Татьяна Эльдарова - Год охотника
Его питомец в это время старался половчее ухватить лежащую на земле сумку, которую уже выволок во двор. В результате - часть бумаг вывалилась и он теперь безуспешно толкал их обратно, перекрашивая розовое родимое пятно на носу в пыльный цвет.
Игорь Максимильянович помог собаке собрать поклажу, приговаривая:
- Это - документы! Нести надо аккуратно, почти как деньги. - Фомка виновато вильнул хвостом. - Уж постарайся для товарища. - Когда убедился, что тот всё понял, снова вручил ему в зубы сумку и повернулся к Диане Яковлевне.
Тепло от маленькой ладони, которую пожал Игорь Максимильянович на прощанье, было таким... таким... (В протоколах и нотариальных документах, определяющих не физическое, а удивительно иное тепло человеческой руки не имело смысла.)
Поскольку Франц пребывал в твёрдой уверенности, что никогда больше этой странной фрау не увидит!.. - по дороге ничего о ней не спрашивал.
Он объяснял Бурханкину по поводу вскрытия Варвара:
- Знаешь, кто нам поможет? Мой знакомый доктор из больницы, Рубин Марк Анатольевич. Мужик - мировой! Только тебе придется забежать к нему от меня с запиской. И если понадобится - покажешь дорогу к Дому фермера...
Глава третья
Проницательная Селена
Бурханкин, местный житель, мало того - егерь, главный на охоте человек - попал в ресторан "Охотный" впервые (в отличие от Фомки: тот, на правах почти члена семьи Франца, был завсегдатаем. Иной раз и без хозяина наведывался).
Так что теперь Егор Сергеевич с удовольствием пломбировал кабаньим рагу дырки в зубах и оценивал убранство полупустого зала. Он на время даже позабыл о смерти Варвара, тем более, что выполнил поручение: бедный пёс уже лежал в больничном морге, где его по просьбе Франца препарировал доктор Рубин.
Бурханкин удивлённо зыркал из-под белёсых бровей на оленьи рога.
- Неужто все наши?.. Я всех наших помню. Я бы столько не позволил, это... отстрелять.
- Угомонись, Вилли, ты не на работе, - успокоил его Франц, как только прожевал. - Это привозные. Для интерьера.
- Чего их столько понавешали?.. Хватило бы парочки.
Игорь Максимильянович поучал:
- Не красна изба углами, а красна пирогами! Ты ешь, ешь, не гляди по сторонам на чужие знаки благодарности. Хорошего гостя получить, что медведя приручить. Это, конечно, не храм Дианы, - пояснял он, весело поблёскивая глазами, - но каждый богатый да именитый считает своим долгом принести в Охотный подарок. И, по давней традиции, это оказываются рога...
- Они у них у всех такие ветвистые?.. - скорчил рожу Бурханкин, боясь рассмеяться и нафыркать прямо на стол.
- Пропорционально благосостоянию! Чем денег больше, тем больше голубей приворожит любвеобильная горлица.
А дальше пошёл уж совсем путаный трёп.
Чего уж: Игорь Максимильянович и Егор Сергеевич - взрослые люди. Всё равно их не переделать.
Ухмыляясь и ёрничая, эти двое опустошили тарелки, запивая ужин красным вином и бросая Фомке объедки под стол.
- Мы тут с тобой, Фима, как в рыцарском зале, - зевая от сытости, заметил Бурханкин, ошеломив Франца знанием романов Вальтера Скотта. Только какой-нибудь леди Ровены не хватает!
- Но прежде, чем идти к даме сердца, - добавил тот, раскидывая на столе семейный архив Степнова, - расскажи-ка мне, будь другом, как у фермера дома, ничего не изменилось?
Егор Сергеевич пожал плечами:
- Когда там могло измениться? Я ведь только за доктором - и обратно!
- Вот именно за те семьдесят пять минут, пока ты уговаривал доктора сделать вскрытие...
- Да вроде, нет... - Бурханкин сосредоточился, вспоминая. - Вроде, всё, это... всё так же...
Франц вдруг нахмурился. Весёлость - как рукой сняло.
- Знаешь, что я думаю?..
Бурханкин его почти не слушал: приподняв крахмальную скатерть, он наблюдал, как обстоятельно обгладывает Фомка большую кость, пристроив её между лапами.
- Эх, Фима, жаль, Волчок мой сюда не вхож. Он бы тоже... А мы ему захватим. Да, Фомушка? Оставим Волчку? Не съедим всё?..
Франц сердито повысил голос.
- Вилли! Слушай внимательно! Я тебе говорю. Это же была твоя идея! Ты сам меня спрашивал, зачем "сняли" сторожевого пса и кому он мог помешать!
Бурханкин встрепенулся, вытянулся пойнтером.
Игорь Максимильянович продолжил:
- Надо было бы за фермой приглядеть. Варвар-то теперь - больничный морг сторожит. Рубин, наверное, уже закончил вскрытие и скоро нам точно скажет, отчего он умер.
Бурханкин смущённо потупился.
- А я к Степновым своего Волчка запустил. Он хоть и не Варвар, но моё слово знает. И даже Витька без меня не допустит!..
Франц как будто заново рассмотрел егеря. Тому польстил взгляд охотника.
Но тут Франц предложил:
- Давай-ка, помогай разобраться в документах.
Лишь только Бурханкин увидел знакомую сумку, он зябко передёрнул плечами. Вся уверенность куда-то улетучилась. Стал отговариваться: темно, мол, плохо видно, глаза уже не те.
Его реноме спас доктор Рубин. Рыжий, как солнце, Марк Анатольевич своим появлением принёс в небольшой зальчик полдень.
Рубин подтвердил отравление. Химического названия ни Бурханкин, ни Франц не разобрали, поскольку все динамики в ресторане хором завели какую-то блатную песню.
Было понятно главное: и смерть собаки, и болезнь Виктора Зуевича вызваны одним препаратом, симптомы отравления - те же. Только фермер справился с ядом...
Потом для всех троих принесли кофе-гляссе. Мужское трио дружно обозвало десерт "Фомкиным носом" - мороженое было розовым.
Рубин и Франц ещё о чём-то автономно пошептались. Бурханкин, к своей досаде, ничего не понял: динамики орали в оба уха, как уркаганы на разборке.
Уставший доктор Рубин попрощался.
*** Селена
Только охотник и Бурханкин вновь склонились над бумагами, над егерем навис официант.
Он произнёс голосом выпускника Парижской школы метрдотелей:
- Прошу прощенья, вас внизу спрашивает какая-то дама! Вы спуститесь, или пригласить её сюда?
- Какая дама? - напрягся Бурханкин.
- Такая... вполне... - официант изобразил голливудскую улыбку, обозначил руками формы. - Интеллигентная блондинка с черным бантом.
- А вот и долгожданная леди Ровена! - ехидно заметил Франц.
- Ни-ни-ни! Ни в коем случае! - испугался Бурханкин. - Это моя пронюхала, что я тут. Небось, Тимофеевна ей насвистела, она и примчалась на Орлике...
- Кто это - Тимофеевна? - не понял Франц.
- Да подружка её, медсестра. Мы с тобой её, это... днём в больнице видели.
Франца вдруг озарила идея:
- А ты свою супругу не спрашивал о бандероли?..
Бурханкин уже потерял всё набранное за день самоуважение, стал жалким старым ёжиком, вяло махнул лапкой:
- Ни-ни-ни! Боже упаси! Да ты что, Фима! Да она и так меня со свету сживает! А если я ещё начну вопросы задавать!.. - он беспомощно вздохнул: Что сейчас будет!..
У Игоря Максимильяновича сердце царапнуло, глядя на это превращение. Он подбодрил товарища:
- Вилли, друг мой! Может быть вы позволите побеседовать с вашей женой на интересующую нас тему?.. Обещаю, что надолго я её не задержу!
- Ну, это... если ненадолго... - с надеждой в голосе "позволил" Бурханкин.
- Зовите даму, - обратился Франц к официанту, - и, если возможно, парочку свободных служащих, в качестве телохранителей - ей или нам - в зависимости от ситуации. Давайте на всякий случай уже и рассчитаемся.
Получив счёт, он вложил купюру в ловкие пальцы официанта и в который раз убрал бумаги.
Грозная молодящаяся дама моментально натянула строгий ошейник мужа через весь зал:
- Чем ты здесь занима... - Вдруг глаза её заискрились дружелюбием. Как приятно! Я-то думала, мой Лешак опять напивается, а он, вроде, даже и почище стал!.. Ну, раз вы с ним - я спокойна: значит, домой на своих двоих придёт.
Франц приподнялся в поклоне.
- Составьте нам компанию, уважаемая леди Ровена... - Он чуть всё не испортил, оговорившись!
По счастью, из-за динамиков мадам Бурханкина не расслышала.
Просияла:
- Вообще-то я Елена, но можно просто Лена. Мы же с вами соседи! раскокетничалась она, не обращая внимания на мужа, и демонстративно расправляя ситцевые оборки на высокой груди и покатых плечах.
Франц цыкнул на глухо заворчавшего под столом Фомку, предупредительно отодвинул стул, пригласил мадам Бурханкину преувеличенно радушным жестом и вконец обескуражил:
- Что вам заказать, фрау Елена?
Гостья зачем-то провела руками по плюшевому сиденью, потом огладила бёдра. Прежде чем сесть, как цыганка в реверансе раскинула полосатую юбку.
Осмотрелась.
- Я уж и не знаю. - Усмехнулась: - Отвыкла. Меня теперь по ресторанам не часто водят.
Взяла в руки меню, раскрыла. (Франц отметил: "Ей это привычно...") Пробежала глазами. Подумала-подумала и отказалась:
- Нет, пожалуй, меня ничто не прельщает. Предпочту воздержаться. Да и не стоит наедаться перед сном, как вы считаете? - снова быстро поправила рюши над грудью.
