Эвелин Энтони - Орлы летают высоко
Тогда, впервые в своей жизни, она растерялась. Он был обворожителен, но она обнаружила, что это обаяние было не для нее; он был мягок и любезен и к тому же страстный любовник, но в глубине своей всегда оставался надменно равнодушным. Был в их отношениях момент, которого она никогда не могла постичь, момент, когда царь превращался в мужчину.
Она была женщиной очень страстной и, зная толк в страстях, могла совладать с ним. Она очень быстро поняла, что слабости мужчины часто становились ключом к его характеру, но в Александре не было слабостей. Он без труда ускользал от нее и, казалось, оставался в полном неведении, что делает ее несчастной.
Настало время, когда она вынуждена была признать, что в отличие от прежних ее любовных связей сейчас все было наоборот; она со всей страстностью влюбилась в него, а он - нет.
Наконец Александр усадил ее и стал рассматривать.
- Мария, только не плачь... Разве ты не рада встретиться со мной?
- Рада! - Она неуверенно рассмеялась. - Как будто вечность прошла с тех пор, как вы уехали, ваше величество.
Она обняла его за талию, говоря при этом:
- Разве вы не знаете, что иногда люди плачут, потому что они очень счастливы?
Он улыбнулся и погладил ее по волосам.
- Я скучал по тебе, Мария, я не мог дождаться, когда же вернусь к тебе. О, любимая, я так благодарен, что все кончено, и мы можем быть вместе!
Она слушала его, и сердце ее неожиданно сильно забилось. Раньше она никогда не слышала в его голосе этой нотки, как будто он на самом деле чувствовал то, что говорил.
Она отодвинулась от него.
- Вы, по-видимому, сильно устали, ваше величество. Сядьте и расскажите мне все. Но сначала позвольте мне предложить вам вина.
Глядя, как она наливает вино в два бокала, он подумал, как эта женщина прекрасна. Хотя она и была намного меньше, она все же напоминала его сестру Екатерину. Та же смуглость, та же живость; но Мария была чувствительна и нежна, а та напоминала крадущуюся пантеру...
Он нахмурился, вспомнив о сестре, понимая, что ее отсутствие было не просто жестом пренебрежения, но знаком поддержки негодующего Двора, знаком, показывающим, что Великая княгиня разделяет их чувства по поводу нового французского соглашения. Сестра была умна, он понимал это. Он всегда знал, что после смерти отца она была единственным членом семьи, с которым следовало считаться. В восемнадцать лет это была зрелая женщина, распутница и интриганка, открыто мечтающая о троне. Сейчас, когда он потерял свою популярность, проиграв войну и заключив позорный мир, она решила, что пробил ее час. Многие цари были свергнуты с престола и за меньшее.
Екатерина? Если бы у меня на совести уже не было одного убийства, с горечью подумал он, я бы знал, как с ней поступить. Но теперь я не могу. Придется какое-то время играть роль любящего брата. По-видимому, завтра придется навестить ее...
- Спасибо, Мария. - Он отпил немного вина и улыбнулся своей возлюбленной. Удивительно спокойно действовал на него ее вид. Он даже не осознавал, как скучал без нее.
- Поди ко мне, сядь, - попросил он. Она села на ручку его кресла, прислонившись к нему.
- Расскажи мне о войне, - попросила она.
- Это было ужасно, - угрюмо признался он. - Хуже всего было под Аустерлицем. Я впервые осознал, что такое на самом деле война. Бог свидетель, я никогда об этом не забуду.
- Вам не следовало принимать участие в битве, - заметила Мария. - Что бы могло случиться, если бы вас убили или захватили в плен?
Он цинично улыбнулся.
- Тогда моя сестра Екатерина пришла бы в полный восторг, хотя он поубавился бы, когда ей пришлось бы иметь дело с Бонапартом.
- Расскажите мне о нем... Каков он? Красив? Судя по портретам, он красив.
- Нет, он не красив, портреты ему льстят. Он очень невысокого роста, Мария, но осанка, какая у него осанка! Он подавляет при первой встрече. Конечно, со мной он был очень любезен, потому что это было в его интересах, но могу представить, каков он... По природе он хвастун и забияка, я чувствовал, как ему с трудом удается сохранять любезность и достоинство, особенно, когда я выражал свое несогласие. Это блестящий человек, Мария, самый блестящий стратег и самый хитрый дипломат, какого только можно представить. Он хочет покорить весь мир и ради этого он пойдет на все. Для разных людей у него есть и разные методы - молчание, гнев, угрозы и дружба.
Дружбу он приберегает для самых опасных врагов и именно ее он предложил мне, моя маленькая. А я в ответ предложил ему свою. Это означает, что в конце концов один из нас сокрушит другого. Еще одного Аустерлица для нас быть не может.
Она уставилась на него.
- Еще одного? Значит, вы на самом деле не считаете его союзником... Все это неправда?
- Что неправда? - спокойно спросил Александр.
- То, о чем все говорят, - что вы отдали ему Пруссию и Австрию и пообещали помогать в борьбе против Англии?
- Все это так. Австрия и Пруссия проиграли войну, так что я ничем не могу им помочь. Попробовали бы лучше мои клеветники сами вести переговоры с Наполеоном. Что же касается того, что я обещал... - Он сделал паузу и поднес ее руки к своим губам. - Обещания это только слова. Подобно мирным договорам, их можно нарушить.
- А он доверяет вам? - прошептала она.
- Да, - ответил он, - доверяет. Он считает меня дураком. Я проиграл войну, Мария, но верю, что мне удалось завоевать мир. Да, я знаю, что здесь все они говорят! Что я трус, что Бонапарт обошелся со мной, как с глупцом, что я предал своих союзников и обесчестил свою страну. Знаю, что некоторые уже примеряют мою корону на Екатерину Павловну... Я все это знаю, Мария. Частично я чувствовал все это уже в Тильзите. Уваров, Новосильцев и, одному Богу известно, сколько других настолько тупы, что не понимают, когда надо демонстрировать свою храбрость, а когда - осторожность. Иногда необходимо притвориться трусом, а для этого храбрости нужно не меньше, чем тогда, когда открыто встречаешь смерть на поле боя.
- Что же вы намерены делать? - наконец решилась спросить Нарышкина.
- Снова буду воевать, но не раньше, чем буду готов к этому, Мария. Не раньше, чем буду уверен, что смогу победить.
После этих слов они некоторое время молчали, комната погружалась в темноту.
- Я прикажу, чтобы зажгли свечи, - начала она подниматься.
Он повернулся в кресле и поймал ее.
- Не надо, оставь их, не сейчас.
Он погладил пальцами ее щеку, а она замерла, пока его пальцы спускались к ее шее. Потом ее охватила дрожь, как это всегда происходило, когда он дотрагивался до нее. Он притянул ее к себе на кресло и поцеловал. Она почувствовала, как под его руками порвалось ее ожерелье, и это оказалось предвестием ее собственной немедленной капитуляции. В ней вспыхнула страсть, смешанная с невыносимой болью, которую доставляла ей любовь к нему, а еще понимание того, что он изменился, изменился и как человек, и как любовник. В комнате стало совсем темно.
- Мария, - услышала она его шепот. - Мария, я люблю тебя... Мария.
3
Император Наполеон сидел в своем кабинете в Тюильри, обсуждая со своей женой царя российского Александра. Жозефина лежала, откинувшись, на позолоченном диване, пытаясь сосредоточиться и с трудом подавляя зевок, так ей было скучно.
Ей до смерти надоел этот разговор, в основном связанный с политикой и военными передвижениями Наполеона в последней кампании. Говорил он быстро, все время жестикулировал, а темные глаза его сверкали; она даже подумала, что он до сих пор остался неотесанным мужиком.
В результате одного из его яростных жестов возникла угроза ее любимой вазе из севрского фарфора, которая стояла на столе около него. Жозефина вздрогнула, ожидая грохота падения.
Она была сама элегантность, у нее были удивительно грациозная осанка и изящные движения, изысканная косметика и прическа. Революция просто уничтожила ее. Жозефина была легкомысленна, глупа и аморальна; все это бросалось в глаза, и было что-то во французской императрице, что говорило о ее сомнительном прошлом. Но по природе своей она была добра, мила, остроумна, с обаятельным смехом, какой-то уютной и беспомощной манерой обращения с мужчинами. Пока Наполеон говорил, она подумала, насколько странно было то, что такой человек смог полюбить ее. Только в самое последнее время она начала открывать в нем те качества, которые очаровывали других людей, и которые она обычно не замечала. Его широту и остроту ума, его устрашающее честолюбие - и, выше всего, его достижения!
Другие мужчины только говорили, а он претворял свои слова в жизнь. Как жаль, решила она про себя, что она так никогда и не смогла полюбить его. Он был грубым и яростным любовником, он пугал ее, когда она сравнивала его с другими мужчинами, которых знала, те в основном были аристократами, как и она сама. Жозефина предпочитала легкий любовный флирт, а он, этот вульгарный маленький человечек, с обожанием выставляющий напоказ свои эмоции, налетел на нее, подобно урагану, а она оставалась слишком добросердечна, чтобы выказывать свою неприязнь к нему. Однако когда он отсутствовал во время итальянской кампании, она обманывала его, пренебрегая им, а когда он возвращался, и она могла дальше продолжать мирную жизнь, то всегда чувствовала облегчение.
