Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант
— Коун Раатхакс! Коун Раатхакс!
Управляющий оторвался от придирчивого осмотра, которому подвергал лубяные лукошки с ягодами.
— Пирри! — укорительно пропыхтел он. — Или тебе не говорили было, что…
— Придворный под рукою почтенного владетеля ходить должен неспешно, речи вести угодно и держать себя почтительно, — оттараторил мальчишка. — Все помню, вот! А только из лесу гробы железные выехали! Со стен за воеводой послали и за вами!
— А владетеля известили, олухи? — воскликнул управляющий, коротким взмахом десницы дозволяя нести лукошки по назначению — на замковую кухню.
— Как же не можно, коун? — возмутился Пирри, от избытка чувств хватая почтенного управляющего за рукав. — Первым делом… к нему этот, лопоухий побежал…
Коун Раатхакс отцепился от излишне настырного воспитанника и отвесил ему несильный учительный подзатыльник.
— Тебе сколько раз повторять надо, что к товарищам надо относиться с подобающим уважением, шкодливый отрок? — строго поинтересовался он. — Тем более к тем, кто не может требовать его по праву рождения, как некоторые шалопаи?
— Хорошо, хорошо, коун, — отмахнулся мальчишка.
Управляющий подозревал, что Пирри в очередной раз пропустил его слова мимо ушей, но времени устроить ему выволочку не было.
— А теперь, Пирренакс ат-Рахтаварин, можешь отвести меня, куда намеревался, — проговорил он, скрывая улыбку.
Мальчишка был младшим из внебрачных детей владетеля, и детская наивная гордость своим происхождением еще не выветрилась из его буйной головы. Ничего, постарше станет — успокоится и поймет, что способности важнее древности и важности рода. Сам Раатхакс усвоил это намного раньше… но ему было проще — ему не застил глаза сильный дар, как этому, на удивление таланному мальчишке. Как и все Бхаалейны, управляющий кирном был по природе своей движителем, но едва ль могучим — не анойя, конечно, но к тому близко.
— А вон уже коун Тауторикс идет! — выпалил мальчишка и осекся.
Не то чтобы управляющий недолюбливал воеводу. Просто тот за все годы преданного своего служения Бхаалейну и не пытался добиться всеобщей любви. Даже свои же дружинники скорей уважали его и немного побаивались.
— Идемте, коун Раатхакс! — разнесся над внутренним двором кирна его могучий глас. — Кажется, наши бешеные соседи-демоны решили наведаться к нам в гости. Я бы лично предпочел повстречаться с Картрозовой дружиной — от тех, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.
Ступая на лестницу, ведущую на стены, управляющий сосредоточился. Поднять свое тело ему было не по талану даже в молодости, когда коун Раатхакс еще не был таким почтенным и не отрастил столь выдающегося живота, но он еще мог избежать унизительной одышки, всякий раз уменьшая собственный вес почти вдвое, когда приходилось бегать вверх-вниз по ступенькам. Пирри, конечно, умчался вперед, не оглядываясь, зато воевода, к тайной радости управляющего, отстал, гремя в тесном проходе доспехами, которые носил почти постоянно, даже когда в них не было особенной нужды. Как сейчас.
Действительно, на опушке леса выстраивались в ряд пять боевых повозок ши. Из первой уже выскакивали бойцы в грязно-зеленом.
— Или они лишились ума, что готовы напасть на замок, — промолвил управляющий, — или желают поговорить, но опасаются вероломства с нашей стороны.
— Подлое семя, — пробурчал Тауторикс — вроде бы себе под нос, но так громко, что бас его донесся, наверное, до самого двора в шести человеческих ростах внизу. — Или не их сородичей видел я в становище беззаконников? Одну руку они протягивают нам, а второй сжимают за спиной лиходейский нож!
— И все же нельзя отказывать им в праве быть выслушанными, — отозвался Раатхакс. — Владетель принял их под свою руку, и, пока демоны не отвергнут его покровительства словом или делом, мы не можем воевать с ними. Обождем.
От кучки демонов отделились трое и двинулись пешком по дороге в направлении кирна. Раатхакс пригляделся, но громовых жезлов не увидал. Вместо того один из ши сжимал в руках белый плат на палке — некое подобие знамени.
— Надо полагать, посланники, — пробормотал управляющий.
— Похоже на то, — послышался новый голос.
Воевода и Раатхакс разом обернулись. Рахтаварин ит-Таварин ат-Бхаалейн не пользовался лестницами. Могучее его тело плыло в воздухе вдоль внутреннего края настенной площадки.
— Не знаю, чего хотят эти настырные демоны, — проговорил владетель, — но будем готовы к худшему, а надеяться станем на лучшее. Тауторикс — готовь дружину к бою. Тебя же, Раатхакс, я попрошу выйти с ними на переговоры. Возьми с собой двоих, кого посчитаешь достойным…
— Я поеду один, — сорвалось с языка у управляющего.
Владетель Бхаалейн поднял брови.
— Мне бы пришлось взять с собою чародеев немалого талана, чтобы не было зазорно, — пояснил Раатхакс. — Если же ши замыслили некое изощренное коварство, силы колдунов едва ли достанет, чтобы защитить и себя, и меня. Пусть лучше погибну я один, нежели ослаблю их смертью твое владение.
Тауторикс одобрительно хмыкнул.
— Пусть так, — кивнул владетель, хотя по лицу его видно было, как хочется ему возразить.
— А ну, Пирри! — Управляющий ухватил за ухо не успевшего вовремя отскочить мальчишку. — Беги быстро в конюшню, пусть седлают мне… поспокойнее кого-нибудь…
***Хотя на стенах замка Раатхакс и мог завести спор с воеводой, готовым наброситься на подозрительных ши со всей мощью Бхаалейна по любому поводу и без оного, но сейчас, подъезжая к застывшим на полпути от опушки к стенам кирна посланникам, он чувствовал, как в душе его закипает гнев.
Слишком молоды и убоги были эти посланцы. Оскорбительно молоды. Демоны не снизошли до того, чтобы направить к владетелю своих вожаков, воевод или старейшин, — нет, они послали юнцов, безвластных и безответных. Впрочем, одно знакомое лицо управляющий узрел. То был толмач Лейв, такой же тощий и трусливо ежащийся, как и в тот день, когда трое владетелей порешили заключить мир с демонами стоячих камней.
Тот ши, что, как решил Раатхакс, был среди этих созданий за старшего, пробулькал что-то на своем наречии, и толмач перевел:
— Сотник Анатолис Бобрушков при моем пособлении приветствует вас, коун Раатхакс, от своего имени и от имени воевод нашего войска.
Управляющий кивнул.
— Я приветствую вас от имени владения Бхаалейн, — неохотно ответил он. — Зачем вы явились ко двору моего господина, ши?
Толмач обменялся несколькими фразами с простоватого вида сотником и ответил:
— Наши воеводы хотят знать, почему вы убили наших людей в нарушение договора между владетелем Бхаалейна и Советским Союзом.
Управляющий замком едва не задохнулся от негодования.
— Да как осмеливаются твои господа порочить имя Бхаалейна? — прогремел он. — Когда, где нарушали свое слово владетели этой земли? От века она такого не упомнит!
Толмач вздрогнул было, но потом стал твердо.
— Ваши дружинники, — пояснил он, не спрашиваясь у сотника, — напали на становище беззаконников, которым наши воеводы… продавали, — от управляющего не укрылась едва заметная запинка, с которой толмач выговорил это слово, — громовое оружие. Это… внутреннее дело Эвейна, и по нашему закону мы не можем поднять голос в их защиту. Но при этом погибли трое наших… приказчиков, так будет правильно?
Раатхакс кивнул. Для человека, учившего язык Серебряной империи без посредства чародеев, толмач изъяснялся на нем весьма гладко.
— Наши воеводы, — продолжал Лейв, — считают, что вы виновны в гибели советских людей, и требуют объяснений.
— Ши, — надменно ответил Раатхакс, — не могут ничего требовать от владетеля Бхаалейна.
Толмач, задумчиво покосившись на него, перевел.
— В таком случае, — пришел через него ответ, — чего стоит договор, который заключило с вами наше правительство?
Последнее слово управляющий не совсем понял — ни "императорский двор", ни "совет гильдий" не передавали его смысла в полной мере, — но оскорбительное значение вопроса было ему вполне ясно.
— Твои слова могут быть рождены незнанием или злодушием, — ответил он. — Ради вашего же блага сочту, что первым. Никогда еще владетели Бхаалейна не нарушали священного слова. Ваши демоны находятся под его рукой, покуда не нарушают законов гостеприимства. Трое приказчиков, о которых идет речь, — если то были приказчики, ибо воевода наш утверждает, будто они дрались, как воины, — Раатхакс не смог удержаться, чтобы не вернуть демонам оскорбление, пусть и не в лицо, но заклеймив их лжецами, — эти трое стакнулись с врагами владетеля и тем отказались от его покровительства. В их смерти — только их вина.
Толмач опять посоветовался с сотником, которому беседа явно наскучила.
