Фридрих Незнанский - Кто есть кто
– Гони, твою мать!
Таксист наконец заметил в зеркальце заднего вида троих преследователей, которые на ходу доставали оружие, и до отказа вдавил педаль газа. Такси вылетело на оживленную улицу. Мажидов поминутно оглядывался назад, подгоняя таксиста:
– Быстрее, что ты плетешься, как осел!
Эльбрус первым выскочил из переулка прямо на проезжую часть и замахал руками перед приближающимся саабом. Почтенная старушка за рулем, забыв о тормозе, стала отчаянно вилять, пытаясь объехать препятствие, и в результате влетела в ближайшую витрину. Эльбрус выволок ее из машины, и джигиты, погрузившись в сааб, пустились в погоню. Старушка вопила, воинственно размахивая сумочкой, и, накричавшись вволю, прямо через разбитую витрину аптеки прошагала к телефону с намерением поставить на уши всю полицию города.
Желто-черное такси выделялось в потоке машин, и сааб, лавируя и беспрерывно сигналя, пробирался следом. Законопослушные водители в панике жались к обочинам, на ходу извлекая из карманов телефоны и набирая 911. А для преследователей фактически открылась зеленая улица.
– Полицаен!!! Вызывай полицаен!!! – орал Мажидов, тыча в рацию, болтавшуюся в кабине таксиста. Но тот был перепуган до смерти и мучительно решал проблему, кого бояться больше – своего сумасшедшего пассажира или его вооруженных преследователей.
Мажидов округляющимися глазами следил за неуклонным приближением погони. Таксист же не решался превысить максимально допустимые в черте города шестьдесят километров в час и тормозил перед каждым потенциальным пешеходом, желающим перейти улицу.
Мажидов не выдержал и плюхнулся таксисту на колени. Наступив прямо на ногу водителя, он вдавил газ до отказа и, сбросив руки таксиста с руля, сам взялся за управление. Таксист колотил его по плечам, что-то орал по-немецки и норовил укусить пассажира в спину. Мажидов резко свернул за угол и оказался перед въездом в туннель. Надеясь, что преследователи не сообразят и проедут мимо, он въехал в туннель и в полной темноте запрыгал колесами по шпалам.
– Nein! – Таксист забился в истерике, но Мажидов продолжал двигаться вперед, справедливо надеясь, что в конце туннеля когда-нибудь появится свет и они окончательно избавятся от погони.
Свет появился, но совсем не тот, которого ожидал Мажидов. Его вдруг ослепил луч мощной фары выползшего из-за поворота локомотива.
Мажидов утопил педаль тормоза, но парализованный страхом таксист продолжал давить на газ, двигатель взвыл как раненый зверь, а машина и не думала останавливаться. Мажидов выжал сцепление и изо всех сил двинул водителя локтем по коленке. Тот завизжал как резаный, но ногу убрал. Тормоз. Сцепление. Задняя скорость, газ. Такси затарахтело по шпалам обратно к выезду. Локомотив надсадно ревел.
Джигиты вылетели к тоннелю минутой позже и наткнулись на опускающийся шлагбаум, такси скрылось из виду, и Эльбрус, матерясь, колотил кулаком по приборной доске. Его коллеги высматривали желто-черную машину на ближайших улицах.
Мажидов выскочил задом из тоннеля. Резко развернувшись, проломил шест шлагбаума на другой стороне путей и помчался вперед. Эльбрус, чертыхнувшись, подался следом, но из тоннеля с диким ревом выползал состав. Джигиты от досады готовы были сожрать собственные автоматы: пока протащится поезд, Мажидов будет уже слишком далеко. Но при ближайшем рассмотрении состав оказался маленькой дрезиной, которая только ревела дико, но была изумительно короткой. С хищной улыбкой Эльбрус рванулся вперед, сминая шлагбаум, и тут из тоннеля практически бесшумно все-таки появился локомотив.
Машину боевиков заклинило на рельсах, и они, опережая друг друга, вываливались из нее, не сводя ошеломленных глаз с надвигающейся махины. Лицо машиниста в кабине перекосилось от ужаса, но он даже не пытался что-либо предпринять. Тормозить все равно было поздно. Джигиты вылетели прямо под колеса машин, скопившихся за протараненным Мажидовым шлагбаумом, а локомотив, вздымая снопы искр, поволок быстро сплющивающийся сааб впереди себя.
Водитель первого же «опеля» был бесцеремонно выброшен на землю, и боевики возобновили погоню. Направление движения определить было несложно. Не привыкшие к подобным зрелищам лихтенштейнцы как по команде смотрели в одну сторону, а на тротуаре выброшенный наконец Мажидовым таксист тряс за грудки молоденького полицейского, указывая рукой в сторону, куда скрылся угонщик. Завидев преследователей, он просто упал на тротуар и накрыл голову руками. Полицейский помахал своим значком, наивно полагая, что это произведет на всех отрезвляющее действие и порядок вмиг восторжествует. Но «опель» пронесся прямо по носкам его ботинок, и полицейский в положении лежа на спине присоединился к таксисту на тротуаре, изумленно хлопая глазами и крича в рацию:
– Центральная! Неосторожное вождение на Бисмаркштрассе.
А Мажидов уже выскочил за пределы гостеприимного Барцельса и мчался по трассе на север. Он довольно смутно представлял себе географию Лихтенштейна, но был твердо уверен, что рано или поздно он либо встретит полицейского, которому сможет сдаться, либо достигнет границы со Швейцарией или Германией, а там наверняка есть какой-нибудь пропускной пункт и парни с автоматами.
Однако преследователи снова повисли на хвосте, и, как ни старался Мажидов, на абсолютно ровной трассе оторваться от них не мог: их машина была явно мощнее.
Не снимая руку с клаксона, чтобы привлечь к себе максимум внимания, он пулей влетел в столицу княжества – Вадуц, но полицейских на улицах опять не было. Мажидов решил попетлять немного по городу, чтобы запутать следы, и помчался по каким-то переулкам. Но добрая половина улиц заканчивалась глухими тупиками, и приходилось возвращаться на исходную точку. После очередного неудачного маневра он, влетев в плотный ряд автомобилей, чуть не врезался в багажник своих преследователей.
Эльбрус увидел его сразу и, резко тормознув, стал сдавать назад, пытаясь выдавить Мажидова на тротуар. Мажидов тоже стал пятиться. Если бы машины шли на приличной скорости, то довольно быстро желто-черное авто сложилось бы гармошкой и его водитель был бы тривиально раздавлен. Но это же Лихтенштейн, где люди любят двигаться медленно и размеренно. Короче, в результате заднего тарана Эльбруса не привыкшие к таким фокусам европейцы образовали паровозик и стройненькой колонной, сцепившись бамперами, выехали задом на главную площадь города. Но что-то у них там не заладилось (видимо, кто-то в последних, вернее, первых вагончиках запаниковал), и состав распался.
Может быть, немногим из вас довелось испытать подобное ощущение, но могу уверить, что приятного в нем мало. Когда лезвие длиной пятнадцать сантиметров входит в мясо, да еще не куда-нибудь, а под пресловутое «пятое ребро», чувствуешь себя просто отвратительно. И даже не потому, что больно. Просто в этот момент становится по-настоящему страшно.
Впрочем, десятую долю секунды спустя я просто взвыл от боли. Потому что, как вы понимаете, я не стоял как столб, пока эта стерва втыкала в меня невесть откуда взявшийся в ее руках нож. Я моментально сделал вращательное движение, отчего острие изменило направление и, вместо того чтобы проникнуть дальше, скребнуло по ребру и, пройдя наискось, еще раз проткнуло кожу.
Секунды было достаточно, чтобы схватить Зою (теперь я в этом не сомневался) за запястье и вырвать у нее из руки нож. Однако при этом я сделал неловкое движение, и лезвие рассекло мою кожу.
Удогова отшатнулась. Конечно, не от страха. Просто испугалась, что хлынувшая из раны кровь зальет ее тряпки. Женщины всегда думают о своем прикиде – даже если вот-вот случится землетрясение.
– Правильно сделала, что отпрыгнула, – прохрипел я, пытаясь зажать пальцами рану, – кровь плохо отстирывается.
Она только криво улыбнулась и прошипела:
– Для тебя, сучонок, мне тряпок не жалко.
В сущности, положение мое было незавидным. Этот ночной клуб, в который я так опрометчиво приперся, наверняка кишел людьми, готовыми на все по ее команде. Некоторых я уже видел, и ничего хорошего их вид не сулил. А уж кокнуть человека, который сует свой нос куда не надо, вообще милое дело. Ну нет, ребята, этот номер у вас не пройдет. Не на того напали!
Прежде всего, конечно, нужно отрезать ей путь к двери. Кричать она вряд ли будет, а если и будет, то ее никто не услышит: в коридоре, судя по всему, пусто (на мое счастье, она сама приказала всем убраться), а в зале вовсю орет певица. Так орет, что на расстоянии вытянутой руки ничего не слышно.
Удогова рванулась к двери, но я оказался проворнее. Все-таки я не потерял свою физическую подготовку, просиживая штаны в юрконсультации No 10.
– Куда собрались, госпожа Удогова? – ехидно поинтересовался я, становясь между ней и дверью. – А я думал, мы с вами еще поговорим. Вы бы рассказали еще о ваших пристрастиях.
