Дмитрий Стрешнев - Крутой секс
— Ну, что ж, я освободился и готов вам помочь, — сообщил Зашибец, игнорируя остроумный Севин рассказ.
— Спасибо, но помощь уже не требуется. Мы только что спасли Катю! Вырвали ее из бандитских лап. В том самом ресторане, про который вы говорили.
— Так и знал, что вас туда занесет, — сказал Зашибец. — Я же вам категорически советовал этого не делать!
— У нас было безвыходное положение.
— Безвыходных положений не бывает, — сказал Зашибец.
— Бывают, — возразил Сева. — Иногда бывают трагически неуправляемые ситуации. Я один раз видел: ехал человек в метро на эскалаторе, вез в руках детскую ванночку — и уронил. Впереди стоял полковник в папахе — и поехал в ванночке вниз по ступеням. А потом еще проехал полстанции. И ничего ведь не сделаешь!
— Я вижу, вы в хорошем настроении, — сказал Зашибец. — Может и про чемоданчик что-нибудь новое узнали?
— Который из трех вы имеете в виду? — поинтересовался Сева.
Зашибец некоторое время молчал.
— Вы хотите сказать, что они все у вас?
— Угадали, — подтвердил Сева.
— Ну вы… вообще… даете! И где вы их нашли?
— У гражданина Самокатова.
— Как? У Иннокентия? — удивился Роман Степанович.
— Ах, ну да, вы тоже его знаете! — вспомнил Сева.
— Срочно везите чемоданчики ко мне! — велел Зашибец. — Не забыли, где моя контора? Я закажу вам пропуска.
— Сейчас возьмем мои «жигули» и приедем, — сказал Сева. Но — чур: вы нам покажете, что у чемоданчиков внутри. Наверняка что-то феноменальное. Помните, как сказал классик? Если в первом акте на стене висит гитара, то в последнем она должна выстрелить.
— Вот именно, — согласился Зашибец. — Этого я как раз и боюсь.
Отключив связь, Чикильдеев сказал Потапову и Кате:
— Роман Степанович в полном офигете от нашей расторопности. Правда, похоже, никак не может поверить, что мы доставим ему чемоданчики в целости и сохранности. Все чего-то опасается по привычке.
— Тоже мне сыщик! Федераст Пандорин! — фыркнул профессор. — Представляю, какое у него будет выражение на лице, когда мы войдем и поставим ему на стол сразу три чемоданчика!
— На серебряном подносе! — добавил Сева.
— Давайте сделаем это как можно скорей, — предложила Катя. — Что это за жизнь, если бояться все время всяких там чемоданчиков и многочисленных людей, которые этими чемоданчиками постоянно интересуются!
— М-да, надо же, какие бывают чемоданчики! — сказал профессор, залезая в «хонду», и тут же воскликнул:
— Надо же, какие бывают машины!
— Через сорок минут будем у Зашибца! — пообещал Сева, повернув ключ в замке зажигания.
— Здесь ничуть не хуже того шикарного ЗИЛа, на котором мы ездили по подземной Москве! — продолжал профессор, озираясь. Интересно, это что за кнопочки?
— Самые разные, — объяснил Сева. — Вот эта, например, радио.
— Включайте! — обрадовался профессор. — Послушаем, что в мире творится!
Сева включил, — и на весь салон зазвенело юным женским голосом:
Я бегу за тобою,
Разрываясь мечтою!..
— Ой! — сказал профессор.
— А вы думали, мир за это короткое время сильно изменился? — сказал Сева.
Следующий подарок от радио можно было легко спутать с только что слышанным, если бы не другие слова:
Вот стою я на проходе,
Из меня любовь выходит.
— Неужели в этих машинах не бывает радио с новостями? — сварливо спросил профессор.
Севино упорство наконец победило. В радио нашелся породистый мужской голос, который рассказывал:
— …пожар в элитном офисном здании наконец потушен. Милиции пришлось оцепить близлежащие улицы. Нам сообщили, что огонь возник по вине бомжей, которые пробрались на чердак с крыши соседнего здания, используя подручные средства. Для спасения пострадавших были задействованы вертолеты и специально обученные подразделения. Часть бомжей задержана, некоторые погибли в огне.
— Вам не кажется, что это те самые события, которые связаны с Филиппом Марленовичем и его воинством? — в волнении спросил профессор. — Но почему тогда ртутников назвали бомжами? Давайте послушаем дальше, может узнаем что-нибудь про Филиппа!
Однако радиоголос уже перешел к спортивным новостям.
— А кто такой ваш Филипп Марленович? — спросила Катя.
— О! — воскликнул Потапов. — Филипп Марленович очень необычный человек! Недаром его инициалы совпадают с инициалами Достоевского… Впрочем это довольно сомнительный комплимент, поскольку Федор Михайлович был психически неуравновешен… Собственно говоря, все наши города заполнены памятниками развратникам, неврастеникам и алкоголикам. Ах, лучше бы нам совсем ничего не знать о жизни наших великих соотечественников!.. М-да, Филипп, конечно, одарен, но вот высоту Останкинской башни не мог подсказать!.. Кстати, Всеволод, я вспомнил последние цифры телефона Романа Степановича, которые сумел запомнить по методу мнемоники. Эта цифра равна числу зубов у бегемота.
— Ну, и какое же это число? — поинтересовался Сева. — Роман Степанович только что мне звонил, и я помню последнюю цифру его номера.
— Сорок четыре! — сказал профессор.
— А вот и ничего подобного. Последняя цифра номера Зашибца — сорок два.
— Не может быть! — воскликнул профессор и стал считать: — На каждой челюсти впереди — по два клыка и четыре резца, это в сумме уже составляет двенадцать. А кроме того…
— Вот где ваша ошибка, — перебил Сева. — Я недавно был в зоопарке и видел бегемота. У него впереди всего лишь четыре больших зуба.
— Вы просто не заметили. Там еще клыки.
— Никаких клыков нет.
— А вот и есть. Сам Готфрид Баммес это утверждает!
— Да что вы мне тычете каким-то Баммесом! Я давно заметил, что у вас, ученых-моченых, голова набита знаниями, как печка дровами, а тяги нет.
— Вон книжный магазин, остановите! — категорически приказал профессор. — Найдем нужное издание — и я вам все тотчас докажу!
— Нас ждет Роман Степанович, — напомнила Катя. — Неужели вам важней зубы какого-то бегемота?
— Это тебе кажется, что речь идет о бегемоте, — сказал Сева. — На самом деле речь идет о принципе. Мы мигом, Катенька!
Он подрулил ко входу в магазин.
В дверях стоял охранник и читал книгу, которая называлась «Крутой секс». Нет-нет, совсем не ту, которую вы держите сейчас в руках, а гораздо более завлекательную, с глянцевыми картинками. Кажется, на ней даже была надпись: «Рекомендуется для всех возрастов».
— До закрытия осталось пятнадцать минут, вход покупателей прекращен, — сказал охранник.
— Мы никого не задержим! — попросил Сева. — Мы знаем, что нам надо.
— Ладно, — сказал охранник, зарываясь носом в книгу. — Проходите. На ваше счастье у меня тут занятное место. У вас одна минута.
— Спасибо, минуты хватит, — сказал профессор. — За минуту звук в воздухе проходит почти двадцать тысяч метров, а свет — восемнадцать миллионов километров.
Охранник подозрительно посмотрел на Потапова и проверил рацию на поясе.
Чикильдеев и Потапов забежали внутрь магазина, где тесно стояли высокие стеллажи, туго наполненные пестрыми книжными корешками. Эта умопомрачительная картина сразу рождала в любой нормальной голове законный вопрос: кому все это нужно в таком количестве в наше время, когда больше народу пишет, чем читает?..
Увидев вдали силуэт продавщицы, Сева закричал:
— Девушка! Где у вас тут про бегемотов?
— А вообще-то нам бы энциклопедию! — добавил профессор.
— Галя! — крикнула в свою очередь продавщица куда-то в глубь зала. — У нас есть энциклопедия про бегемотов?
Профессор застонал, а Сева засмеялся.
— А про крокодилов не подойдет? — отозвалась Галя. — Вот здесь есть «Крокодил Гена и его друзья».
— Боюсь, Аркадий Марксович, что наш спор мы в этих стенах не решим, — сказал Сева.
— Давайте еще поищем, — заупрямился Потапов. — Так приятно снова оказаться среди книг! Помните, когда мы нашли библиотеку Ивана Грозного, как чудесно она пахла!
— Перестаньте, профессор, нас Катя ждет.
— Уже не ждет, — сказал Потапов, глядя через Севино плечо.
Чикильдеев обернулся и увидел, что в магазин действительно влетела Катя, увернувшись от протестующих объятий охранника.
— Сева! Я вспомнила, что на тебе были жемчужные запонки дяди Миши! Где они?
«И вправду, где они?» — успел подумать Сева.
Весь мир вдруг на секунду озарился оранжевым светом. Где-то снаружи магазина громко хлопнуло, после чего со звоном посыпалось витринное стекло и горячий ветер влетел в зал. Из стеллажей посыпались водопады книг. Все это сопровождалось пронзительным женским визгом, в котором участвовала, в том числе, Катя.
Севе и профессору повезло: они не успели добраться до энциклопедий, полки над ними оказались заняты легковесными изданиями типа брошюр по бухгалтерскому учету, которые мягкой грудой рухнули вниз, сбив с Потапова очки. Впрочем, Аркадий Марксович довольно быстро откопал их в бумажном месиве.
