Колин Харрисон - Кубинский зал
— У вас есть мяч, подписанный Дереком Джитером? — спросил я, разглядывая мячи.
— Думаю, да, — ответила Шантель, показывая мне один из них. — Вот он.
Я взял мяч, с удовольствием ощущая, как плотно он ложится мне в ладонь. Подпись Дерека Джитера оказалась довольно убористой, без каких-либо декоративных завитушек и росчерков, и мне подумалось — это счастливый мяч, он безусловно понравится моему сыну. И это именно та вещь, которую бы хотелось Тимми.
— Это настоящая подпись? — спросил я.
— О, разумеется, — промурлыкала Шантель. — Мы получаем их от проверенного дилера.
— Я его возьму.
Что я и сделал. Правда, цена была довольно высокой, но когда я подумал о счастливом изумлении, которое ожидало Тимоти, если мне удастся переслать ему мяч, она показалась мне пустяковой.
Когда я снова поднял голову, Ха мыл разделочный столик, поливая его чистящей жидкостью из бутылочки и тщательно вытирая губкой. Я заметил, что все, к чему он прикасался, попало в зеленый пластмассовый таз. Ножи, салфетки, кусочки рыбы, остатки риса — словом, все. Под конец Ха достал из столика пакет с березовыми углями. Неужели, подумал я, он собирается устроить что-то вроде барбекю? Но — нет. Ха вскрыл пакет и высыпал брикетированный уголь в таз, добавил немного воды, потом взял обычный вантуз и все перемешал. Вантуз он тоже бросил в таз. За ним последовали белая поварская тужурка, резиновые перчатки и защитные очки. Наконец Ха накрыл таз крышкой и закрепил ее клейкой упаковочной лентой.
— А уголь-то зачем? — спросил я у Элисон, которая снова подошла ко мне.
— Он поглощает все ядовитые вещества, — объяснила Элисон. — Ха считает, что мусор должен быть безопасен.
— Он боится, что его мусор может чем-то повредить нью-йоркской канализации?
— Наверное.
— Еще одна капля яда среди множества других ядов?
— Да. — Элисон протяжно вздохнула. — Боже, как это по-мужски!
— Что ты имеешь против мужчин? — уточнил я. — То, что они ядовиты, или то, что их слишком много?
— И то и другое, — ответила Элисон. — Впрочем, и женщины не лучше.
Кивком головы она попрощалась с несколькими уходившими клиентами.
— Да, — сказала она одному из них. — Я сообщу вам, когда мы снова будем готовы.
И она села напротив меня.
— Ну как?
— Все-таки мне кажется, это какой-то ловкий трюк, — признался я.
— Это не трюк. — Элисон покачала головой. — Мы играем честно.
— И все равно я не верю, — уперся я.
Она усмехнулась:
— Веришь. Тебе не хочется верить, но ты веришь, Билл.
— Нет.
Элисон пожала плечами:
— Тогда попробуй сам, докажи мне, что я лгу.
— Спасибо, конечно, но, как говорится, вынужден отказаться.
— Боишься?
— Ты сама только что говорила, что рыба смертельно ядовита.
— Мне казалось, ты не веришь…
— Я верю в яд, а не в волшебство, которое он проделывает с человеческими мозгами.
— Но без яда никакого волшебства не получится. И если ты веришь в одно, значит — веришь и в другое.
— Увы, — сказал я.
— Ты действительно считаешь, что наше шоу — обман?
— Все эти люди, которые ели рыбу, вполне могли быть подставными. А если они были настоящими, значит, Ха сделал что-то с рыбой, например — спрыснул ее ЛСД или чем-то еще.
— Все было взаправду, Билл, — тихо сказала Элисон.
— Возможно, просто я не убежден.
— Что же способно тебя убедить?
— Должно быть, что-то другое, Элисон, что-то еще.
Она вздохнула и провела пальцем по лацкану моего пиджака.
— Знаешь что, Билл?…
— Что?
— Попробуй убедить себя взять свою куртку и подождать меня снаружи, о'кей?
В такси Элисон буквально набросилась на меня. Забросив одну ногу мне на колени, она гладила мне щеки руками в тонких перчатках, и мне оставалось только откинуться назад и наслаждаться этим. Я и наслаждался, хотя меня не оставляло беспокойство.
Я боялся, что люди Г. Д., возможно поджидавшие меня у выхода из ресторана, могли теперь незаметно следовать за нами. Но не исключено было, что я просто убедил себя в этом, полагая, что раз они оказались способны выследить меня один раз, ничто не может помешать им сделать это снова.
Где-то в районе Восточных Восьмидесятых улиц Элисон велела таксисту свернуть, и пять минут спустя мы уже входили в парадное дома, где она жила. Взмах рукой, которым Элисон приветствовала дремлющего на стуле консьержа в форме, был коротким и резким, словно она метнула нож, и имел почти такой же эффект: не сказав ни слова, консьерж снова уронил голову на грудь. По его реакции я сразу догадался, что был не первым мужчиной, которого Элисон вела к себе посреди ночи, но был уверен, что от привратника я никогда не узнаю никаких подробностей.
Когда на верхнем этаже двери лифта открылись, я увидел огромную квартиру размером почти с теннисный корт.
— Вот это да! — вырвалось у меня. — Какая большая у тебя…
— Идем, — перебила меня Элисон. — Я все покажу тебе утром.
И мы прошли прямо в спальню, где стояла кровать — такая широкая, что в ней могли бы поместиться даже не два, а три человека. Остановившись возле нее, Элисон стала раздеваться. Туфли полетели на ковер; платье повисло на спинке кресла; щелкнула застежка лифчика, и передо мной закачались груди Элисон; трусики скользнули по ногам вниз и были отброшены нетерпеливым пинком.
— Теперь вы, мистер.
Я торопливо разделся и вскоре уже пробовал на вкус ее солоноватую кожу, ее напряженные соски. Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз держал в объятиях женщину, любую женщину, и теперь я испытывал к Элисон глубокую благодарность за то, что она отдалась мне, или, наоборот, взяла меня — за то, что повалила меня на спину и присосалась ко мне бесстыдно и самозабвенно. Мгновение спустя я был уже внутри нее. Возможно, я не показал себя супергероем, но и не ударил лицом в грязь, продемонстрировав вполне приличное умение и работоспособность. Иметь дело с Элисон, впрочем, оказалось достаточно легко: она пропустила меня внутрь и в дальнейшем пользовалась мною для своего удовольствия. Она словно масло ложкой взбивала, но я не чувствовал себя уязвленным. На свете, наверное, нет ничего приятнее, чем влажная бархатистость женского лона, и голова у меня закружилась от наслаждения.
— Подожди! — внезапно сказала Элисон. — Выйди на минуточку.
Не сразу я сообразил, чего она от меня хочет.
— Что случилось?
— Ничего, все нормально. Просто подожди немного, не кончай, ладно?
Озадаченный, я скатился с нее на простыню.
— Я сейчас вернусь, парни. — Элисон вскочила и бросилась в ванную. На мгновение вспыхнул яркий свет, потом дверь плотно закрылась, и в спальне снова стало темно.
Я не знал, что мне делать — сердиться, обижаться или смеяться. Додумать я не успел. Дверь ванной комнаты отворилась, и Элисон, на которой по-прежнему ничего не было, снова запрыгнула в кровать.
Пахло ли от нее чем-то знакомым, или мне это просто показалось?
— Все в порядке?
— Да, конечно. Просто я забыла кое-что сделать.
— Понятно, — сказал я, словно мне и впрямь все было понятно. Одновременно я пытался припомнить, какие способы контроля рождаемости распространены в наши дни больше всего.
— О'кей, — промурлыкала Элисон и снова обхватила меня руками. — Так на чем мы остановились?
Мы продолжили начатое дело, и, должен признаться, этот небольшой перерыв добавил моему удовольствию новые краски. Я чувствовал, как ее руки прижимают меня все сильнее и сильнее, пока лоб Элисон не уткнулся мне в переносицу.
— Билл, — прошептала она, щекоча в темноте губами мою шею, — если я буду вести себя немного странно, ты… не обращай внимания, хорошо? Позаботься обо мне, о'кей?
— О'кей. — Но я мог бы ничего не говорить.
— Хорошо… — выдохнула Элисон. Потом она притянула меня еще ближе и внезапно укусила за нижнюю губу, да так сильно, что пошла кровь. — Ну, давай же!.. — не проговорила, а прорычала она странным, задыхающимся голосом, какого я у нее никогда прежде не слышал. — Сильнее!.. Возьми меня, Билл. Я хочу тебя — хочу, чтобы ты трахал меня, до тех пор пока…
Я был только рад исполнить то, что от меня требовалось, хотя это «пока» и наступило довольно скоро — всего минуту или две спустя. Потом, когда отзвучал мой собственный победный клич, я вдруг заметил, что Элисон как-то странно обмякла в моих руках.
— Элисон?!
Ее голова запрокинулась, глаза были широко открыты, но смотрели они сквозь меня, словно не видя, и на одно короткое, но страшное мгновение перед моим мысленным взором вновь встал призрак Уилсона Доуна-младшего.
Да что там — я был напуган просто до чертиков.
— Элисон, эй!..
Я сел. Элисон распласталась на простынях, уперев кулаки в бока. Я включил лампу. Ее глаза уже закрылись, но теперь я видел, что она дышит, хотя время от времени по ее телу пробегала какая-то странная дрожь. Испугавшись, что я опять сделал что-нибудь не так и теперь Элисон в опасности и даже может умереть, я взял ее за руку.
