Фридрих Незнанский - Запоздалый приговор
— Тем не менее именно он мне дал ваш телефон.
— А что тут секретного? И потом, никто больше меня не знает о бизнесе Ольги. Если вас это интересует…
А вообще интересно, подумал Гордеев, очень интересно получается. Следователь, ведущий дело об исчезновении человека, не снимает свидетельских показаний с его сотрудников. Почему?
— А обыск в офисе был, вы не знаете?
Акиншин задумался.
— Постойте… Кажется, да. Альбина Андреевна, секретарша Ольги, мне что-то такое говорила. Но уже давно это было. Впрочем, наверное утверждать не возьмусь. Я там давно не появлялся.
— Что сейчас будет с вашими провинциальными филиалами?
— Ничего не будет. Офисы в Петербурге и в Нижнем Новгороде уже закрылись. Месяца полтора назад Ольга сама ездила их закрывать. И видимо, тогда же сняла деньги со счета…
Гордеев оценил масштаб «Интертура», компания была не маленькой. Впрочем, он этого не застал — только упадок и разрушение, говоря словами классика.
Итак, Ольга Реутова была разорена. Хотя ее отец, профессор Портнянский, говорил, что, напротив, дела у нее шли хорошо. Впрочем, он ведь не утверждал это наверняка. Он, что ни говори, человек старой формации и, наверно, считает, что если у человека нелады на работе, то это должно отражаться на всем. А Ольга, конечно, принадлежала уже к совершенно другой генерации деловых людей. Почему принадлежала? Гордеев поймал себя на том, что думает о ней в прошедшем времени. Впрочем, Гордеев довольно быстро убедил себя, что это происходит потому, что он никогда ее не видел, не был с ней знаком, и потому она для него слишком абстрактный персонаж.
— Чем вы сейчас занимаетесь? — спросил он напоследок Акиншина.
— Трудоустройством, — коротко ответил экс-вице-президент «Интертура».
6
Вечером в юрконсультацию заехал Филя Агеев, сотрудник Дениса. Жизнелюбивый Филя, как всегда, был полон анекдотов и самых свежих новостей. А кроме того, он привез конверт от Грязнова-младшего. Гордеев торопливо его открыл и достал фотографию и записку, на которой было написано:
«Юра, больше ничего интересного. А барышня, возможно, тебе пригодится. Уж больно в укромном месте спрятана была. К троюродной сестре отношения иметь не может. Денис».
На снимке, который нашел Денис, была запечатлена девушка. Худенькая и стройная, с длинными, пшеничного цвета волосами, она стояла на какой-то улице и обнимала ствол тоненького тополька. Она была необыкновенно хороша. Печать фотографии немного выцвела. Было видно, что снимок этот — не недавних времен. Возможно, профессионал сможет определить год.
И тут Гордеев понял, что не давало ему покоя последние два дня.
Абросимов. Сергей Абросимов, свидетель гибели Реутова! Он же профессиональный фотограф. У него должна быть идеальная память на лица. Он же сказал, что вроде бы видел Реутова в аэровокзале. Но — «вроде бы». Почему не был уверен? Возможно, что-то более интересное привлекло его внимание? Очень даже возможно. И потом, откуда такое совпадение, почему из десятков и даже сотен лиц, которые мелькали мимо него в аэровокзале, он сумел запомнить Реутова? А что, если этому запоминанию что-то поспособствовало?
Гордеев открыл записную книжку, куда он предусмотрительно выписал координаты всех свидетелей по делу Реутова. Позвонил Абросимову на работу и договорился о встрече.
Через час с небольшим Абросимов смотрел на фотографию девушки. Смотрел долго, Гордеев подумал даже, что так не смотрят на лицо человека, которое тебе ни о чем не говорит. Впрочем, кто знает, возможно, у фотографов свои профессиональные заморочки.
— Прекрасное лицо, — сказал наконец Абросимов нейтральным тоном.
— Я сам вижу, какое оно, — проскрипел Гордеев. — Скажите лучше, вы эту девушку видели вместе с Реутовым?
Он выстрелил наугад, но попал в «десятку». Впрочем, не так уж наугад — правильно расставил акценты.
— Откуда вы знаете? — оторопел Абросимов.
Оказалось, действительно, в Шереметьево-2 он видел молодую женщину, очень похожую на ту, что изображена на фотографии, только она была немного старше и гораздо увереннее в себе. А так сходство безусловное.
— Но ведь фотография не свежая, верно? — спросил Абросимов. — Судя по цвету и качеству бумаги, где-то начала девяностых. В таком случае, это она, — безапелляционно заявил он. — Просто стала старше.
Гордеев, на самом деле нуждавшийся сейчас в посторонней поддержке, получив ее, такую категоричную, даже несколько опешил:
— Почему вы так уверены, Сергей?
Абросимов наклонился к адвокату и интимно сообщил:
— Просто я очень хороший фотограф.
Вечером, заехав к Турецкому выпить пива после работы, Гордеев показал ему фотографию, найденную у Реутова. Турецкий поцокал языком.
— Ты не цокай, а лучше скажи, как, по-твоему, сколько ей лет?
— На фотографии?
— Ну а где же еще?
— Лет девятнадцать, не больше. А что?
— Нежный возраст, — пробормотал Гордеев.
— Это точно.
Часть вторая НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ
1
Лето 1990 года выдалось жарким: градусник зашкаливал далеко за тридцать, и уютно чувствовать себя можно было только в тени. Вообще-то жара для июля — дело обычное, но такой уже давно не наблюдалось. Днем город почти вымирал. Признаки жизни можно было обнаружить лишь на песчаных пляжах вдоль берега Волги, где спасались от палящего солнца и местные, и приезжие. Речной воздух нес хоть какую-то прохладу, а вода, конечно, всегда давала временное облегчение.
Римма и Светлана проводили на пляже целые дни. Их кожа уже приобрела кофейный оттенок, отчего Юрка Шаповалов, иногда присоединявшийся к их маленькой компании, называл подружек не иначе как шоколадками. На двух молоденьких девушек то и дело заглядывались приезжие парни. Обе симпатичные, с великолепными фигурами, хотя и совершенно разные. Римма — худенькая и стройная, с небольшой упругой грудью и длинными, пшеничного цвета волосами, которые замечательно контрастировали с загорелой кожей. Светлана — чуть повыше и поплотнее (что ее нисколько не портило, а лишь придавало какую-то южную сексуальность), с каштановыми, до плеч, волосами, пухлыми обольстительными губами и шикарной грудью фотомодели. Обеим исполнилось шестнадцать, Римме буквально на днях, пятнадцатого июля, что неоднократно служило поводом для Светкиных беззлобных замечаний.
— Повезло же тебе, Римка, — вздыхала она, — родилась точно в серединке лета! Не то что я, в конце мая, когда экзамены в школе на носу.
Девятый класс они закончили прямо противоположно: Римма Кравцова почти на отлично (подвели две четверки, по алгебре и физике), Светлана Губина на тройки с единственной четверкой по физкультуре. Такая разница в учебе не мешала им дружить с первого класса, когда они в первый раз, еще крохотными девчушками с бантами и косичками, торжественно переступили порог школы.
— Когда отбываешь? — поинтересовалась Светлана, переворачиваясь на спину и подставляя солнцу и без того загорелый живот.
— Четвертого. — Римма в точности повторила ее движения.
На день рождения родители подарили ей путевку на Кавказ, и последние три дня мысли ее были заняты предстоящей поездкой. Впервые она уезжала от дома так далеко. И так надолго — на двадцать четыре дня. К тому же одна! Не будет рядом ни родни, ни лучшей подруги. Это интриговало и пугало одновременно.
— Везет!.. — протянула Светка, пристраивая под голову руки. — Вот бы мне умотать куда подальше от моих! Достали уже!
Светкины родители воспитывали ее не слишком строго и на многие ее выходки закрывали глаза. Ворчали только по поводу ее учебы, всегда ставя в пример Римму. Поэтому ее заявление о желании сбежать на время от строгих родителей не совсем соответствовало действительности. Римма это прекрасно знала, потому и промолчала, оставив слова подруги без комментариев.
— Сменишь обстановку, отдохнешь, — продолжала рассуждать Светка, — познакомишься с кем-нибудь… Глядишь — и влюбишься.
— Вот еще, — бросила Римма, не глядя в ее сторону.
— А чего! Любовь, скажу я тебе, великое дело. На ней весь мир держится. А ты у нас до сих пор не целованная. Разве это порядок?
— Как-нибудь разберусь с этим сама.
— Ты разберешься! — Светка хихикнула. — Покраснеешь, как морковка, и — в кусты.
— Тебе-то откуда знать? — беззлобно реагировала Римма.
Иногда подруга принималась «учить ее жизни», что было не особо приятно, учитывая тот факт, что они были ровесницами. Но в одном Светка все же была права: дожив до шестнадцати лет, Римма действительно еще ни с кем не встречалась, являясь в их классе единственной девчонкой, к кому не прикасались мальчики. Сама Светлана заимела первый опыт близких отношений в день своего пятнадцатилетия и потом подробно описывала Римме свои впечатления. Переспала она тогда с Мишкой Абрамовым, которого месяц спустя забрали в армию. Ждать его Светка не обещала и вскоре закрутила бурный роман с его старшим братом, только что из армии вернувшимся. Нельзя сказать, что она была распутной. Она спала лишь с теми, с кем встречалась. И хоть таких было немного, Светка считала себя достаточно умудренной в вопросах любви и обязательного, в ее понимании, секса. На данное время она была «свободна, как птица», что давало ей полное право поглядывать на приезжающих отдохнуть парней.
