Андрей Баширов - Число зверя
— Жалеешь? — усмехнулся Сергей.
— Не фиг меня подначивать, я — писатель. Наблюдаю, констатирую факты и делаю выводы. Только литератору с его постоянной болью в душе дано знать, что происходит в этом мире. Всем остальным на это наплевать. Они живут одним днем, как бабочки однодневки. И я еще раз, вместо Достоевского, и, вместе с ним, повторяю, что антихрист уже в Москве! И горе всем, кто еще не одумался! — В этом месте вновь взлетел потолку к указующий перст Германа Хара.
— Кстати, Булгаков “Мастером и Маргаритой” тоже предсказывал появление сатаны в Москве.
— Нет, он только говорил о появлении одного из слуг и архангелов Князя Тьмы.
— Это кого? Сталина или Берии?
Собеседник Николаева заглянул один за другим в несколько стоявших на столе стаканов, но все они были пусты. Он поднял взгляд на Сергея и, уставившись ему куда‑то выше переносицы, произнес:
— Сатана, как и Бог, многолик и имеет множество имен, воплощений и слуг. Он везде. И, являясь к каждому, он предстает в том виде, в котором человек его желает видеть. Если отбросить понятие морали — он само совершенство.
Николаев усмехнулся и сказал:
— Я помню слова Иезеркиля, говорившего о сатане, что он был совершенен как никто другой.
— Да, это так. В каком бы отвратительном и примитивном виде не хотели представить нам его ограниченные церковники, как бы не описывали его преступления перед Богом, он действительно изумительно красив. Но он, как и Иуда из Искариота, ни в чем не виноват. Он всего лишь орудие в руках нашего Господа и по своему очищает Землю от скверны. — Взгляд у писателя вдруг сделался совершенно шальным, хотя речь оставалась ясной, как будто кто‑то другой говорил его устами. — В любом случае, если они не одумаются, земля разверзнется и весь этот погрязший в разврате и преступлениях город рухнет в преисподнюю. Он уже подобрался к президенту и его окружению. Я его чувствую! Он рядом! Вот он, я его вижу! — Герман вскочил и, осенив себя крестом, начал размахивать руками, как бы отгоняя от себя не видимый никому из присутствующих образ.
Через минуту в кафе ввалились вызванные кем‑то охранники и вывели предсказателя из зала. Сергей вернулся за столик к Никитину.
— Пошел отсыпаться, голубчик, — сказал Борис, вновь разливая по стаканам только что принесенную из соседнего магазина водку.
— Куда его поволокли?
— В соседний медвытрезвитель. Он для него как дом родной, проспится, а утром к себе в Переделкино поедет. Понравилось тебе его выступление? Как нажрется, вечно ему всякие черти видятся.
— Может, он прав? Пьяный человек легче проникает в существующий над планетой информационный слой. В последнее время я слишком часто с подобными разговорами о сатане сталкиваюсь.
— Будешь пить, как он, будешь каждый божий день с самим Мефистофелем встречаться. Давай лучше опрокинем по соточке, чтоб Герману покрепче спалось в вытрезвителе, да и кошмары ночью поменьше мучили.
***
Сидевшая в задумчивости на заднем сиденье “Волги” Марина вдруг наклонилась вперед, стукнула по плечу присланного за ней Станиславом Семеновичем водителя и сказала:
— Андрюш, притормози возле газетного киоска, мне газет надо купить.
— Сейчас сделаем, — он включил поворотник, резко крутанул руль вправо и, заехав прямо на тротуар, остановился возле газетного киоска.
— Сколько раз тебя штрафовали за подобную парковку, а ты опять за свое, — недовольно пробурчала Федорова, вылезая из машины.
— Спокуха, сейчас у гаишников пересменка.
Марина купила целую пачку московских газет и, возвратясь в машину, тут же раскрыла одну из них.
— Что новенького пишут? — поинтересовался Андрей, вновь нырнув прямо перед носом какой‑то иномарки в нескончаемый поток машин. — Ну, чего он рассигналился? Зевать не надо… У меня дома телевизор сломался, я даже не знаю, что в мире творится.
— Пока ничего интересного, — сказала Марина, бегло просматривая заголовки газет.
— Да, Марина Михайловна, а вы слышали о неуловимом убийце? О том, что за проститутками охотится?
— Мельком.
— Так вот мой сосед таксист говорит, а он всегда в курсе всех событий, что это менты сами их мочат.
— Что делают? — переспросила Федорова, откладывая одну газету и берясь за другую.
— Мочат. Убивают, значит.
— Это еще зачем?
— Расплодилось их, как собак нерезаных, не знают как с ними бороться, вот и мочат. А вместе с ним и их “котов”. Сутенеров, значит. Менты, для охоты и отстрела разных проституток и мафиози целую секретную бригаду создали. Все равно, они знают, что наше гуманное правосудие любого преступника за бабки оправдает или на поруки отпустит.
— Хватит молоть всякую чепуху, лучше за дорогой следи.
— Чего я там не видел. Вот опять в пробку попали. На метро давно бы уже на месте были.
— Ну, что я говорила, — вдруг вырвалось у Федоровой, — он еще одну убил!
Андрей обернулся и удивленно посмотрел на Марину:
— Это вы о ком?
— Сколько раз тебе повторять, что б смотрел на дорогу, — вдруг ни с того ни с сего вспылила она.
— Пожалуйста, — водитель пожал плечами и, сердито насупив брови, уставился в задний бампер стоявшей перед ним машины.
***
Придя домой и бросив пакеты с обновками прямо в прихожей, Марина прежде всего подошла к висевшему на стене в гостиной календарю и обвела фломастером еще одну дату убийства. Сегодня был пятница, седьмое. Это была уже четвертая жертва садиста в этом месяце и двадцать шестая в общей сложности. Оставалось еще семь убийств. Одно из них, судя по всему, должно произойти сегодня ночью. Необходимо было во что бы то ни стало сорвать планы этого чудовища. И сделать это предстояло ей самой.
Марина сняла платье, бросила его на диван и направилась в ванну. Сегодня ее ожидала тяжелая ночка и к ней следовало основательно подготовиться, чтобы действовать без осечки.
После душа Федорова перетащила пакеты с покупками в спальню и принялась за их содержимое. Чего только здесь не было. Все, для того, чтобы ничем не отличаться от тех девиц на ночных улицах. Надев черное кружевное нижнее белье и примерив коротенькую черную кожаную юбочку (примерно такая же, чуть шире офицерской портупеи, была когда‑то у ее подруги Ларисы), Марина накинула на себя застиранную почти до белизны джинсовую безрукавку. В разрезе, между полами выглядывало черное кружево бюстгальтера. Марина оглядела себя в зеркале. Это было то, что нужно. Вызывающе и слегка вульгарно. Марина одела длинные, обтягивающие ноги черные сапоги на высоких каблуках и прошлась по спальне, следя за своим отражением в зеркале. Нет, сапоги не годились. Тем более, если придется обороняться или бежать за убийцей, их не так‑то просто скинуть с ноги. Да и безрукавка смотрелась не очень. Марина принялась за примерку остальных покупок. Ее приготовление к новому выходу в качестве проститутки заняло почти два часа, зато теперь она уж точно ничем не выделялась среди “ночных бабочек”. Тем более, новый парик и макияж делал ее практически неузнаваемой.
***
Валентин Александрович Марков переоделся, вышел из машины, открыл багажник и кинул туда сумку с вещами. Затем он тщательно проверил, заперты ли все дверцы, и включил сигнализацию. На лобовом стекле “жигулей” зажглась хорошо видимая в темноте маленькая мигающая точка. Теперь в любой момент, если кто‑нибудь попытается проникнуть в машину, он тут же будет об этом знать. Дело в том, что в этих простеньких, даже местами ржавых “жигулях” был установлен довольно мощный передатчик, который мгновенно подаст сигнал тревоги и тут же из небольшого пульта в кармане Валентина Александровича раздастся звуковой сигнал предупреждающий, что здесь появляться небезопасно.
Марков взглянул на часы. Большая стрелка уже давно перевалила за полночь. Он не спеша перешел через небольшой освещенный фонарями скверик на другую сторону бульварного кольца и тут же рядом с ним, мигнув фарами, остановился шикарный лимузин. Валентин Александрович молча сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.
— Куда? В офис? — спросил шофер.
— Да.
Машина плавно тронулась с места, проскочила несколько мигающих, работающих в режиме желтого света светофоров, свернула в какой‑то переулок и въехала прямо во двор особняка, который занимало брачное агентство “Венера”.
— Никуда не исчезай, сейчас опять поедем, — бросил Валентин Александрович шоферу и выскочил из машины.
Пройдя длинным коридором, он открыл своим ключом какую‑то небольшую дверцу и оказался у себя в кабинете. Первым делом он нажал вмонтированную в панель своего стола кнопку селекторной связи. Не смотря на столь поздний час секретарь была еще на месте, дожидаясь припозднившегося шефа.
