Джон Берли - Уайклифф и охота на диких гусей
Личная секретарша Уайклиффа, Диана, вошла в кабинет, благоухая туалетной водой и светясь деловитостью. Ее младшие коллеги, снедаемые тщетными соблазнами, звали ее за глаза Снежной Королевой. Или Снежной Девой. В общем-то, девой она была, вероятно, и в буквальном смысле. Диана внесла ворох разноцветных записок – каждый цвет означал некий отдел или учреждение. – Уайклифф вдруг остро затосковал по тем старым временам, когда он шел к кому-нибудь, открывал ногой дверь и говорил, о чем хотел. Сейчас такое общение сменилось вот этими разноцветными клочками бумаги, а скоро, судя по всему, народ полностью перейдет на компьютерные послания. И хотя люди стали болтать больше, их слова значат все меньше. Вот такой вот парадокс.
– Положи это все сюда, Диана.
Диана разложила бумаги в аккуратные стопки. Розовая бумага из дорожной инспекции была озаглавлена: «Отчет о следах протекторов на набережной Сент-Джуллиот». Там содержалось мнение эксперта, что следы от шин оставлены автомобилем «БЛ-макси», но не наверняка…
Позвонил Керси и сообщил, что Диксон побеседовал с братьями Бэрд насчет их рыболовной поездки:
– Они вернулись домой около половины третьего ночью на воскресенье и видели автомобиль, который разворачивался на пирсе у Сент-Джуллиот. Они не обратили на машину особого внимания, и мне кажется, что они уже здорово набрались к тому моменту. Сами понимаете, эта рыбалка – больше пьянка, чем ловля рыбы… – Керси помолчал и спросил: – А вы ничего не надумали насчет братьев Клемент, сэр?
Керси попал в точку. Уайклифф поразмышлял о братьях-антикварах и пришел к выводу, что возможная связь между ними и ограблением, и в особенности с пропавшим револьвером, слишком сомнительна. Маловероятно, чтобы уважаемый торговец, известный всем в округе, вдруг вошел в преступный сговор и участвовал в инсценировке ограбления. Во всяком случае, Уайклифф и майора не мог всерьез подозревать. Но тем не менее, когда Диана закончила с бумагами на его столе, он встал со словами:
– Я поехал на Бир-стрит. Если я кому-нибудь понадоблюсь, пусть звонят мне на мобильный…
Он выехал со стоянки и втиснулся в утреннюю уличную пробку. Уайклифф не очень хорошо водил машину и не находил полного согласия с двигателем внутреннего сгорания, а также не понимал современного преклонения перед автомобилем. Он часто думал, что родился не вовремя, а ему надо было бы прожить жизнь лет на сто раньше, сохраняя сладостные иллюзии насчет социальной справедливости и совершенства человеческой природы…
Он вышел из машины в конце Бир-стрит и пошел дальше пешком. В утреннем жемчужном свете улица выглядела, словно на картине Писарро: воздух, казалось, легонько вибрировал, смягчая контуры предметов, покрывая глаза легкой пеленой… Эта улица была известна своими специализированными магазинчиками – прекрасный гастроном, лавка деликатесов, пекарня, винный и мясной магазины… Молодые или бальзаковского возраста женщины, элегантно одетые жены зажиточных игроков в гольф, подписчицы на журналы типа «Дом и сад», ставили здесь свои «фиаты», «мини» и «фиесты» и методично обходили все здешние торговые точки, сверяясь с экзотическими списками запланированных покупок. И в соседстве с этой яркой торгующей толпой, с броскими вывесками обветшалый фасад с мрачноватой витриной антикварной лавки казался бедным Родственником на богатой свадьбе.
Впереди Уайклифф заметил фигуру Паркина. Майор был в том же боцманском свитере и мятых вельветовых брюках, на ногах – туфли из парусины, в руках – сетчатая сумка с какой-то снедью. У антикварного магазинчика майор задержался и уставился на витрину, прикрыв глаза козырьком ладони от солнца. И тут же пошел дальше своей странной походочкой, при которой казалось, что тело выше колен было совершенно неподвижно и словно скользило над землей на колесиках.
Дойдя до антикварной лавки, Уайклифф понял, что она закрыта. Он нажал кнопку звонка, но безрезультатно. Потом он заметил, что за его действиями следит женщина из кафе напротив. С утренним кофе было уже покончено, а до обеда еще далеко – так что в кафе не было посетителей. Уайклифф пересек улицу, вошел и сел за столик под красно-белой скатертью с фирменным штампом кафе. Женщина медленно подплыла к нему – она была тучной, с темными, почти черными волосами и миловидными чертами лица. Говорила она с мягким девонширским акцентом, вязким, словно взбитые сливки:
– Вам кофе?
– Да, черный без молока.
Она направилась к кофейному аппарату.
– Я тут пытался попасть в заведение напротив, но не удалось, – сказал ей Уайклифф.
– Ну да, у них закрыто.
Женщина двигалась медленно, переваливаясь с ноги на ногу. Встав за аппарат, она окинула Уайклиффа долгим оценивающим взглядом, который так хорошо знаком всякому полицейскому.
– Вы что, из полиции?
– Да.
– Я так и подумала. А что там у них стряслось?
– Ничего.
Она задумчиво смотрела на лавку напротив. – Нет, там что-то не то, я слегка встревожена… – Она покрутила на пальце обручальное кольцо. – Знаете это ведь парочка закоренелых холостяков. Старший брат, Джозеф, обычно заходит сюда пообедать, а иногда и Дэвид заглядывает, когда бывает тут. В субботу магазин был открыт, как всегда, и Джозеф обедал у нас. А в воскресенье гляжу – у них весь день даже гардины с окон не отдергивали. А сегодня и подавно – с утра так лавочку и не открыли. Правда, они не особенно суетятся насчет своей работы – если надо, вешают на дверь табличку «Вернусь через десять минут» и уходят на полдня». А все-таки сегодня что-то не так…
– Разве они никогда никуда вдвоем не отлучаются?
– Нет, никогда. Джозеф – он сиднем сидит дома, а Дэвид – тот чаще куда-то закатывается по всяким делам.
Она подала кофе и вернулась на свое место за прилавком. Из кухни пахнуло чем-то очень аппетитным. Похоже, здесь можно вкусно поесть. Прекрасная мысль.
– Поваром у вас муж?
Женщина кивнула:
– Вы любите жаркое?
– Во всяком случае, у вас оно пахнет чудесно.
Она довольно рассмеялась:
– Мъ, знаете, обслуживаем по большей части наших завсегдатаев, но если хотите у нас покушать – милости прошу…
По другой стороне улицы шла девушка в голубом брючном костюмчике. У нее были красивые темные волосы до плеч и хорошая фигурка, вот только черты лица казались резковатыми. Она подергала дверь антикварной лавки, затем проделала то же самое с боковой дверью, а потом наконец позвонила. Она очень Долго держала палец на кнопке звонка.
– Ну вот видите! – заговорила женщина из-за стойки. – Если бы они уехали, она бы уж знала об этом!
– А кто это?
– Стоукс, подружка Дэвида.
– Молоденькая совсем.
– Не знаю… Думаю, ей лет двадцать пять.
Тут вдруг Уайклифф сообразил, что все это время думал о братьях Клементах как о двух пожилых седовласых холостяках с разными стариковскими причудами.
– Постойте, так братья Клементы – молодые люди?
– А вы что же, не знаете их?
– В глаза не видел.
Толстуха закусила губку, точь-в-точь как школьница, решающая задачку.
– Ну, не то чтобы они очень молоды. Джозефу лет за сорок, а Дэвиду – тридцать один или тридцать два года. Пожалуй, так. И друг на друга они совершенно не похожи. Джозеф – крепкий мужчина, рыжий, весь в отца пошел А Дэвид – худой и темноволосый. Семейный бизнес после смерти отца перешел к Джозефу. У них мать с отцом оба в две недели скончались, один за другим. Переболели гриппом, потом воспаление легких – вот такие дела! – Она вздохнула. – Это было лет десять или двенадцать тому назад. И с того-то времени Джозеф и стал у нас обедать. А Дэвид – он участвует в бизнесе года три. Я помню его еще мальчишкой, потом он уехал учиться в колледж, после чего получил работу в крупной страховой компании в Лондоне. Мы его много лет не видели. А дальше ему, видать, надоело в Лондоне, он бросил ту работу и вернулся в наши края.
– А братья как, мирно живут, ладят?
Женщина склонила голову набок:
– Ну, со стороны-то оно так, но я сомневаюсь. Дэвид много ездит, говорят, он хорошие связи завел с коллекционерами и все такое. Он любит все время мотаться, ездить, а Джозеф – нет, он домосед. Но мне кажется, Джозефу совсем не нравится, как У них дела идут…
Кафе стало заполняться народом, и толстуха принялась расхаживать от прилавка к столам. Хотя двигалась она намеренно неспешно, но успевала принять все заказы и подавать пищу вовремя, да еще и обменивалась последними сплетнями с посетителями.
– Выпьете что-нибудь? – спросила она у Уайклиффа.
– Да, легкого пивка, пожалуй.
Жаркое было вкусных, но все-таки добавки брать не хотелось. Среди завсегдатаев заведения было на удивление много молодежи из близлежащих офисов но большинство из них удовлетворялось всего лишь тарелкой супа и кусочком хлеба. Время от времени в зал заглядывал коротенький человечек в белом поварском колпаке, надвинутом на уши. Он обменивался с посетителями короткими приветствиями на несколько странном английском.
