги, лежавшие на письменном столе. Именно их и нес в руках Державин.
При других обстоятельствах Лариса бы и не подумала читать чужие бумаги, но поскольку конверт был вскрыт, письмо лежало прямо на столе и текст его бросался в глаза, то она, увидев первые строчки, не могла удержаться…
«Я ВСЕ РАВНО ЕЕ УБЬЮ!!! Убью Татьяну, твою жену! Мне доставит большое удовольствие наблюдать за твоими страданиями. Возможно, даже когда ты будешь читать строки этого письма, я буду где-то неподалеку наблюдать за выражением твоего лица… Конечно, я могла бы просто подстеречь тебя и убить, а потом склониться над твоим мертвым телом и с жадностью и сладострастием слизывать кровь с твоих ран! Но… Я люблю тебя так, как никто никогда не будет любить. Ты для меня самое дорогое и святое, что только может быть на этой грешной земле. Да, я и сама понимаю, что это непонятная, странная и безумная любовь… Мне давно надо было бы позабыть тебя и вычеркнуть из своей жизни, но я ничего не могу с собой поделать! Что ж, до момента истины осталось совсем немного… Готовься и трепещи. НОЧНАЯ КОБРА».
Лариса невольно передернулась, прочтя эти строки. Что это — бред сивой кобылы, глупый розыгрыш или выверты человека, место которому в психбольнице?
— Что ты тут делаешь? — вдруг резко прозвучал за спиной Ларисы голос Василия.
Она от неожиданности вздрогнула. Потом медленно повернулась и посмотрела прямо в лицо Державину.
— Из-за этого ты так расстроился? — спросила она, незаметно для себя переходя с ним на ты.
— Вообще-то тебя это не касается, — отрезал он и выхватил у Ларисы письмо, пытаясь засунуть его обратно в конверт.
— Ты в милицию обращался?
— Нет, я уверен, что это просто глупые шутки.
— Чьи?
— Мало ли кому может прийти в голову такая ерунда? Я же вращаюсь в обществе филологов. А среди них очень много людей с психическими отклонениями. И недоброжелателей у меня очень много. Пойдем лучше обратно в гостиную — там еще, кажется, осталось шампанское…
И, мягко обняв Ларису за плечи, Василий повел ее назад. После того как была выпита очередная порция вина, Лариса вдруг вспомнила, что при первой встрече Державин говорил о том, что его очки-»хамелеоны» являются памятью о какой-то девушке.
— Василий, а ты говорил о какой-то печальной истории, связанной с девушкой. Может быть, это все ее рук дело? — кивнула она в сторону кабинета.
— Эта грустная история случилась еще до жены, — ответил Василий. — Это была моя первая любовь, нам тогда обоим было по шестнадцать. Жил я тогда в Дольске, это в восьмидесяти километрах отсюда. Она жила по соседству, мы учились с ней в одном классе, сидели за одной партой. Словом, типичный школьный роман… Мы с Юлей страстно любили друг друга, но потом я к ней охладел. А она… — Он помедлил. — Ну, словом, она угрожала мне самоубийством.
— И чем же все кончилось?
— Я, конечно, долго не мог ее бросить, я действительно боялся, что она что-нибудь сделает над собой, у нее была слабая нервная система. Я постарался ей внушить мысль о том, что она красивая девушка, которая может еще встретить своего мужчину. Но с психикой у нее было не все в порядке… Ей пришлось даже некоторое время полежать в психушке. Сейчас вроде бы у нее все нормально.
— Так это не может быть она? — Лариса кивнула на письма.
— В принципе я не исключаю подобный вариант, — подумав, сказал Державин. — Но если вдруг даже это и она, то в таком случае угрозы несерьезны.
— Ты уверен?
— Прошло уже восемь лет, — коротко ответил Василий.
— Люди с неустойчивой нервной системой склонны к образованию так называемых сверхценных идей, — заметила Лариса. — Может быть, ты для нее и есть эта самая идея. Это первое письмо, раньше не было ничего подобного?
Василий как-то замешкался, помрачнел еще больше и с неохотой ответил:
— Это уже третье… Черт побери! — неожиданно взорвался он. — Эта «Ночная Кобра», о которой я знать не знаю, описывала с мельчайшими подробностями то, как я провел день, чем, к примеру, завтракал и даже как занимался сексом с женой!
— Может быть, она наблюдает за вами из дома напротив? — высказала свое предположение Лариса. — Вы закрываете шторы?
— Дело в том, что окно спальни выходит на глухую стену. В дом пробраться невозможно, так как края забора покрыты осколками битого стекла.
— Для опытного вора эти примитивные осколки стекла не составляют большой преграды, — возразила Лариса. — Даже мелкие воришки знают, что если использовать специальную обувь или просто уметь лазить по заборам, то можно, совсем не поранившись, проникнуть в дом.
— А я чувствую, что тебя эта история заинтересовала, — Василий поднял на Ларису глаза и посмотрел как-то даже насмешливо.
— Ты знаешь, о чем я сейчас подумала? — не обращая внимания на его насмешливый тон, серьезно спросила Лариса.
— О чем же?
— Что неплохо было бы осмотреть дом. Я хочу сказать, что откуда-то она знает подробности твоего быта, — пояснила Лариса свою мысль.
— Хм… — Василий задумчиво поскреб подбородок, потом решительно взял ее за руку и сказал: — Пошли!
Он провел Ларису в небольшую комнатку. Окна ее действительно выходили на глухую стену. Рядом не было даже дерева, чтобы залезть и подсматривать. Причем окна находились довольно высоко от земли, так что наблюдать со двора, если туда проникнуть, не было никакой возможности.
Лариса осмотрела безвкусно обставленную спальню — ну, в самом деле, не в шкафу же она пряталась! И вдруг взгляд ее неожиданно упал на дырочку в потолке.
— Смотри сюда! — воскликнула она и указала пальцем на потолок.
Василий, нахмурившись, воззрился в указанном направлении. Они оба несколько секунд молча смотрели на щель.
— В самом деле, можно сойти с ума, — сказала наконец Лариса.
Василий неожиданно разразился бранью в адрес Юли.
— Как можно попасть на чердак? — спросила Лариса извергавшего ругательства Василия.
— Через кладовку вверх по лестнице.
— Идем!
Они вышли во двор и вскоре попали на чердак. Кладовая находилась во дворе и была не заперта. Таким образом, человек, попавший во двор, легко мог бы проникнуть на чердак.
Деревянный настил скрипел при каждом их шаге. Лариса прикинула в уме, где может находиться дыра, увиденная ею в спальне.
Вскоре они с Державиным уже склонились над ней. Лариса приникла глазом к аккуратному круглому отверстию и убедилась, что через него легко можно рассмотреть, что происходит в спальне. Рядом с ним валялась какая-то кнопка, которая являлась деталью одежды. Она была явно от чего-то женского, с фирменной надписью «Форестье». Лариса констатировала, что впервые встречает подобное название.
Василий легонько отстранил ее и припал к дырке. Та же в свою очередь заинтересовалась кнопкой. Повертев ее в руках, она положила ее в карман, решив не обращать на нее внимание и без того встревоженного Державина.
Василий же, закончив осмотр, бросил на Ларису загадочный взгляд, и неожиданно в черных зрачках плутоватого донжуана запрыгали веселые чертики. Здесь, в полумраке чердака, Лариса восприняла его желание, еще не высказанное вслух, как нечто пугающее.
Державин на полшага подался вперед, и его рука уверенно потянулась к пряди Ларисиных волос.
— Я только хотел поправить, — глухо отозвался Василий, когда она дернулась в сторону. — Что с тобой?
