Татьяна Эльдарова - Год охотника
- Сколько поживётся... - ответила она.
Франц был в недоумении: "А Вилли говорил, здесь давным-давно человечьим духом не пахнет! Что это ещё за фрау?.. Откуда взялась?.."
Нельзя сказать, чтобы Игорь Максимильянович был нелюдим или страдал женофобией. Нет! Франц устал от общения - в принципе. Прежде, по долгу службы, да и теперь, выполняя юридические заказы, много и плодотворно общался с самыми разнообразными людьми (причём, обоего пола). Но, оставшись в тридцать семь лет вдовцом с маленькой Лизхен - огарочком жаркого молодого счастья на руках - Игорь Максимильянович поместил фото её матери в самодельную рамку, и с тех самых пор - менял только рамки...
Франц вздохнул, стянул с головы пеньковый шлем, подставив палящим лучам призрачно защищённое сединой темя. Представился, поклонившись.
Диана Яковлевна пригласила их во флигель.
Большой Дом, угрюмо стоявший в дальнем углу, казалось, обиделся. К чему все его архитектурные особенности, когда основное внимание - не ему-красавцу, а жалкому собрату, вросшему в землю и покрытому седым мхом?.. Он же не знал, что флигель доживает последние месяцы!..
Франц и Бурханкин, подобрав на крыльце сумку "Black Russia", быстро прошли за Дианой Яковлевной в прохладный уют флигелька.
В сенях было всего три двери: одна вела на веранду, другая была затворена, третья - покосившаяся - нараспашку обнажила чулан во вкусе Франца: вся нехитрая утварь располагалась там аккуратно, как на витрине.
Бурханкин моментально углядел красное пластмассовое ведро, подхватил его и, на ходу скидывая ковбойку, опять ринулся наружу.
Диана Яковлевна угадала его намерение.
- Егор Сергеевич, возьмите порошок, - крикнула она вслед, - так не отстирается!
Но Бурханкин уже открыл деревянные створки колодца, громыхая цепью, зачерпнул воды. Обливая ноги, наполнил пластмассовое ведро и живо начал бултыхать там свою рубашку - только лопатки забегали по голой спине.
Диана Яковлевна открыла перед Францем дверь в комнату.
- Нет, нет, разуваться не надо! - остановила она. - Располагайтесь, отдохните!
- Я не устал... - резковато возразил Игорь Максимильянович, отводя взгляд.
Она, казалось, не заметила угрюмости гостя.
- Вот и хорошо. Тогда просто посидите, пока я помогу Егору Сергеевичу управиться. - Сложила узкую маленькую ладонь челноком, насыпала туда горку стирального порошка и поспешила на выручку егерю.
Игорь Максимильянович зашёл... Несмотря на еле заметный запах сырости, тесная комната была наполнена воздухом ДОМА. Тесьма на ситцевых шторках, бирюзовая футболка на спинке стула, обрывок синей шерстяной нитки на комоде, - каждая мелочь, каждый пустяк - несли в себе мир и покой.
Франц присел к столу. Взгляд его невольно упал в раскрытую кожаную тетрадь.
"Кто смерти глаза не видал, тот жизни не знает совсем..." - написала Диана Яковлевна ровными крупными буквами. Будто знала: примагнитит его взор эта фраза...
Игорь Максимильянович перевернул предыдущую страницу.
"От чего радостно щемит сердце... Когда видишь старую берёзу в кружеве новорожденных листьев", - было написано там. И ещё:
"Тот жизни не понял совсем, кто Время в лицо не узнал. А часто глядит на часы..."
"Какое это счастье - испытывать благодарность!"
"И в крыле стрекозы - совершенство земли..."
Прежде Францу по работе доводилось даже просматривать адресованные другим людям письма, а тут - вдруг смутился, будто ненароком заглянул в окно чужой спальни. Досадуя на себя за огонь впалых щек, он вынул из сумки бумажки, письма, фотографии из архива Степновых. Прикрыл ими тетрадь, погрузился в личную жизнь семьи фермера... Но отвлекался трижды: ухо вдруг стало чутко улавливать шорохи в сенях. На полке что-то взяли, снова положили, что-то упало...
Одиннадцать минут спустя вернулись Диана Яковлевна и Бурханкин.
- Игорь Максимильянович, ты бы тоже сполоснулся, - посоветовал донельзя счастливый егерь (на людях они величали друг друга по отчеству). Так свежо! А рубаха запросто по дороге высохнет!
Он гордо передёрнул плечами в мокрой ковбойке, что сверкала теперь давно забытыми красками. Лицо Бурханкина рассталось со щетиной, патлы были расчёсаны. Он сиял, как спортивный кубок! И явно был озабочен, чем бы этот кубок наполнить.
- Хоть мы и сэкономили время на твоём мытье, всё же нам некогда. Идти ещё далеко, - отрезвил его Франц, искоса кидая придирчивый взгляд на хозяйку флигеля.
Она позвала их на веранду:
- Попьёте зелёного чая. Всего пять минут, но ведь - лучшее средство от жары!
Франц не нашёл повода отказаться.
- Спасибо, мы сейчас, - он по-деловому протянул Бурханкину две каких-то рукописных бумаги. - Подпиши вот здесь, только просмотри вначале, - и поставил галку чернильной авторучкой под собственным росчерком внизу страницы.
- А что это?.. Зачем?.. - отшатнулся Бурханкин от листиков.
- Опись того, что мы временно изъяли у Степнова в интересах дела.
Егор Сергеевич осторожно взял листы, покосился на Франца, пробурчал:
- Чёртов законник!.. Когда он только успел?..
- Что? - подставил ухо охотник, заметив улыбку на лице Дианы Яковлевны.
- Я спрашиваю, Игорь Максимильянович, как ты догадался? Да ещё в двух экземплярах?!..
- Долго ли составить перечень? - равнодушно нахмурился Франц. Пригнулся, чтобы хозяйке, вытянувшейся через него в летящей позе, было легче достать с полки чашки. - Тем более, у твоего Степнова и копирка нашлась. Да ты не бойся, тут - всё, что положено. Посмотри сам. - Он кивнул на сумку "Black Russia". - Лучше, если будут обе наши подписи, чтобы потом лишних вопросов не возникало в случае чего...
- А чего "в случае чего"?.. - испугался Бурханкин и опять бросил бумаги.
- Ничего! - раздражённо заметил Франц. - Мы же не в лесу, чтобы без документа... Без спросу ведь забираем!
- А чего "в лесу"?.. У меня как раз, это... полный порядок! забеспокоился егерь.
"Да-а, уж! Чего бы ты так волновался?.." - подумал Франц.
- Вот и я хочу, чтобы комар носу не подточил, - сказал он вслух, поэтому как следует оформил.
Егор Сергеевич посмотрел с уважением, молча вздохнул и взял ручку.
- Нет, сначала сверь всё со списком! - наставительно порекомендовал Франц. - И никогда ничего не подписывай, прежде, чем лично не убедишься. А то, знаешь, такого могут подсунуть!.. Когда выведешь автограф, сложи бумаги обратно в сумку.
Пока Бурханкин, от усердия надувая губы и взмахивая бровями, пытался разобраться в описи, Франц пошел во двор: "Освежиться, так освежиться," рассудил он, повернувшись спиной к флигелю...
Хрустальная вода из покосившегося колодца была и в самом деле живительной. Горький чай оказался и вправду - утоляющим. Глаза - напротив Франца, за стёклами очков, - казалось, излучали свет. Покой вдруг наполнил Игоря Максимильяновича на две трети, как напиток - пиалу с восточным узором, которую он бережно держал кончиками пальцев.
Бурханкин всё недоумевал:
- Кто же это сделал? Ведь Варвар никого, это... ни к себе, ни на территорию... Кроме хозяев, конечно... Со мной, это... ладил. Ну да я что... Я слово знаю...
Франц усмехнулся:
- А разве тебе никогда не приходилось помогать кому-нибудь сей бренный мир оставить? Мы с тобой по лесу что - пропитания ищем? За что тебя, например, кое-кто Егерь Сергеевичем зовёт?..
- Ты, Игорь Максимильянович, не путай! Лес - моя работа! - завертел головой Бурханкин, смахивая пронзительный взгляд, как назойливую муху.
- А я?..
- А тебе - сам говорил - для здоровья.
- Мне - здоровье, паре-тройке куропаток - погибель! Ведь для здоровья можно и просто так по лесу пройтись, размышляя о вечном: о смысле жизни, например. Но беда в том, что мне - цель подавай! Когда гуляешь "просто так" - не нагуляешь и пятак!
Охотник продолжал подначивать егеря. Но испытующе глядел при этом на Диану Яковлевну. Она же - внимательно разглядывала сумку "Black Russia" и, казалось, не вникала в спор.
Бурханкин заупрямился.
- Всё равно, дичь - это здоровая еда. Вот я спрошу, а ты ответь: лесная птица будет клевать всякую дрянь, которую ей подсовывают, как курице, чтобы потом свернуть шею?.. Ты её сначала найди, вспугни, прицелься и попади! Так же и со зверем... А здесь, это... ни фига себе "дичь" выбрали - сторожевого пса, который только тем и виноват, что сам чужака из виду не выпустит! Подлость какая! Что за манера за такая - бессловесной твари отраву сыпать! Зачем, спрашивается?..
Франц удивился:
- Вилли, ты же молодец! Хорошие вопросы задаёшь! Спроси что-нибудь ещё!
- А что, Фима, спрашивается... - Бурханкин осёкся, пафосные нотки в его голосе сменила жалостливая интонация. - Он теперь так и будет там лежать и гнить?
- Не-ет, - протянул Игорь Максимильянович, - я уже подумал, что надо сделать.
- Сами закопаем, или Витька дождёмся?.. - встал Бурханкин.
- А кто же нам тогда ответит на все твои вопросы?.. Нет, Варвар ещё сослужит свою последнюю службу. - Франц также поднялся: - Всё, идём, а то никуда не успеем. Вон и Фомка торопит!..
