Андрей Быстров - Сфинкс
Обзор книги Андрей Быстров - Сфинкс
Быстров Андрей
Сфинкс
Андрей Быстров
СФИНКС
Роман "Сфинкс" - новая авторская редакция
книги "Проклятие Фараона".Сделанные мной
изменения едва ли принципиальны, но все-таки
оправдывают перемену названия. К тому же
"Сфинкс", как мне кажется, точнее.
Андрей Быстров
Пролог
1.
Колесницы Богов
Египет
Три тысячи лет до новой эры
Палящее солнце спускалось ниже к горизонту, превращалось в медно-красный закатный диск. Красный огонь заливал долину Нила, кроваво-красным в лучах беспощадного светила становилось и белое одеяние жреца Ханны. Старый жрец стоял в ожидании возле распахнутых дверей храма, опираясь на посох. Они придут на закате... Они всегда приходят на закате.
Предвестником пришествия стал низкий гул. Он слышался отовсюду; с обагренных небес, из-за резкой черты горизонта, словно бы даже из-под спокойных вод великой реки. Земля дрожала под ногами Ханны. Старик неотрывно смотрел на запад, туда, где огонь уходящего светила затмевался ДРУГИМ огнем. Там снижалась Великая Небесная Колесница. Она летела все ниже, приближаясь к храму. Ханна вспомнил (как вспоминал всегда) тот первый день много лет назад, когда он увидел её. Он вспоминал охвативший его суеверный ужас, пресуществившийся потом в горделивую готовность - нет, не к смерти, но к ПЕРЕХОДУ в иной мир.
Но они не убили его, не забрали в свою загадочную страну, лежащую за гранью всех человеческих представлений. Как было сказано Ханне и ещё нескольким, очень молодым тогда, но подававшим самые большие надежды жрецам, они пришли, чтобы учить. Боги (они не называли себя Богами, но конечно, это были Боги, кто же еще?!) знали все о Вселенной и человеке, вере и неверии, смерти и бессмертии. Частью своих знаний - потому, что никто из смертных не смог бы вместить всю мудрость Богов, а если бы и смог, никогда не сумел бы избежать сокрытых в ней угроз! - они возжелали поделиться с народом Ханны. А чтобы опасная Мудрость однажды не досталась властолюбивым невеждам, не поставила людей на грань гибели, Ханна и молодые жрецы были посвящены в Избранные. Им, и только им, открывались секреты бытия, чтобы они хранили их, пользовались обретенным Знанием во благо, оберегали его от злых помыслов и нечистых намерений тех, кто мог бы использовать откровения Богов во имя порабощения других, во имя гордыни и войны.
Сейчас, глядя на стремительно снижающуюся Небесную Колесницу, Ханна думал о том, что будет после него. Он стар; ненамного моложе и прочие Избранные. Подготовлены уже преемники, умеют разбирать написанные на тайном языке тексты, надежно скрытые от посторонних глаз, умеют привести в действие немало из предначертаний Богов, научатся и остальному. Но насколько можно доверять им? Да, выбирались лучшие из лучших, но человеку свойственно меняться, особенно когда в его руках - могущество почти беспредельное. А следующие преемники, следующие поколения Избранных?
Небесная Колесница опустилась у врат храма, подняв тучу песка. Из неё вышли двое в сверкающих одеждах - величественный старец с серебряными волосами до плеч и смуглая девушка необыкновенной красоты; Ханна знал их как Лонга и Шеру. Разумеется, он понимал, что так они лишь представились ему, ибо кому ведомы подлинные имена Богов?
Лонг подошел ближе, и Ханна низко поклонился ему.
- Мы пришли сегодня в последний раз, - сказал Лонг в свойственной ему резкой манере. - Нам нечему больше учить тебя и твоих людей. Завтра на рассвете мы покидаем Египет.
- Вы отправитесь дальше... В другие страны?
- Нет, - произнесла Шера с мягкой улыбкой. - Наша миссия на Земле подошла к концу. Мы должны вернуться к звездам.
- О, да... В вашу страну... Туда, где живут Боги.
- Я устал повторять, что никакие мы не Боги, - вздохнул Лонг, - но ладно, пусть будет так, тебя не переубедишь. Да, мы отправляемся в нашу страну. Мы дали вам знание, и оно в равной степени может быть обращено к добру и злу. Помни, Ханна, и пусть все помнят: мы будем наблюдать за вами.
- Боги всевидящи, Боги справедливы.
- Зла на вашей планете ещё много. Его будет много ещё долгие тысячелетия, потому что вы... Как бы сказать, чтобы тебя не обидеть...
- Лонг, - предостерегла Шера.
- Да, хорошо... Наши знания не могут уменьшить зло в человеческих сердцах, но они могут облегчить поиски дороги к свету. Их не скоро можно будет открыть всему вашему миру, но я надеюсь, это время настанет. А до тех пор ключ у вас, Посвященных Хранителей. Мы рассчитываем на вас. Вы знаете больше, чем остальные люди, творите же добро.
- Я обещаю, Лонг.
- Прощай, Ханна. Мы больше не увидимся с тобой, но пройдут века, и мы вернемся. Мы увидим, каковы были деяния - и твои и твоих наследников - на этой планете.
- Я не забуду, Лонг.
- Прощай, - сказал Лонг.
- Прощай, - повторила Шера, как эхо.
- Прощайте, - ответил им старый жрец.
Он смотрел, как поднимаются они в Великую Колесницу, как она с гулом взмывает к небесам. "Мы вернемся, и мы увидим..." Да, Боги могут все, но разве может смертный человек Ханна, вся жизнь которого - краткий миг, прозреть пути будущих поколений? В его силах лишь хранить тайну, пока он жив, и делать все для того, чтобы другие продолжали его радения после его ухода в миры тьмы.
"Мы вернемся..."
2.
Клиническая смерть
Июнь 1990 года. Москва
"Шпионы, уходящие в холод, и шпионы, возвращающиеся с холода, не делают погоды..."
Эта фраза, вертевшаяся в голове генерала Курбатова, казалась ему несколько вычурной - каламбуром в дурном вкусе. Но Алексей Дмитриевич и не претендовал на звание эстета, тонкого ценителя изящной словесности. Главным для него была не элегантная упаковка, а мысль: да, уже сейчас шпионы (в традиционном понимании) не являются более основной опорой политиков, как в минувшие эпохи. Агенты влияния и новые информационные технологии изменили мир. А в будущем, совсем близком будущем, рукой подать...
Черная генеральская "Волга" неслась по Андроповскому проспекту в сторону Царицынских прудов. Ехать предстояло далеко, за кольцевую дорогу, и Курбатов имел время поразмыслить. Обычно не склонный к фантазиям сорокапятилетний генерал на сей раз позволил себе уйти от привычной четкой конкретности. Генерал пытался охватить взглядом грядущее, одним из творцов которого он намеревался стать. Заговоры, интриги, борьба за власть? Курбатов презрительно усмехнулся. Детские игрушки, мышиная возня. Нет, это не для него. Он замыслил иное и потому с волнением ждал предстоящей встречи с профессором Колесниковым. Ведь от профессора в решающей степени зависит судьба проекта "Коршун"...
"Волга" замедлила ход, и генерал, очнувшись от грез, снова ощутил себя в реальности, где все далеко не так просто и безоблачно, где ввязаться в бой - вовсе не значит победить.
Водитель надавил на тормоз возле решетчатых ворот, за которыми просматривалось приземистое белое здание. Над запертой калиткой висела скромная табличка с надписью "Медсанчасть № 12А". Напрасными были бы попытки искать телефон и адрес данной медсанчасти в городских справочниках, и скверно окончилось бы предприятие любопытного постороннего, вздумавшего проникнуть сюда...
Заметив генеральский автомобиль, охранник нажал кнопку у ворот, пропуская машину на территорию. Но "Волга" не проехала и двух метров, как была остановлена для проверки документов. Генерал не генерал, знакомый в лицо или нет - все равно: придирчивое изучение спецпропуска и электронное сличение отпечатков пальцев соответствующим переносным прибором.
Машину отогнали на стоянку вдалеке от главного корпуса (водителю выходить не полагалось), а генерал Курбатов зашагал к раздвижной металлической двери. Там его документы проверили вторично. Алексей Дмитриевич поморщился, но тотчас же напомнил себе, что сам же и ввел такой порядок на объекте - для всех без исключения.
Профессор Колесников пил чай в комнате отдыха для медперсонала. Он поднялся навстречу Курбатову и стиснул руку генерала в дружеском пожатии.
- Привет, Петр Иванович, - буркнул Курбатов. - Прилетел по твоему звонку, как гимназистка на первое свидание. Выкладывай.
- А чайку, Алексей Дмитриевич?
- С ума сошел? У меня в двенадцать совещание, не тяни кота за хвост...
- Ой ли? - прищурился Колесников. - Только ли в этом причина нетерпения вашего превосходительства? Ладно, пошли...
Из комнаты отдыха они прошли в длинный унылый коридор, где под потолком, в удручающей тишине, зловеще поблескивали мертвые зрачки телекамер. Коридор закончился белой дверью, обитой звукоизоляционным материалом. В центре виднелся ромбик с цифрой 1. Колесников отпер замок своим ключом.
Просторное помещение заполняла всевозможная вычислительная и медицинская аппаратура. Экраны мониторов были отключены. Курбатов уселся в одно из вращающихся кресел.
- С чего начинать? - осведомился Колесников, раскрывая створки шкафа, где хранились пронумерованные папки. - С предыстории или...
