Леена Лехтолайнен - Змеи в раю
— Слушай. Арми была задушена человеком в резиновых перчатках. Когда мы пришли к Хяннинену домой, у него на руках как раз и были резиновые перчатки. Сейчас они в лаборатории. На резиновом костюме следы пальцев убитой. И от него оторван кусок, который мы нашли на месте убийства. У Арми были довольно длинные ногти, и в процессе борьбы с убийцей она, видимо, и вырвала этот кусок.
— А у Хяннинена на теле на месте вырванного клока есть какая-нибудь царапина?
— Кажется, что-то есть.
— Пусть его осмотрит врач.
— Давай дождемся заключения из лаборатории. Если в нем будет написано, что Арми задушена руками в толстых черных резиновых перчатках, то убийство можно считать раскрытым.
— Мне кажется, резина почти не оставляет следов, — пробормотала я неуверенно.
— Да, я еще не рассказал тебе, сколько всего интересного мы нашли в комнате у этого Киммо. Одежда из тонкого латекса, наручники, веревки, плетки. А взгляни на эти журналы! — Перец потряс перед моим носом толстой пачкой журналов на немецком и английском языках. На них красовались полуобнаженные девушки в резиновой или кожаной одежде, в наручниках и без них, связанные и в позе покорного ожидания наказания плетью. Девушки на фотографиях были очень красивы, но я постеснялась рассматривать их в присутствии Перца.
— Да он просто извращенец в духе маркиза де Сада. Помнишь, тот получал удовольствие, когда вешал и душил женщин. Какая гадость, таких уродов просто расстреливать надо. А если бы ты побывала с нами у него в комнате и видела то, что видели мы, ты сейчас была бы о нем совершенно другого мнения.
— А по какому праву вы ворвались к нему в дом?
— Подумай сама. Жених убитой девушки является лучшим кандидатом в убийцы — по этой причине нам непременно хотелось с ним поговорить. Мы стучали и звонили, но к нам никто не вышел. А со второго этажа доносились голоса. И я подумал: а что, если парень совершил убийство, а потом раскаялся и решил свести счеты с жизнью?
— Понятно. И что вы стали делать, когда попали внутрь?
— Этот красавец был одет в резиновый костюм, на голове — капюшон, только нос виден. Он сидел в наручниках перед раскрытыми журналами и ласкал себя…
— Нетрудно проводить задержание, если подозреваемый уже в наручниках. — Но Перец даже не улыбнулся. — Все вещдоки в лаборатории, с Арми работает патологоанатом, так? Ее родителям сообщили?
— Ты считаешь меня полным идиотом, да? Мне пришлось вызвать врача, чтобы успокоить мать Арми. Половина соседей уже разъехались по своим дачам, так что допросы придется перенести на понедельник. Не волнуйся, у нас все процессы запущены и работают без твоего контроля.
— Верю. Ты будешь еще разговаривать с Хянниненом? Помни, ты не имеешь права допрашивать его без моего присутствия.
— Я пойду перекусить, а потом вернусь на место преступления. Приходи туда к восьми, если хочешь.
По дороге мы беседовали о задержании, предварительном заключении и прочих рутинных делах, которые обычно сопровождают расследование. Перец был твердо убежден в том, что у него достаточно доказательств для правомерности задержания Киммо. Я была с ним не согласна. И решила отправиться к Хянниненам, а оттуда позвонить своему шефу Эки.
По дороге я размышляла, почему же никак не могу поверить в то, что Киммо — убийца. Вовсе не потому, что испытывала к нему какую-то симпатию, — я перевидала достаточно разных убийц. Что-то не давало мне покоя, не укладывалось в общую картину. Я медленно шла, размышляя, что бы это могло быть.
Глава 3
Сомнения в южной части Эспоо
В доме Хянниненов царила полная тишина. Все следы праздника были убраны, дом сиял чистотой, как после генеральной уборки. Ристо открыл мне дверь с мрачным выражением лица. Остальные находились в гостиной. Аннамари Хяннинен пила коньяк. Марита сидела рядом, обнимая ее за плечи. Антти стоял около фотографии Санны, и даже головы не повернул, когда я вошла.
Аннамари поставила рюмку на стол и протянула мне руку:
— Привет, Мария, ну как там Киммо? Когда его уже наконец выпустят? Я пыталась дозвониться до Эки Хенттонена, чтобы он помог Киммо, но…
— Эки сейчас на яхте, там телефон не берет. Он будет дома только завтра вечером. Киммо в более-менее приличном состоянии, по закону его могут задержать не больше чем на пару суток. Как близнецы?
— Родители забрали их на дачу в Инкоо. Они уехали полчаса назад. Да, и кота с собой прихватили. Я решила, что так будет лучше: смерть Санны год назад стала для них слишком сильным потрясением, — пояснила Марита.
Я смотрела на нее, размышляя, всегда ли она носит одежду мрачных цветов или переоделась в траур из-за трагедии с Арми. В узком темном платье Марита напоминала длинную черную полосу, нанесенную дрожащей рукой на синей стене гостиной. Они с Антти оба были высокими и худощавыми, но Антти отличался развитой мускулатурой, а его сестра, казалось, состояла из сплошных сухожилий.
Я вкратце рассказала о том, как обнаружила Арми и о чем мы беседовали с Киммо. Мне было трудно говорить о резиновом костюме и порножурналах, но я не могла умолчать — это были важные улики. Видимо, Аннамари была не в курсе сексуальных наклонностей своего сына — родители часто не знают о таких вещах, — и после моего рассказа ее просто затрясло.
— О Боже, что я скажу Хенрику? Мне надо срочно позвонить в Эквадор!.. Киммо, бедняжка, о чем ты вообще говоришь? Ему же было так хорошо с Арми, на что ты намекаешь?..
На первом курсе гимназии Аннамари вела у нас французский язык. Она была нервным и слабым учителем, на ее уроках дисциплины не было никогда, даже если она выходила из себя и кричала на учеников. А такое случалось часто. Иногда на уроках я сама могла прикрикнуть на какого-нибудь распоясавшегося хулигана: «А ну быстро заткнись!» — и это помогало. По французскому у меня всегда были хорошие отметки, но все же я обрадовалась, когда ее мужу предложили работу в другом городе и она переехала вслед за ним.
Аннамари беспорядочно металась по комнате. Она непрерывно двигалась, то и дело вскидывая голову, ее светлые кудряшки мотались, как солома на ветру. Голос неконтролируемо срывался на визг.
— Как эти тупые полицейские смеют утверждать, что мой Киммо кого-то убил? Мой ребенок… Может, я смогу его увидеть, может, меня к нему пустят? Мария, можно я пойду с тобой?..
— Послушай, Аннамари, тебе сейчас лучше пойти отдохнуть, — решительно сказал Ристо. Мне было странно слышать, как он фамильярно назвал ее по имени, хотя я знала, что Аннамари приходится ему мачехой. — Пойдем, я провожу тебя в комнату мальчиков, там тебя никто не будет беспокоить.
Его лысеющая голова нежно склонилась над золотистыми ангельскими кудряшками мачехи, он осторожно взял ее под руку, и они вышли.
— Надеюсь, Ристо догадается дать ей какое-нибудь успокоительное, — сухо произнесла Марита. — Или у нас уже ничего не осталось и надо звонить Хельстрему, чтобы он выписал новый рецепт?
— Разве он выписывает успокоительные лекарства? Он же гинеколог.
— Да, конечно, но, с другой стороны, для многих он просто семейный доктор, — пояснила Марита. — Возможно, его не все любят; вот мама, например, за что-то на него разозлилась и поменяла врача. К тому же он просто ходячая энциклопедия, а если нужна его помощь, то тут же откликается, не глядя на место или время. — Марита хорошо знакомым мне жестом отбросила волосы назад. Антти делал так же, когда нервничал. И в этот момент я увидела у нее на шее огромный свежий синяк.
— Похоже, мне следует поговорить с Хельстремом, раз уж он готов всем помочь. Надо найти аргументы для освобождения Киммо.
— Ты действительно считаешь, что Киммо этого не делал? — подал голос Антти, впервые с той минуты как я вошла.
— Да, считаю. Я согласна, это чувство основывается в большей степени на моей интуиции, чем на реальных фактах, хотя я действительно не верю, что это он ее убил. Но Перцу — полицейскому, который ведет это расследование, — нужны факты. И я хочу начать с вас. Что вы знаете об Арми? Каким она была человеком?
Никто не хотел говорить. Я попыталась сама составить в голове ее портрет: симпатичная, любопытная, решительная, вечно совавшая нос в чужие дела.
— Арми была просто подарком для Киммо, хотя Аннамари не очень-то ее жаловала, — наконец произнесла Марита. — Ну да, по мнению Аннамари, никто не был достаточно хорош для ее детей. Маке тоже пришлось испытать это на своей шкуре, а до него другим приятелям Санны.
— Ты намекаешь, что это Аннамари убила Арми?
— Господь с тобой; конечно, нет! Просто Арми всегда все говорила напрямую, а в семье Хяннинен так не принято. Например на прошлое Рождество она спросила, почему Хенрик и Аннамари никак не разведутся, ведь Хенрик практически не живет с семьей. Такие вопросы нельзя задавать вот так в лоб, особенно в этой семье.
