Андрей Быстров - Странники в ночи
- То есть?
- Сжечь проклятое завещание!
- Сожжем, а дальше что? - Антон передернул плечами.
- Да слушай ты, - Сергей вновь понизил голос. - Свидетелей помнишь, кто подписал? Смагин и Кричевская. Я эту парочку знаю, оба недавно слиняли в Израиль. Найди их там... Заверял нотариус Максаков, наш человек... С ним я договорюсь, и он копию так упрячет, что отыщут её не скоро, а нам главное - выиграть время.
- Да зачем? Никак не въеду.
- Смотри! - Сергей нетерпеливо взмахнул рукой. - Свидетелей нет, копии нет. Завещание, что у него в кейсе - единственный документ, понимаешь? Если мы его уничтожим, дом по закону перейдет Балясиной, ближайшей родственнице Вознесенской. А у этой шалавы мы его откупим без проблем, и в три раза дешевле, понял?
- Понял, - уважительно протянул Антон. - Ты соображаешь... Я бы так сразу не смекнул. Но копию-то потом найдут?
- Успеем принять меры, - Сергей решительно шагнул к машине.
- Постой!
- Что такое?
- А этот? - Антон кивнул на Андрея.
- А что он сделает? Плюнь ты на него.
- Мало ли что...
- Ну и пускай. Денег ему сунем, не поймет - доходчивее объясним... Это все потом, надо действовать.
Андрей тоскливым взглядом окинул ворота и забор. Серьезная конструкция, не протаранить.
Пламя огромного костра вздымалось к небесам - выше забора, едва ли не выше дома. Его угрожающий гул давил на уши, оно было чистым и прозрачным. Температура в центре могла бы расплавить сталь...
Антон и Сергей шли к машине Андрея. Когда они были метрах в двух, им наперерез кинулся Игорь. Очевидно, он тоже слышал разговор братьев, по крайней мере часть. Реальных шансов помешать им не было ни у него, ни у Андрея при слишком очевидном физическом неравенстве, но Игорь не мог попросту сдаться.
- Не смей! - он оттолкнул Сергея так, что тот чудом удержался на ногах.
- Не путайся под ногами... - Антон вцепился в рубашку Игоря. - Сам виноват...
Исход завязавшейся между Игорем и Антоном борьбы не составляло труда предугадать, тем более что на подмогу спешил Сергей.
На размышления у Андрея не оставалось и нескольких секунд - одна секунда, доли секунды. Сейчас они откроют кейс, вынут завещание и бросят в огонь... Ничто и никто не в силах предотвратить такую развязку...
Никто, кроме самого Андрея. Мгновения растянулись для него в бесконечную линию, и он мчался вдоль нее, в мыслях его воцарился порядок и полная ясность.
Под правым сиденьем стоят два совершенно одинаковых кейса. Братья не знают, что их два, но они знают, они видели, что Андрей не наклонялся, не возился с кейсом, не открывал замков. Значит, они уверены, что завещание в кейсе, там, куда его положил Игорь.
Два кейса. В одном - завещание Татьяны Алексеевны Вознесенской, в другом - рукопись. Книга Андрея, плод его трудов, год его жизни, один невозвратимый год.
Теперь нужно только безупречно сыграть. Так, чтобы они поверили, все трое поверили, что он не разобрался в ситуации и стремится лишь остановить драку, пребывая на грани нервного срыва.
С кейсом в руках - СВОИМ КЕЙСОМ - Андрей выскочил из машины. Сердце его рвалось от боли, но ни сейчас, ни раньше он не мог сделать ничего другого - малейшее подозрительное движение на глазах у братьев, и он бы неминуемо погубил все.
- Прекратите! - закричал он хрипло. - Прекратите, болваны несчастные! Вы готовы из-за бумажки этой, из-за денег друг друга передушить! Ненавижу! Пусть никому не достанется ваш паршивый сарай, пусть государство забирает, оно хоть людям головы не сворачивает! Вот, получите!
Он швырнул кейс в огонь прежде, чем кто-то из троих, превратившихся вдруг в скульптурную группу, успел пошевелиться. Андрею казалось, что темно-вишневый кейс мучительно медленно описывает дугу над лужайкой и падает в самое средоточие адского жара... Сразу же внутренняя кинолента его воображения повторила этот отрезок, теперь быстро, много быстрее, чем было: кейс мелькнул стремительно, врезался в сердцевину пылающей рассыпавшейся поленницы, веером разбросал тысячи жалящих искр.
Антон отпустил Игоря. Сергей с полминуты сверлил Андрея взглядом, и выражение его лица менялось от ошеломленного к недоумевающему, потом к сочувственно-ироническому, и наконец он расхохотался от всей души.
- Ну, ты даешь, писатель! - он хлопал себя ладонями по бокам, трясся от смеха. - Решил проблему, помог другу на сто процентов! Да ты понимаешь, что ты натворил?
- Я сжег завещание, - пробормотал Андрей, глядя в землю.
- Сжег, сжег, вот и молодец. И не получит теперь дома твой друг.
- Зато и вы не получите, - пробубнил Андрей туповато, как неисправный робот.
- Ну да! Папа римский получит, - все ещё смеясь, Сергей повернулся к Игорю. - А тебе я вот что скажу. Большого дурака ты сегодня свалял, брат. Вон там, за той дверью, лежат деньги - столько, сколько ты за всю жизнь не заработаешь. Они предназначались тебе. Ты не захотел, извини...
Игорь выглядел безучастным, потухшим. Он механически шагнул к машине Андрея, потянул ручку дверцы, сел.
- По-моему, аудиенция окончена, - обратился Сергей к Андрею. - Желаю творческих успехов... Антон! Пошли, надо кое-что обсудить. Открой им ворота.
Створки ворот величественно раскрылись под жужжание электромотора. Проводив взглядом уходящих к коттеджу братьев, Андрей возвратился за руль. Он не мог оторвать глаз от гудящего костра, где сгорела не только его книга - сгорела часть его самого.
Обратно в город ехали в полном молчании. Лишь за полкилометра до городской черты Игорь заговорил, едва ворочая языком.
- Теперь они откупят особняк у наследницы... Ты не виноват, если бы ты не сжег завещание, они бы сами... Андрей, мы должны бороться! Существует копия завещания. Нотариус у них в кармане, но...
- Что "но"? Если нотариус у них в кармане, как ты собираешься бороться?
- Мы должны...
- Ничего мы не должны.
- То есть как?! Опустить руки...
- Подожди.
Он свернул к обочине и остановился. Вытащил из-под ног Филатова кейс, положил на колени, открыл.
- Елки-палки, - прошептал Игорь. - Что это?
- Ты плохо видишь?
- Но ведь это... - Игорь выхватил из кейса бумагу. - Завещание, это оно! Так значит, ты... Ты сжег свой кейс! А мне-то и в голову не пришло....
- И хорошо, что не пришло, - ответил Андрей. - Если бы ты знал, что завещание уцелело, мог бы выдать себя.
- И тогда они полезли бы в машину, обнаружили второй кейс... Правильно. Андрей, я не знаю даже, чем я тебе обязан...
- Да брось ты, - Андрей достал сигареты и закурил. - Всего-навсего надо было вовремя сообразить.
- О... Всего-навсего! - Игорь внезапно нахмурился. - Надеюсь, в твоем кейсе ничего особо ценного не было?
Андрей усмехнулся. Неизбывная горечь этой усмешки осталась скрытой от Игоря.
- Ничего, - сказал он. - Просто пачка чистой бумаги.
13
АВГУСТ 1998 ГОДА
ДЕНЬ ГОРОДА
На паркете большого зала в особняке Татьяны Алексеевны, принадлежащем ныне Игорю Филатову, были расставлены фуршетные столы, ломящиеся от хороших вин и соответственных закусок. Струнный квартет, состоящий из звезд местной филармонии, играл Моцарта, по залу фланировала пестро разодетая публика. На торжественное открытие культурного центра имени Вознесенской, приуроченное к празднествам Дня города, пришли журналисты, художники, писатели, актеры, музыканты, спонсоры... Присутствовало телевидение, и сияющий Игорь в смокинге принимал поздравления перед камерами.
Андрей Карелин стоял у стены с бокалом шампанского в руке. Он только что перемолвился несколькими словами со Свиридовым, который тоже был здесь, и теперь с улыбкой наблюдал за триумфом друга. Он не обольщался по поводу большинства собравшихся, но помнил, что сказала Татьяна Алексеевна Игорю. "Вы сумеете отличить подлинное от фальшивого"... Андрей верил в это.
За год с небольшим, минувший после инцидента на даче Сергея, Андрей виделся с Игорем не слишком часто - оба были предельно заняты. Андрей писал новую книгу, время Игоря поглощали хлопоты с культурным центром. Лишь один месяц, непосредственно за событиями на даче, когда Андрей очень тяжело болел, Филатов навещал его каждый день, а потом встречаться им стало некогда.
Выбравшись из омута болезни, ставившей в тупик врачей (но не самого Андрея Карелина, о нет!) Андрей объяснил Свиридову, что рукопись "Подземных" он уничтожил, так как книга заведомо не удалась. Аналогичную версию он преподнес впоследствии Игорю, и при этом говорил так искренне и беспечно, что у друга не мелькнуло и тени сомнения. Сам же Андрей не строил никаких иллюзий насчет того, что книгу удастся восстановить. Он не мог и не хотел проходить тот же путь дважды - отчасти потому, что книга все равно получилась бы другой, пусть и со старым сюжетом, но главным образом из-за того, что он уже навсегда покинул мир "Подземных" и попрощался с ним. Его ждали новые миры, и он не хотел откладывать свидания. Смерть книги причинила ему страшную боль, как смерть близкого человека, безвозвратно вырвала кусок из его души. Но дорога, по которой идут, не имея выбора, все люди - это всегда дорога потерь. Сдаться под натиском боли, уступить страданию - значит потерять себя. Люди только до тех пор остаются людьми, пока продолжают искать ответы...
