Елена Михалкова - Золушка и Дракон
– Зачем было переносить? – нахмурилась Лиля. – Разве не достаточно было разбросать по подвалу улики?
– Вы по-прежнему недооцениваете Ольгу Романовну. Она ко всему подходит очень ответственно: и к системе питания, и к развлечению гостей пансионата, и к убийству. Простите за натурализм, но обе девчонки ходили под себя, пока лежали без сознания, и следы их жизнедеятельности с точки зрения любого следователя привязывали их к подвалу куда лучше, чем корзина с яблоками или украшение. Григорьева позаботилась обо всем.
– Подождите, Макар… Вы сказали, что рисунок преступления повторяется. Но это значит, что Ольга Романовна должна была убить третью девочку, Матильду!
– Совершенно верно, – подтвердил Илюшин. – Именно так она и собиралась сделать. А знаете, кто ей помешал?
– Н-нет…
– Вы. Вы заставили Олега пойти на поиски пропавшей Матильды в тот день, когда она исчезла. Помните? Вы переживали за нее и обошли весь пансионат и лес вокруг. Вас видела целая куча свидетелей. Глупо было бы обвинять в убийстве человека, у которого железное алиби, а у Олега оно появилось благодаря вам.
– Евгения Черникова должна сказать вам спасибо, – буркнул Бабкин. – Если бы вы не отправились на поиски и не потащили с собой супруга, Матильда была бы мертва.
Девушка побледнела и сильнее закуталась в шаль.
– Но, поскольку вы смешали ей карты, – легкомысленно сказал Макар, – Григорьевой пришлось подбирать четвертую жертву, и она ее подобрала. На этот раз все должно было пройти без осечек. Она запланировала праздник и уговорила всех, включая Клару Ивановну, участвовать в нем. Только Олег должен был остаться в доме. Перед ней стояла непростая задача: заставить его спуститься в подвал в нужный момент, но и с этим она справилась блестяще. Собачий лай – это превосходно! Что делает нормальный человек, услышав, как в подвале лает небольшая собачка? Задается вопросом, откуда она тут взялась. Олег заметил свет от свечей, но не сообразил, что это такое, и безбоязненно полез вниз. Его должны были найти рядом с вашим трупом вернувшиеся Гейдманы. Картина ясна: невменяемый художник зарезал жену и потерял сознание. Серега, что было в мешке, которым заведующая ударила его?
– Песок. Она перестаралась, потому что Олег все-таки заработал сотрясение. Но в свете приготовленных ею улик это списали бы на последствия удара об пол: потерял сознание в экстазе, приложился лбом – вот тебе и сотрясение. А подземный ход она предусмотрительно заложила кирпичами, оставив небольшую дырку только для того, чтобы пролезть самой и протащить ваше тело, а потом задвинула шкафом.
– А если бы шкаф во время осмотра отодвинули?
– Увидели бы каменную кладку. Вернувшись в коттедж, она закончила бы работу со своей стороны, вот и все. Риск был, но Ольга Романовна не оставила себе выбора. И оказалась права, потому что у нее почти получилось!
– Очень предусмотрительная женщина, – согласился Илюшин. – Она боялась, что кто-то сможет догадаться о подземном ходе между ее домом и избой Гейдманов, и, чтобы избежать этого, пошла на меры, кажущиеся детскими: нарисовала план пансионата неправильно, чтобы у смотрящего не возникла даже мысль о том, что эти два дома находятся неподалеку друг от друга. Ольга Романовна утверждала, что легенды о любвеобильном графе Вязникове – полная чушь, что он был предан жене. Но сохранились свидетельства, доказывающие, что это не так.
– Плела неправду о том, где находилась усадьба, – дополнил Бабкин. – Все пыталась убедить меня в том, что доктор – выдумщик и мелкий врун. Актриса она превосходная, конечно. Вы бы видели ее лицо, когда она рассказывала о том, как горюет о сестре и переживает, что у нее не осталось фотографий! Конечно, не осталось: Ольга уничтожила их, боясь, что какая-нибудь может попасться на глаза ее мужу. И неудивительно, что она никогда не возвращалась в Вязники. Это правда, что она ненавидела поселок. Но помимо этого была и другая причина: могли найтись люди, которые вспомнили бы, что на той дискотеке Илья Григорьев танцевал вовсе не с ней, а с ее сестрой. Так ведь в конце концов и случилось.
В машине повисло молчание. Лиля первая вышла из задумчивости и встрепенулась:
– Послушайте, так что с Кларой Ивановной? О каком скелете шла речь?!
Бабкин и Макар рассмеялись.
– О довольно неожиданном, – сказал Илюшин. – Пускай Серега рассказывает, я обо всем знаю только с его слов.
– Ваша Клара подделала завещание, – без предисловий сообщил Бабкин, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо Лили. – Карл Гейдман вовсе не оставлял ей все свое имущество.
Девушке потребовалась минута, чтобы осмыслить эту новость.
– Подождите… То есть как?! Клара – не наследница?!
– Почему же, наследница! Но только одна из нескольких, наряду с Гейдманами и Олегом. Старый Карл оказался лучше, чем все о нем думали.
Лиля открыла рот и снова закрыла. Известие о Кларе ошеломило ее даже больше, чем рассказ о преступлении Ольги Григорьевой.
– Нет, постойте… – растерянно сказала она. – Но это же невозможно! А как же тот экземпляр, который хранится у нотариуса? Не могла же она и его подменить!
– Сама Клара, безусловно, не могла, – согласился Бабкин. – Вы знаете, что у нее есть троюродная сестра? Александра?
– Нет. При мне она никогда…
Лиля остановилась на полуслове, вспомнив телефонный разговор, который она подслушала, лежа под кроватью в комнате сиделки. «Саша… Так вот кого она убеждала! Сестру, а вовсе не мужчину!»
– И эта самая Александра, – закончил Сергей, – трудится в нотариальной конторе. Клара Ивановна, работая у старого Гейдмана, регулярно жаловалась ей на свою тяжелую жизнь. И когда старик скончался, обеим пришла в голову хорошая мысль, способствующая восстановлению справедливости. А что, если всех вознаградить по заслугам? Одинокая Александра жалела одинокую Клару, к тому же сиделка пообещала ей вознаграждение за помощь. Так что Клара подменила завещание дома, а Александра – в нотариальной конторе, где Карл оставил его. И все бы ничего, но со временем сестра пожалела о своем поступке, потому что опасалась, что их выведут на чистую воду. Клара, наверное, пристукнула бы ее, если бы обладала таким же характером, что и Ольга Григорьева. Но она решила поступить иначе.
– И как же? – осторожно спросила Лиля.
– Имитировать убийство, – весело ответил за Бабкина Илюшин, не выдержав молчания. – Свое, разумеется.
Лиля ахнула.
– А вы никогда не задумывались, почему Клара так много говорит о том, что ее хотят убить?
– Я думала, она нас таким образом изводит! Но зачем ей убивать себя?
– Чтобы Клары Ивановны, наследницы Карла Гейдмана, больше не было, – сказал Сергей, – и никто не полез бы в дело о наследстве. Между прочим, она тоже предусмотрительная женщина, хоть ей и далеко до Ольги Романовны: деньги сняла со счетов заранее, переоформила все, что только успела… И взялась за роль «жертва обделенных родственников». По ее замыслу, кто-то из вас должен был утопить несчастную Клару Ивановну в Ворше, чтобы шарфик и пара носков всплыли потом ниже по течению. Нет человека – нет наследства, а вам, пытающимся разобраться, кто же на самом деле ее прикончил, было бы уже не до денег Гейдмана.
– Так она собиралась убедить всех, что кто-то из нас убил ее?!
– Конечно. Тем, кто знал о непростых отношениях в вашей семье, в это было бы нетрудно поверить, и свидетелей, готовых рассказать следствию об угрозах в ее адрес, нашлось бы достаточно. Клара всем подряд рассказывала, что вы жаждете ее крови. Она и меня пыталась использовать в своих целях. Правда, в отличие от Григорьевой, безуспешно. Когда я пришел к вам, чтобы познакомиться с Олегом, у меня осталось ощущение, будто из дома за мной наблюдают. Наверняка Клара Ивановна ждала подходящего момента, чтобы устроить сцену «Чудом избежавшая гибели». Правда, ждала-то она не меня, а доктора, но доктор задерживался, а медлить ей больше было нельзя – того гляди, обтесывание двери закончилось бы, и от кого тогда, спрашивается, ей пришлось бы удирать с воплями? Не от родственников же с пустыми руками – так и самой недолго прослыть сумасшедшей! Потом, когда она уговаривала меня взяться за дело, я видел в комнатке инструменты, валявшиеся на столе. Сиделка не сообразила убрать их. Но мне тогда и в голову не пришло связать их с ее рассказом: перепиленной балкой, обрушившейся гардиной… Я думал совсем о другом.
Клара Ивановна, как выяснилось, оказалась неплохим психологом. Она убедила меня в том, что рассказанная ею история о покушениях правдива, а затем сама сделала все возможное, чтобы я отказался от расследования. Ее предложение было оскорбительным по форме, и, конечно, я не принял его. Но именно этого она и добивалась. Интересно, что бы она стала делать, если бы я все же согласился? Макар, как полагаешь?
– Если, как пишут в старинных романах, жадность затмила бы твой разум, Клара Ивановна живо избавилась бы от тебя.
