Колин Харрисон - Кубинский зал
Молодой человек снова попытался встать и снова осел в кресло. Наконец он поднялся и, слегка пошатываясь, шагнул к Ха.
— Слушай, старик, сделай мне еще одну такую маленькую штучку, а? Смотри, сколько у тебя обрезков в ведре, ведь не выбросишь же ты их… Вполне хватит, чтобы положить на…
— Извинить! Извинить! — воскликнул Ха и отпрянул, размахивая ножом. — Нет! Вы не получить больше рыба!
Молодой человек поднял вверх обе руки и в свою очередь попятился:
— О'кей, вы правы. Прошу прощения. Я просто… Разрешите мне еще раз поблагодарить вас, вы настоящий виртуоз, мастер…
— Последний лот, джентльмены! — воскликнула Элисон, заглушив его последние слова. — Осталась последняя порция — блюдо, которое носит название «Звезды». Напоминаю, предыдущая порция ушла за три тысячи триста с чем-то долларов. Осталась последняя порция, джентльмены. Возможно, пройдет еще несколько недель, может быть месяцев, прежде чем мы получим еще одну шао-цзу.
Элисон напомнила, что на этот раз торги будут открытыми, то есть клиенты могут повышать цену несколько раз. Самая высокая предлагаемая цена выигрывает.
— Как на аукционе «Сотбис», — добавила она. Торг начался с трех тысяч четырехсот долларов; через три раунда цена выросла до шести тысяч пятидесяти — главным образом благодаря усилиям двух наиболее активных аукционеров, которые повышали друг против друга из противоположных углов зала. Сначала надбавка составляла пятьсот, потом — сто, потом — пятьдесят долларов, пока один из соперников не сдался, увидев табличку с цифрой шесть тысяч семьсот пятьдесят. Счастливый победитель тяжело рухнул в кресло, ослабил галстук, выпил стакан воды, посмотрел на часы, которые, похоже, стоили лишь немногим меньше, чем доставшийся ему кусок экзотической рыбы, и одним махом проглотил деликатес.
— Что ж, приступим, — самодовольно проговорил он, явно гордясь собой и своей способностью заплатить почти семь тысяч долларов за микроскопическую лепешку-суси. Признаюсь честно, этот тип мне не понравился: я завидовал, что ему, а не мне, суждено вот-вот пережить изысканное, единственное в своем роде наслаждение.
Прошла почти минута, и мужчина в кресле посмотрел на Элисон с легким раздражением.
— Ничего не происходит! — сказал он.
— Подождите еще немного, — ответила она.
— Но я уже ждал, — возразил тот. — Я чувствую себя по прежнему.
— Еще минуточку, — сказала Элисон примирительным тоном.
Мы подождали еще минуту.
— Это обман, — сказал победитель. — Надувательство. Верните мне мои деньги.
— Иногда, если человек плотно поужинал… — Элисон не успела закончить. Мужчина откинулся на спинку кресла, словно ему в лицо угодил большой медицинбол — мяч, наполненный песком. Руки его окостенели; они нелепо торчали вперед и немного вверх, как у сомнамбулы, и я невольно подумал, что эффект от этой последней порции шао-цзу был совсем иным. Блюдо под названием «Звезды» подействовало значительно позже, и не постепенно, а сразу, обрушившись на несчастного словно возмездие. Из всех трех клиентов этот последний, похоже, был единственным, кто испытывал что-то похожее на боль — он даже слегка сучил ногами, словно молча страдал от каких-то неприятных ощущений.
Прошла минута, но мужчина в кресле по-прежнему не проявлял никаких признаков «паралитической эйфории», и я спросил себя, действительно ли он получает удовольствие от того, что испытывает. Потом мне стало казаться, что времени прошло уже слишком много. Элисон у стойки поглядывала на часы с легкой улыбкой, которая, однако, показалась мне наигранной и немного обеспокоенной. Потом я перехватил ее быстрый взгляд, брошенный в сторону Ха. В ответ старый китаец уверенно и с достоинством подмигнул.
Именно в этот момент тело человека в кресле напряглось и вытянулось во весь рост, ноги прямые, руки прижаты к бокам. По его нервам прокатился точно молния мгновенный электрический импульс экстаза, и он, задрав лицо вверх, широко открыл рот, словно беззвучно крича — и это было едва ли не самое страшное. А потом мы услышали его крик — заполнивший комнату зычный вопль человека, который пытается докричаться до кого-то через пропасть; повелительный вопль, призывающий к вниманию природу и сзывающий богов с небес.
— Ну и ну!.. — потрясенно пробормотал кто-то.
Словно услышав эти слова, мужчина замолчал, скрючившись в кресле, словно младенец в материнской утробе. Исторгнув из себя в нечеловеческом крике свое переживание, он стал понемногу приходить в себя, — понемногу, поскольку сил у него, по-видимому, оставалось немного.
Поза Элисон стала не такой напряженной, и я увидел, как она с облегчением вздохнула.
— Это были не звезды, — сказал мужчина, открывая глаза.
— Не звезды? — Элисон шагнула к нему с намерением удержать его в кресле, если он надумает встать.
— Это были фейерверки, бенгальские огни, ракеты! Они касались моего лица! Я чувствовал, как они обжигают кожу. Три из них прошили меня насквозь. — Он поднял руки и внимательно осмотрел пальцы, словно ища следы ожогов. — Богом клянусь! Они прожгли меня, прошли прямо сквозь тело. Крошечные угольки, горячие искры. Одна, самая большая, влетела мне в рот, прошла через грудь и живот и вылетела из задницы. — Усмехнувшись, он повернулся к зрителям. — Мне казалось — я лежу в кресле мертвый, вернее, мое тело умерло, потому что сам я мог видеть звезды, маленькие красные кометы, которые мчались прямо на меня — сквозь меня. Я никогда этого не забуду. Когда-то я принимал и ЛСД, и другие наркотики, но еще никогда, никогда не испытывал ничего подобного.
— Это было приятно?
Мужчина слегка прикрыл один глаз.
— Очень. Полное, абсолютное наслаждение — вот как бы я это назвал.
— И этим признанием мастерства нашего мистера Ха, — с торжеством провозгласила Элисон, — мы заканчиваем сегодняшний вечер. Тех, кто не попробовал эту удивительную рыбу сегодня, мы приглашаем прийти в следующий раз; тем же, кому посчастливилось отведать наше фирменное блюдо, мы желаем всего самого наилучшего. Не забудьте, пожалуйста: то, что вы видели сегодня здесь, за пределами этого зала лучше не обсуждать. Надеюсь, в самое ближайшее время мы снова встретимся с вами в верхних залах нашего ресторана. Позвольте от вашего имени поблагодарить мистера Ха и несравненную Шантель. Спокойной ночи.
На эту коротенькую речь зал отозвался вежливыми аплодисментами (за которыми, впрочем, скрывались достаточно противоречивые чувства) и снова затих. В Кубинском зале снова появился древний официант, бармен зашел за стойку, и в предвкушении выпивки публика несколько оживилась, почувствовав себя свободнее. Несколько человек закурили бесплатные сигары. Как, полагаю, и большинство присутствующих, я еще не до конца поверил тому, что видел своими собственными глазами, и это заставило меня внимательно наблюдать за первыми двумя мужчинами, делившимися своими ощущениями с соседями по столику. Помнится, престарелый литератор утверждал, что все это просто мошенничество, старый как мир цирковой трюк с «подсадками». Был ли он прав? Быть может, на моих глазах действительно было разыграно представление, но как я мог судить об этом, не попробовав удивительную рыбу сам?
Последний из троих счастливцев выбрался из кресла, сделал шаг, покачнулся, но выровнялся и благополучно вернулся на прежнее место. Шантель задвинула кресло обратно в темный угол, и некоторое время я с удовольствием наблюдал, как движутся под платьем ее полные, мягкие ягодицы. То, что мой интерес не укрылся от Элисон, меня не испугало и не огорчило, ибо она тотчас подошла ко мне и жестом собственницы положила руку мне на плечо:
— Ну как, понравилось тебе наше шоу?
— Очень. Отличное представление, Элисон.
— Представление? Неужели ты еще сомневаешься?
— Не без этого.
Элисон быстро оглядела зал; по-видимому, у нее еще оставались какие-то дела.
— Значит, тебе нужны еще доказательства?
Я хотел ответить, но Элисон уже отошла, чтобы поговорить с Ха, который прибирал свое хозяйство. Мне показалось, он еще немного поколдовал над рыбой: что-то отрезал, окунул в воду и завернул в капустные листья. Мне хотелось узнать, что он делает и почему Элисон необходимо присматривать за ним, но меня отвлекла Шантель со своим золотым подносом, которая как раз подошла ко мне. Только теперь я разглядел, что на подносе-лотке лежат весьма любопытные мелочи, подобранные кем-то с большим знанием дела: миниатюрные баночки с икрой, контрамарки на «Никсов» и бродвейские шоу, крошечные бутылочки спиртного, какие подаются в авиалайнерах, французские сигареты, дамские наручные часики, «малые джентльменские наборы» (презерватив и капсула с виагрой в блистерной упаковке), швейцарский шоколад, оплаченные телефонные карточки на предъявителя, подарочные сертификаты магазинов с Виктория-стрит на пятьсот и триста долларов, золотые монеты и несколько бейсбольных мячей с автографами знаменитых игроков «Янкиз».
