Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель
– Я позвоню тебе завтра, – одними губами сказала Поппи, решившая остаться до десяти вечера, пока не заступит ночная смена. – Не волнуйся, я справлюсь. Будем считать, что я ничего тебе не говорила.
– Я сама позвоню тебе сегодня вечером, – ответила Хелен. – Пришли мне сообщение, когда закончишь.
Поппи кивнула, но ее слова преследовали Хелен, пока она ехала домой по приморскому бульвару.
Прежде чем войти в дом, Хелен дважды отправила Поппи сообщение, затем позвонила ей, но никто не брал трубку – постоянно включался автоответчик.
Пока Хелен занималась волонтерством, отец, сын и гость смотрели телевизор. В эру цифрового телевидения всегда можно найти хороший детективный фильм.
Джим и Бруно любили старые детективы, где главный герой всегда был несколько эксцентричным, нетипичным дураком. Такие фильмы давали отцу и сыну повод энергично обсудить недостатки следователя, посмеяться над ним. Именно такие разговоры нравились им больше всего.
Мяукающая Милдред с самодовольным видом расхаживала по ковру, используя множество хитрых уловок в надежде получить доступ к миске сырных чипсов, стоявшей на журнальном столике.
Ошейник с камерой негромко звякнул, когда Милдред сделала вид, будто уворачивается от тапка Джима.
– Хочешь ирисок? – спросил Джим у Дина, с грустным видом сидевшего в кресле.
Мальчик выглядел так, словно вот-вот взорвется.
– Он увидел что-то, что его расстроило, – прошептал Бруно отцу на ухо.
– Что именно? – поинтересовался Джим, понизив голос.
– Что-то из окна моей спальни.
Джим прекрасно знал, какой вид разворачивается из окна комнаты его сына, и вздохнул, прежде чем кивком показать Бруно, чтобы тот смотрел телевизор. Там очередной инспектор Растяпа пытался раскрыть убийство деревенского почтальона. Все улики указывали на жену покойного, у которой был роман с мясником. Джим подозревал брата мясника, Бруно – жену.
Джим напомнил сыну, что главный подозреваемый никогда не является истинным виновником.
– Домашнее животное не может быть напарником детектива, – сказал Бруно, имея в виду собаку инспектора Растяпы.
Это был гиперактивный спаниель по кличке Роджер, помогающий вынюхивать улики и тайно выслеживающий подозрительных бабулек.
– Организм животных настроен на другие частоты, – заметил Джим. – Вот, например, Милдред. Она способна слышать звуки, недоступные человеческому уху. А ее нос в несколько раз чувствительнее человеческого. Если ее обучить, она сможет раскрыть множество преступлений.
Бруно щелкнул пальцами. Словно ниоткуда появилась черноусая мордочка Милдред; на шее у кошки позвякивал колокольчик. Бруно самостоятельно раскрасил его. Формой и цветом колокольчик напоминал кошачью мордочку. Сходство было поразительным.
Рыжая кошка прыгнула на диван. Проигнорировав Джима, она направилась к щедрым рукам Бруно.
– Но Милдред не в состоянии сопоставить добытые доказательства, – ответил Бруно, обдумывая возможность использовать кошку во время расследований. – Да, она может находить улики, но не способна их проанализировать.
На экране инспектор стоял возле второго трупа: на этот раз мясника, лежащего на полу собственного магазина, в рубашке, забрызганной кровью.
Инспектор Растяпа исследовал следы удушения на шее трупа. Роджер, игнорируя куски мяса, деловито обнюхивал место преступления чутким носом.
– Старший напарник свяжет все воедино, – ответил Джим. – Именно он руководит расследованием в целом. Роль Милдред может заключаться лишь в том, чтобы подбросить свежую идею.
Роджер залаял, привлекая внимание инспектора к отпечатку ноги возле кладовки для хранения метел, который совершенно невозможно было пропустить. Растяпа вознаградил тявкающего пса угощением, извлеченным из кармана.
– Но кошка не умеет разговаривать, – продолжал Бруно, анализируя комментарии отца. – Как же они будут общаться?
– Всегда можно найти какой-нибудь способ, – отозвался Джим. – Если бы я решил вернуться к профессии детектива, то обязательно взял бы кошку в штат!
– Кстати, она может мяукать определенным образом, – подхватил Бруно, внезапно увидев на лице отца улыбку. – Один раз – чтобы сказать: «Я нашла орудие убийства», два раза – «подозреваемый лжет».
– Да, – согласился Джим, поддерживая шутку сына. – Кроме того, один взмах хвоста означает: «Ты тут пока работай со свидетелем, а я опять пробегусь по всему маршруту, вдруг мы что-то упустили?»
Бруно засмеялся и даже начал раскачиваться от восторга, а затем добавил:
– А если она промяукает три раза, это будет означать: «Думаю, нам нужно допросить жену жертвы еще раз».
Отец с сыном громко расхохотались. Дин поднял голову.
– Вы не можете заставить меня остаться! – заорал мальчик.
Милдред вздрогнула от его крика.
Дин начал стучать кулаком по подлокотнику кресла. Джим, совершенно не готовый к его истерике, предложил подогреть молока.
– Я не хочу молока! – визжал Дин. – Я хочу домой, вы, негодяи, не смеете меня здесь удерживать!
Вскоре мальчик вскочил с кресла. Он вел себя так, словно впал в безумие: сбросил журналы со стола, а затем накинулся на разноцветные диванные подушки.
К ужасу Бруно и Джима, Дин закатал рукава джемпера и впился зубами в свою руку.
– Хватит! – приказал Джим, вставая с дивана.
Когда он попытался приблизиться к Дину, тот пулей вылетел из дома и очутился на улице.
В другом конце здания хлопнула створка кошачьей двери. На кухне завыла Милдред.
Отец и сын направились в разные стороны.
Бруно пошел к кошке. Ее лапы уже не были белыми, а морда была вся в крови. На полу лежала поверженная и распотрошенная птица, ее кишки были похожи на красных червей.
Милдред гордо ходила вокруг жертвы, ударяя птицу окровавленной лапой.
– Противная кошка, – сказал Бруно, вытирая ошейник с камерой кухонным полотенцем. – Я бы не хотел повстречать тебя ночью.
Джим вышел на улицу вслед за Дином и вскоре увидел его на противоположной стороне дороги.
В данном случае не обязательно было быть детективом, чтобы понять: мальчик в опасности.
– Отстаньте! – ревел Дин, пытаясь высвободиться из хватки незнакомца.
– Я потерял собаку, – сказал тот, держа Дина за руку и волоча его за собой по тротуару. – Этот мальчик налетел на меня.
– Немедленно отпустите его! – приказал Джим, торопливо приближаясь к ним.
Незнакомец и Дин были уже возле магазина сладостей, когда Джим крикнул, что позвонит в полицию, если мужчина немедленно не остановится. Угроза возымела действие: незнакомец замер и обернулся.
Тут Джим наконец догнал их.
Свет, льющийся от ярко мигающего электронного леденца, выставленного в окне магазина сладостей мистера Симнера, раскрасил лицо похитителя Дина в резкие, тропические цвета.
Мужчина по-прежнему держал мальчика за руку.
– Отпустите! – рявкнул Джим, уже набирая номер полиции, но, прежде чем нажать кнопку вызова, заколебался. Стоящий перед ним мужчина ничем не напоминал похитителя детей.
Этот человек, чисто выбритый, с распущенными светлыми волосами, в модных очках, как у Бадди Холли[3], совсем не походил на скользкого типа, способного похитить ребенка ночью.
– Вы кто?
Одежда тоже не вписывалась в образ. На мужчине был вязаный красно-белый джемпер с серебристым поясом. Такая одежда слишком заметная, яркая, она не подходит человеку, который надеется остаться незамеченным под покровом ночи.
Незнакомец выглядел так, будто собирался отправиться на первое свидание в ресторан средней руки, а не похитить ребенка.
Джим обратил внимание на то, что мужчина был без пальто, в его очках не было линз, а на руке – обручального кольца. Затем увидел дикие, навыкате глаза с огромными зрачками.
– Отстаньте! – крикнул, вырываясь, Дин.
– Все не так, как может показаться, – произнес мужчина, а затем отпустил мальчика и бросился наутек, чуть не сбив Джима с ног.
– С вами все в порядке, мистер Глью? – спросил Дин, быстро придя в себя.
– Да, – ответил Джим, потирая колено. – А ты как?
– Нормально.
– Ты знаешь, кто этот мужчина?
Дин отрицательно покачал головой.
На мгновение Джиму показалось, что мальчик опять сорвется. При тусклом свете фонаря Дин разразился грустными, тихими всхлипами.
– Пойдем обратно в дом, – сказал Джим, обняв мальчика за плечо. – Утро вечера мудренее.
Наступая на собственные тени, Джим и Дин направились домой по Сэнт-Эндрю-роуд. Когда они подошли к жилищу семьи Глью, Дин обернулся и посмотрел на свой дом.
Джим тоже посмотрел туда, задержав взгляд всего на секунду. В спальне супругов Раттер по-прежнему горел свет.
Когда Бруно выглянул из чердачного окна, чтобы обозреть окрестности, Джим и Дин уже вошли в дом.
Посмотрев через дорогу, на окна дома номер восемь, Бруно увидел знакомую картину: Леон Панк делал растяжку. Он двигался так, словно занимался йогой, но его движения были более энергичными.
