Лорел Гамильтон - Торговля кожей
— Деньги были хорошими, — сказал он, его руки все еще покоились на руле, лицо было по-прежнему невыразительным и непроницаемым. По его виду ни за что не скажешь, что мы болтаем о чем-то хоть отдаленно интересном. Зато все остальные проявляли неподдельный интерес.
— Тогда почему ты не взялся за этот контракт? — спросила я.
Он окинул меня коротким взглядом, заворачивая за угол, едва не пройдя поворот на двух колесах. Мы все были вынуждены ухватиться за различные выступы в салоне, хотя Олафу и Бернардо пришлось сложнее, поскольку они были не пристегнуты. Мы неслись вслед за патрульными машинами. Они врубили мигалки, но сирены пока не включали.
— Ты знаешь, почему, — отозвался он.
Я хотела было сказать, что не знаю, но остановилась. Я лишь крепче ухватилась за приборную панель и сиденье, задумавшись над этим.
— Ты испугался, что Мамочка Тьма убьет тебя. Ты испугался, что это дело в конечном счете окажется тебе не по зубам, — сказала я, наконец.
Он ничего не сказал, но это молчание было тем ответом «да», которым он меня удостоил.
— Все те годы, что я знаю тебя, Эдуард, ты стремился опробовать свои силы на самых больших и пугающих монстрах. Ты стремился проверить себя. Это стало бы окончательной проверкой, — сказал Олаф.
— Возможно, — согласился он тихим, острожным голосом.
— Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда услышу такое, — не сдержал издевки Бернардо. — Хваленая выдержка Эдуарда наконец-то дала трещину.
Олаф и я одновременно уставились на него, но именно верзила высказал общее мнение:
— Это не нервы его подвели.
— Тогда в чем дело? — не унимался Бернардо.
— Он не хочет рисковать жизнью из-за Донны и детей, — объяснила я.
— Что? — не понял Бернардо.
— Они делают нас осмотрительными, — спокойно заметил Олаф.
— Я же сказал, что тут все дело в нервах, а вы наорали на меня почем зря, — возмутился Бернардо.
Олаф выдал ему полную версию своего тяжелого, хмурого взгляда. Бернардо заерзал на сидении, будто боролся с желанием отодвинуться от этого взгляда подальше, но ему удалось усидеть на месте. Очко в его пользу.
— Выдержка Эдуарда никогда его не подведет. Но ведь можно чего-то бояться все равно.
Бернардо обратился ко мне:
— Ты что-нибудь поняла из того, что он сказал?
Я обдумала его вопрос, повертев его в голове.
— Вообще-то, да, поняла.
— Тогда объясни мне.
— Если Мамочка Тьма объявится здесь и нападет на нас, Эдуард будет драться. Он не станет убегать. Он не сдастся. Он будет бороться, даже если это означает смерть. Но он предпочел не гоняться больше за самыми большими и страшными монстрами, потому что они, вероятнее всего, убьют его, а он не хочет бросать свою семью на милость судьбы. Он прекратил заигрывать со смертью, но если она сама придет за ним, он будет сражаться.
— Если ты ничего не боишься, — начал Олаф, — то ты не храбрец; ты просто слишком глуп, чтобы бояться.
Бернардо и я посмотрели на верзилу. Даже Эдуард обернулся посмотреть на него.
— А что пугает тебя, верзила? — спросил Бернардо.
Олаф покачал головой:
— Страхи не предназначены для того, чтобы ими делиться; они нужны для того, чтобы их преодолевать.
Часть меня хотела узнать, что может напугать одного из самых страшных людей, которых мне доводилось встречать. Другой части совсем не хотелось это выяснять. Я боялась, что его ответ либо станет для меня очередным кошмаром, либо заставит сочувствовать Олафу. Я не могла позволить себе испытывать к нему жалость. Жалость заставляет вас колебаться, и однажды мне нужно будет отбросить эти колебания рядом с ним. У многих серийных убийц за плечами душераздирающее детство, отвратительные истории, в которых они являются жертвами, — и большинство из этих историй даже подлинные. Но не в этом дело. Не важно, насколько ужасным было их детство, и были ли они сами жертвами. Это не имеет значения, когда ты оказываешься в руках одного из них, уповая на его милосердие, потому что есть одна вещь, которая объединяет всех серийных убийц — для их жертв не существует милосердия.
Когда вы неосмотрительно забываете об этом, они вас убивают.
Глава 42
Эдуард влетел на парковку, влившись в вереницу полыхающих мигалками патрульных машин под самый занавес — как раз вовремя, чтобы заметить, что шоу почти закончено. Вторая вертигрица стояла на коленях во дворе, копы держали ее под прицелом, в то время как Купер и его люди навалились на нее. Я разглядела лишь проблеск белых волос, подстриженных коротко, и всполох голубых глаз тигрицы прежде, чем они затолкали ее в грузовик.
— Вы начали без нас? — обратился Эдуард к Куперу голосом эдакого рубахи-парня Тэда. Прекрасно, что он владел своим голосом, потому что я была на грани бешенства.
Купер ответил, пока они закрывали двери грузовика.
— Она стояла на коленях посреди двора, дожидаясь нас.
— Вот дерьмо! — буркнула я.
Он посмотрел на меня.
— А почему дерьмо? Это же было легко и просто.
— Они знают, Купер. Остальные тигры в курсе.
Я наблюдала за тем, как на его лице отразилось понимание.
— Наш преступник может сбежать.
Я кивнула.
— Усильте ваше наблюдение за ними, — сказал Эдуард.
— Какое наблюдение? — не поняла я.
Эдуард и Купер переглянулись, потом Купер заговорил что-то по рации.
— Когда мы начали их прорабатывать, к ним приставили слежку. Это стандартный порядок действий, — пояснил Эдуард.
— Офигеть, неудивительно, что они в курсе.
Эдуард пожал плечами.
— Зато так можно преследовать их, если они попытаются бежать.
— Зато так можно напугать их и вынудить к бегству. И никто мне ни словом об этом не обмолвился, потому что?..
— Купер либо не хотел, чтобы ты знала, либо посчитал, что ты в курсе стандартных процедур.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, ну, или, по крайней мере, попыталась.
— К черту ваши стандартные процедуры, идея была в том, что сюрприз будет неожиданным!
К нам подошел Шоу:
— Мы не обязаны перед вами отчитываться, маршал. Если опасный подозреваемый сбежит, мы хотим знать, куда.
— Вы так и не поняли, — сказала я. — Эти ребята могут слышать, как ваша кровь бежит по венам. Они могут ощущать ваш запах, хотя, надо сказать, что обоняние тигра слабее, чем, скажем, у волка, но, тем не менее, они будут знать, что копы их пасут.
— Мои люди знают свою работу, Блейк.
— Шоу, тут дело не в том, насколько вы хороши. Тут вся загвоздка в том, что вы — люди, но охотитесь вы не на людей. Вы до сих пор этого не понимаете?
— Они со своей задачей справятся, — настаивал он, смерив меня крайне недружелюбным взглядом.
— Да уж, не сомневаюсь. Я только надеюсь, что это не приведет к их гибели.
Не знаю, что сказал бы на это Шоу, потому что в этот момент вернулся Купер.
— На связь вышли три группы, дежурящие возле других домов, но с четвертой группой нам связаться не удалось.
— Дерьмо! — не сдержался Шоу.
Я промолчала, поскольку фраза «я же вам говорила» сейчас вряд ли порадовала бы их.
Шоу впился в меня взглядом, будто слышал, как усердно я соображаю.
— Бывает, что рации выходят из строя, Блейк. Может, все не так уж и плохо.
Эдуард легонько коснулся моей руки. Я поняла намек. Мой голос был ровным.
— Вы полицейский, Шоу, вы привыкли всегда предполагать самое худшее. Если окажется, что мы зря волновались, то хорошо, но если все верно, у вас точно есть план.
— Детективы уже отправились проверить команду, — сказал Купер.
— Отвезите нас туда, Купер, — попросила я.
— Я думаю, что мои ребята тут сами управятся, — вмешался Шоу.
— Это — сверхъестественный случай, — заметила я, — нам не нужно ваше разрешение, чтобы находиться здесь.
Детективы отделились от толпы, окружавшей нас, будто Шоу их уже позвал. Вероятно, так и было. Они почти все были в форме, кроме Эда Моргана. Он кивнул мне, улыбаясь. Это придало едва заметным морщинкам вокруг его глаз теплоты и приветливости. Интересно, а улыбались ли глаза за стеклами этих очков искренне, или же его лицо двигалось само по себе?
— Морган на этом убийстве старший детектив, — сказал Бернардо, улыбаясь.
Его лицо выглядело таким же приятным, как лицо Моргана мгновение назад. Его действующее звание, произнесенное вслух, заставило улыбку детектива немного померкнуть по краям. Интересно, откуда Бернардо узнал настоящее звание Моргана? Я спрошу у него позже, чтобы не ставить под сомнение нашу компетентность.
— То, что я тут главный детектив, еще не значит, что мы не можем быть друзьями, — сказал он, вновь набираясь уверенности.
Тут подошел Купер.
— Пришел отчет. Машина пуста. Кругом кровь, но тел нет.
