Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант
— Наверное, не успели, — робко предположил Лева.
Офицеры уставились на него как по команде.
— Те, в ярких кафтанах… — попытался объяснить Лева.
Странно, но он помнил почти весь ход сражения — пусть и смутно, разрозненными отрывками, — хотя ему казалось, будто бой длился еще долго после того, как он, поддавшись панике, бросился сломя голову в густой кустарник на опушке. Он помнил, как выступала, разворачиваясь в боевые порядки, дружина Бхаалейна, как развевались белые знамена со сложным угловатым узором, как сверкали на ярком летнем солнце кирасы воинов и полыхали неестественным анилиновым многоцветьем кафтаны чародеев… как загремели выстрелы, и наивный Лева Шойфет напрягся, думая, что вот сейчас, сейчас начнут падать защитники прогнившего феодального строя…
А потом пули точно наткнулись на невидимую стену, чье неотвратимое приближение можно было отследить только по высверкам мельчайших огненных точек. Над полем битвы разнеслись голоса бхаалейнских десятников, и воины перешли на бег. Не было и речи о сомкнутом строе русских княжьих дружин или римских легионов — бхаалейновцы атаковали россыпью, парами, тройками, редко звеньями слаженных бойцов, собравшись, впрочем, в рыхлые группы в центре и на обоих флангах. А чародеи, тоже делившись на три отряда, из-за их спин поддерживали оберегая рукопашников от пуль, и колдовали сами.
Словно буря обрушилась на позиции десантников, одного, то другого солдата чья-то незримая рука сбивала ног и отшвыривала, точно тряпку, куда-то в лесную чащу. Один БТР повалило на бок, другой подняло в воздух — Лев точно зачарованный смотрел, как он взлетает, открыва взглядам голое бронированное брюхо, как сверлят его взглядами несколько чародеев в синем — и, точно молот, o6pушило на пулеметное гнездо с такой силой, что машину cжало гармошкой и едва не переломило пополам…
А потом заговорили пушки.
БМП-1 мотострелкового взвода, на всякий пожарный, как выразился Бобрушков, оставили на краю леса. И сейчас они, торопясь, посылали снаряд за снарядом в набегающую цепь, собственно, из-за их пушек и дали им взамен БМД. Они пробивали незримую стену и разрывались в рядах нападающих, но те лишь наддали, стремясь побыстрей добежать до противника. Глухо ухнул гранатомет — и тоже пробил защиту, хлестнув по нападающим стальным дождем. Особенно усердствовал правый фланг, которому досталось больше остальных. Поэтому неудивительно, что именно тамошняя кучка чародеев попала под прямое попадание.
Когда пятеро туземцев в ярких одеждах превратились, вмиг в нечто неописуемое, не имеющее ничего общего с человеком, невидимая стена на правом фланге рухнула. Оставшись без защиты, дружинники не отступили, как можно было ожидать, — они рванулись вперед, из последних сил, стремясь перейти в рукопашную, прежде чем свинцовый поток выкосит их. Навстречу им полетели, кувыркаясь, гранаты — одна, две, — рванули в воздухе, опрокинув еще нескольких дружинников, но атакующий порыв был слишком силен.
И они успели.
Лева Шойфет помнил миг, когда перспектива внезапно изменилась. Только что бой кипел где-то вдали, как на киноэкране, и люди умирали картинно и даже вовсе не страшно. Вдруг первая кровь хлынула совсем рядом, и экран разорвало пополам.
Кровь хлестала из разрубленной груди, и темные, темные струи стекали на землю… Медленно летящая по воздуху, казалось, прямо в лицо Леве, голова в лихо заломленном голубом берете… и другая, лопнувшая, точно перезрелый арбуз, от автоматной очереди в упор…
Дальнейшие воспоминания Левы сминались в невнятный ком. Он не мог вспомнить, как сбежал, позорно и постыдно, в кусты и откуда у него в руках оказался офицерский табельный пистолет. Потом… потом была темнота, и обожженное рвотой горло.
Он уже не видел, как по команде капитана развернулись стволы откатывающейся назад цепи десантников и свинцовый шквал, вырвавшись из десятков стволов, скосил и прорвавшихся дружинников, и несколько фигур в зеленом, метавшихся между ними. Запоздало разорвались несколько снарядов, подняв в воздух уже мертвые тела…
Четыре бронемашины стояли на лесной дороге. Бойцы понемногу собирались вокруг них.
— Может, — старлей Лоза глядел на мучительно работавшего кадыком Леву, и улыбка постепенно сползала с его лица, — надо вернуться… за ранеными?
— Ты думаешь… — Бобрушков махнул в сторону дальней опушки. Там было тихо. Очень. — Думаешь, там могли остаться раненые?
Он обвел рукой солдат — в большинстве ошеломленных, напуганных, оцепеневших, но не получивших ни единой царапины.
Лоза сглотнул.
— Нет, — признал он. — Раненые… вряд ли.
Глава 10
Линдану начинало казаться, что, попросив помощи у соседей, он свалял дурака намного большего, чем если бы решился сражаться с демонами одной владетельской дружиной.
— И это ваши непобедимые демоны? — презрительно бросил Брендайг ит-Арбрен. — Что за жалкое зрелище!
— Мы тоже так думали, — коротко отозвался молодой владетель. — Но когда они снесли кирн Дейга, мы перестали смотреть на них свысока. Их чары сильны.
— Что же делать, если у вас так мало волшебников, — снисходительно ответил Брендайг. — Сильный маг всегда найдет способ…
Видно, один из дозорных что-то заподозрил. Взяв наизготовку свое громовое оружие, он окликнул товарищей, но останавливаться и тем более заглядывать, кто там притаился в кустах, конечно, не стал. Ши вообще напоминали Линдану муравьев — они действовали без настоящего соображения и тратили массу усилий там, где следовало бы, подумав, обойтись меньшими. Если ничего не случится, патруль пройдет мимо. А если окажется, что надо было проверить? В конце концов, неужели у них нет провидцев — хотя бы слабых, способных предупредить о засаде за пару сот шагов?
Нет, видно, нету. Дозорные прошагали прочь, не приметив ни молодого огневика, ни его спутника.
— Почему ты не испепелил их? — осведомился Брендайг, когда шаги стихли. — Полноправный гильдейский чародей…
— Потому что это бесполезно, — пожал плечами Линдан. — Убьешь одних — придут новые. Я не желаю рисковать и тратить силы, покуда мы не можем раздавить их гнездо.
— Тогда к чему вообще эти засады? — недоуменно полюбопытствовал Брендайг.
Линдан покосился на пришлого помощника. Неужели не понимает? Нет, и правда. Впрочем, Брендайг — родович владетеля Пардайга, и при том — чародей, спасибо Пардайгу, неслабый. Но вряд ли его учили, как в гильдейской скулле, систематическому мышлению. Его, скорей всего, вообще не учили думать — а то, не приведи Керун, додумается еще владетеля на поединок вызвать… Такое нечасто, но случалось, когда владетелем становился не самый даровитый среди прямых наследников. Так что воспитывать излишне таланных родовичей старались по принципу "пусть за нас владетель думает — он умный".
— Пока неуклюжие ши ловят нас по лесам окрест стоячих камней, — разъяснил Линдан, — они боятся уходить от них далеко. Я не даю им покоя, но не пытаюсь перебить всех — иначе они в отчаянии мот попытаться выжечь лес вовсе. Или выместить зло на крестьянах из ближних деревень.
Он прервался, предупреждающе подняв руку. Из-за поворота доносился шум самоездного гроба… нет, двух гробов. Движение по дороге от лагеря ши до главного тракта было оживленное.
— Вот я их сейчас… — Словно не услышав последней тирады Линдана, Брендайг нетерпеливо потер ладони. Взгляд его стремительно стекленел — чародей сосредотачивался, призывая свою силу.
— Стой! — Линдан вцепился ему в плечо. — Стой, тебе говорят!
Но было поздно. Выкатившаяся из-за деревьев железная повозка вспыхнула — не загорелась даже, а полыхнула слепяще белым, как горит в самом страшном жару железо.
— Стой, придурок! — рявкнул молодой чародей, уже не опасаясь, что его могут услышать. Взметнувшееся на миг пламя рявкнуло так, что в ушах звенело. — Прекратить!
Брендайг недоуменно тряхнул головой, выходя из транса. Вторая повозка застыла у рассыпающихся окалиной жарких останков.
— Хорошо горят, — заметил он, как будто ничего не случилось.
Линдан воззрился на него в недоумении, переходившем в ужас по мере того, как чародей осознавал — Брендайг действительно не видит в своем самоволии ничего особенного. Владетельский родич, он привык не отчитываться ни перед кем, кроме… кем он там приходился Пардайгу — племянником? Нет, племянника прислал Тодриш ат-Малиундана, непутевца эдакого, а Пардайг — двоих родичей в четвертом колене и младшего брата. Тем более — когда имеешь владетеля братом, повиновению научиться трудно. Опыта у него маловато, вот что.
Линдан сосредоточился.
— А-а-а-а! — взвыл Брендайг дурным голосом, хватаясь за обожженное седалище.
— Молчать, — не своим голосом прошипел Линдан. — Еще раз ослушаешься — глаза вскипячу. По одному. Потом — мозги. Уходим.
