Донна Леон - Друзья в верхах
Следующие несколько минут в ожидании звонка Брунетти пытался догадаться, какую выгоду он может извлечь, если поможет синьору Росси разобраться с его трудностями. Чувствуя себя виноватым — хотя и не слишком, — Брунетти осознавал, что его истинным намерением было использовать синьора Росси и что он найдет способ помочь молодому человеку и уделит особое внимание его проблемам, зная, что это зачтется. Так что любая услуга, которую он попросит взамен у Росси, будет его вкладом в дело о квартире, а не одолжением отца Паолы.
Он ждал десять минут, двадцать — телефон молчал. А когда через полчаса он наконец-то зазвонил, в трубке комиссар услышал голос синьорины Элеттры, секретарши своего начальника, которая поинтересовалась, не принести ли ему снимки и список драгоценностей, которые были обнаружены на материке, в автоприцепе у одного из цыганят, арестованных две недели назад. Мать уверяла, что это ее драгоценности, что они передаются в семье из поколения в поколение. Учитывая ценность этих ювелирных изделий, заявление цыганки казалось неправдоподобным. Брунетти было известно, что одно из этих ювелирных украшений уже опознала какая-то немецкая журналистка — оно было украдено из ее квартиры больше месяца назад.
Он взглянул на часы и с удивлением увидел, что уже шестой час.
— Нет, синьорина, не беспокойтесь. Это может подождать до завтра.
— Хорошо, комиссар, — отозвалась она. — Вы можете забрать их, когда зайдете. — Она замолчала, и он услышал шелест бумаг на другом конце линии. — Тогда, если не будет других поручений, я пойду домой.
— А как же вице-квесторе Патта? — спросил Брунетти, недоумевая, как это она осмеливается уходить на час раньше.
— Он уехал еще до обеда, — ответила она. Ее голос звучал на редкость ровно — из него были старательно изгнаны все эмоции. — Сказал, что будет обедать с самим синьором квесторе. По-моему, после этого они собирались поехать в офис синьора квесторе.
Брунетти задумался: о чем же таком его начальник беседует со своим начальником? Общение Патты с начальством никогда не сулило ничего хорошего его сотрудникам: как правило, результатом попыток вице-квесторе подчеркнуть свою исполнительность были новые планы и директивы, которые внедрялись с большим энтузиазмом, а в конечном итоге отменялись, когда оказывалось, что они совершенно бесполезны или попросту невыполнимы.
Брунетти пожелал синьорине Элеттре приятного вечера и положил трубку. В течение следующих двух часов он продолжал ждать телефонного звонка Росси. Лишь в восьмом часу он покинул кабинет и спустился вниз, в комнату дежурного офицера.
Дежурил Пучетти. Он сидел за столом, перед ним лежала открытая книга. Подперев кулаками подбородок, он читал.
— Пучетти? — окликнул офицера Брунетти.
Юноша поднял взгляд и, увидев Брунетти, тут же вскочил. Брунетти даже обрадовался, что впервые, с тех пор как тот пришел работать в квестуру, Пучетти удалось противостоять порыву отдать честь.
— Я ухожу домой, Пучетти. Если мне позвонят, пожалуйста, сообщите звонящему номер моего домашнего телефона и попросите, чтобы он перезвонил, хорошо?
— Конечно, комиссар! — ответил молодой офицер и на сей раз все-таки отдал честь.
— Что вы читаете? — поинтересовался Брунетти.
— Да я не читаю, я учусь. Это учебник грамматики.
— Грамматики?
— Да, синьор. Русской.
Брунетти заглянул в книгу и с видом знатока пробежался взглядом по буквам кириллицы:
— Если не секрет, почему вы изучаете русский язык?
— Не секрет, — сказал Пучетти с легкой улыбкой. — Моя подруга — русская, и я хотел бы говорить с ней на ее родном языке.
— Я и не знал, Пучетти, что у вас есть подруга, — произнес Брунетти, пытаясь отогнать мысль о тысячах русских проституток, заполонивших Западную Европу, но все же решил проверить: — А что она делает здесь, в Италии? Работает?
— Она преподает русский и математику в школе, где учится ребенок моего брата. Там я с ней и познакомился.
— А сколько времени вы ее знаете?
— Шесть месяцев.
— Это уже серьезно. — Брунетти поразило блаженное выражение на лице молодого офицера.
— Думаю, так и есть, синьор. Ее семья приезжает сюда этим летом, и она хочет познакомить их со мной. — Пучетти провел рукой по волосам. — Она сказала мне, что им не нравится ее идея связать свою жизнь с полицейским. И отец, и мать у нее хирурги — вы понимаете. Я не говорю ни на немецком, ни на английском. Поэтому я подумал, если я смогу общаться с ними, хоть чуть-чуть, на русском языке, то постараюсь убедить их, что я не просто пустоголовый бессловесный коп.
— Весьма мудрый ход. Ладно, оставляю вас наедине с вашей грамматикой, — сказал Брунетти.
Он повернулся, чтобы уйти, и за его спиной Пучетти произнес:
— Дас виданья.
Не зная русского, Брунетти не мог ответить на том же языке, поэтому пожелал доброй ночи и вышел из здания. Женщина, преподающая математику, Пучетти, изучающий русский язык, чтобы выглядеть достойно и понравиться ее родителям — по пути домой Брунетти размышлял об этом, задаваясь вопросом, не был ли он сам по большому счету всего лишь бессловесным копом.
По пятницам Паоле не нужно было идти в университет, и обычно она проводила этот день, готовя что-нибудь особенное. Все семейство ждало трапезы с нетерпением, и этим вечером они тоже не были разочарованы. Паола купила баранью ногу в мясной лавке, которая располагалась за овощным рынком, и приготовила ее с крошечными картофелинками, сдобренными розмарином, обжаренными в оливковом масле кабачками-цуккини и маленькой морковкой с таким сладким соусом, что Брунетти, наверное, смог бы есть это блюдо на десерт, если бы не груши, запеченные в белом вине.
После ужина он улегся на свое обычное место на диване, мало чем отличаясь от выброшенного на берег кита, и позволил себе всего лишь малюсенький стаканчик арманьяка — не более одного глотка.
Паола присоединилась к нему, после того как разобралась с детьми и их домашними заданиями, устроив им настоящую головомойку, чего они, собственно, и ожидали, села рядом и, не отличаясь свойственной мужу щепетильностью, налила себе довольно большую порцию арманьяка.
— Боже, как хорошо, — произнесла она после первого глотка.
Пребывая в блаженном состоянии полудремы, Брунетти вдруг вспомнил:
— А знаешь, кто мне сегодня звонил?
— Кто?
— Франко Росси из Кадастрового отдела.
Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла:
— Боже, а я-то думала, что все уже закончилось и быльем поросло. — Чуть погодя она спросила: — Что он сказал?
— Он звонил не по поводу квартиры.
— А зачем еще он мог тебе звонить? — удивилась Паола. Он еще и рта не успел открыть, как она задала очередной вопрос: — Он звонил тебе на работу?
— Да. Это-то и странно. Когда он был здесь, он не знал, что я работаю в полиции. Он поинтересовался, чем я занимаюсь, и я ответил, что связан с юриспруденцией.
— Ты всегда так отвечаешь?
— Да.
Он не стал объяснять почему, а она не стала спрашивать.
— Как он узнал правду?
— Кто-то из его знакомых сказал ему.
— Чего он хотел?
— Не знаю. Он звонил с мобильного, и у меня создалось впечатление, что он собирается сообщить мне нечто важное и ему явно не хочется разглашать эти сведения, поэтому я предложил ему перезвонить из телефона-автомата.
— И что же?
— Он не позвонил.
— Возможно, он изменил свои намерения.
Если объевшийся бараниной и лежащий на спине человек способен пожимать плечами, то Брунетти пожал.
— Раз уж это так важно, он перезвонит, — утешила его Паола.
— Я тоже так думаю, — отозвался Брунетти. Ему хотелось выпить еще немного арманьяка, и он совсем было собрался наполнить стаканчик, однако почему-то на полчаса провалился в сон. После пробуждения все мысли о Франко Росси куда-то улетучились, а желание выпить арманьяка осталось. Исполнив его, он пошел спать.
5
Брунетти опасался, что понедельник принесет ему новости — какие-нибудь последствия делового обеда вице-квесторе Патты с его начальником. Вызов последовал около одиннадцати, вскоре после того как Патта приехал в квестуру.
— Синьор комиссар! — окликнула его синьорина Элеттра, и он, подняв глаза, увидел, что она стоит в дверях кабинета с синей папкой в руке. Секунду он размышлял над тем, не выбирала ли она случайно эту папку под цвет своего платья.
— О, доброе утро, синьорина, — сказал он, взмахом руки приглашая ее подойти ближе к столу. — Это список украденных драгоценностей?
— Да, и фотографии, — ответила она, протягивая ему папку. — Вице-квесторе просил передать, что хочет поговорить с вами сегодня утром. — В ее голосе не было и намека на то, какого рода опасность скрывалась за этим приглашением, и поэтому Брунетти ограничился лишь подтверждающим кивком.
