Поппи Брайт - Потерянные души
- Это мне сто лет. - Твиг запустил руку под водительское сиденье и достал бутылку. - А это вино родилось в прошлый четверг. Предлагаю отметить!
- Мне тоже сто лет, - пробормотал Молоха, присосавшись к бутылке. Вино было густым и сладким, как подгнивший виноград. Он облизал губы и сделал ещё глоток.
Они мчались вперед и пили вино. Они не сверялись с картой. Им не нужна была никакая карта; выбор из сотни возможных дорог, обозначенных желтыми, красными и зелеными линиями на бумаге, таинственные значки - их это не привлекало. Они просто переезжали из города в город, следуя зову некоего теплого алкогольного магнетизма у них в крови. Твиг всегда знал, как ему ехать: какие дороги удобнее, на каких из шоссе можно будет развить максимальную скорость, на какие глухие проселки лучше не заезжать, потому что там обязательно будет патруль или какие-нибудь богобоязненные аборигены. Сейчас они ехали из Нью-Йорка, где каждую ночь утоляли жажду кровью, насыщенной странными наркотическими веществами, где познакомились с совершенно безбашенной, удолбанной девицей, которая разрешила им спать, когда день, у себя в квартире в Ист-Виллидж, пока они окончательно не оборзели и не прикончили очередную жертву прямо у неё в ванной. Всякие сексуальные забабахи - это одно, заявила она. Но убийство с кровопролитием - совсем другое. Ей не нужны неприятности. К тому же они перепачкали кровью её единственный набор полотенец. В общем, они поспешили смыться, оставив хозяйку в тяжких раздумьях, как избавляться от трупа.
Что-что, а смываться Молоха, Твиг и Зиллах умели. У них было время попрактиковаться; Зиллах научил Молоху и Твига, как быть бесстрастными и невозмутимыми, как вытирать кровь с лица и контролировать сбивчивое дыхание, прежде чем "выходить в люди" после удачной охоты. Зиллах не раз отмечал, что без его чуткого руководства их бы обоих давно прибили, причем не один раз, и, может быть, даже колом в сердце. Зиллаху и вправду было уже сто лет, а Молохе с Твигом всего по семьдесят пять; но по стандартам их расы все они были ещё подростки. Зиллах вспомнил бездонные глаза Кристиана, его спокойный взгляд, исполненный несуетливого, почти болезненного чувства собственного достоинства. Сколько ему, интересно, лет? Триста? Четыреста? Но даже если бы Кристиан был мальчишкой пятидесяти лет, Зиллах все равно не мог бы представить его совершающим идиотические поступки в стиле Молохи и Твига.
И все же они - его подопечные. Он у них главный, они подчиняются ему беспрекословно; а в ответ они ждут, что он будет о них заботиться и даже думать за них. Зиллаху иногда казалось, что мозги у них одни на двоих. А он был умным, и они это знали. Впрочем, ему с ними было забавно.
Зиллах познакомился с ними на одной элегантной вечеринке "под открытым небом", в бурные двадцатые. Это было роскошное мероприятие в стиле "Великого Гэтсби" с бумажными фонариками и пьяными игрищами в крокет на лужайке. Молоха с Твигом обосновались в самом дальнем углу сада и развлекались тем, что потешались над вычурными туалетами дам. Каждый раз, когда мимо проходил официант, разносивший шампанское, они утягивали с подноса по два бокала "на рыло" - по одному в каждую руку. Когда к ним подошел Зиллах, они были уже "хороши" и не признали в нем своего. Но им понравилось, что он красивый. И его изящный костюм из белого льна им тоже понравился. Они увлекли его в дом, думая, что обольщают очередную жертву, и попытались напасть на него в "охотничьей" гостиной наверху, где на полу были шкуры зверей, а на стенах - головы-чучела. Зиллах отшвырнул их так, что они отлетели к дальней стене, потом поднял их обоих за шкирку и сшиб головами под чучелом льва с навечно разинутой пастью. Потом он вскрыл вену у себя на запястье и дал им выпить своей крови. После этого они уже не расставались. Они принадлежали ему всецело. Ну или почти всецело.
Они так и не нашли загородную кафешку, которую Молоха вроде бы видел однажды, когда проезжал по этому шоссе, и решили остановиться у "7-11". Молоха набрал целый пакет конфет и пирожных. Твиг взял себе упаковку нарезанной копченой колбасы и бутылку дешевого вина.
Кассирша буквально пожирала их глазами, глядя на них чуть ли не с благоговением. Она ерзала на стуле своей объемистой задницей и то и дело поправляла разноцветные пластмассовые заколки в жиденьких волосах. Когда Зиллах встретился с ней глазами, ей показалось, что внутри у неё все растекается. Потайное, неведомое местечко у неё между ног вдруг увлажнилось, и там прошла странная судорога.
Все лицо у неё было в оспинах, и она явно страдала от ожирения, и в этом году ей исполняется сорок, и она уже смирилась с мыслью, что у неё никогда не будет мужчины. Но что-то во взгляде этих зеленых глаз заставило её почувствовать то же самое, что она чувствовала, разглядывая фотографии в Penthouse и Playboy, которые продавались у них в магазине, пока не осаживала себя: мол, ей это неинтересно, - и не начинала опять ходить в церковь. Что-то во взгляде этих зеленых глаз заставило её задуматься, а каково это - почувствовать, как мужчина лежит на тебе и вбивает в тебя свою штуку. Она нащупала под кассой свою пачку "More", закурила и жадно затянулась дымом, с тоской наблюдая за тем, как черный фургон выруливает на шоссе. Интересно, этот зеленоглазый ангел ещё когда-нибудь заглянет сюда?
Снова в дороге. Твиг вскрыл упаковку колбасы и принялся отправлять в рот ломтик за ломтиком, запрокинув голову, как леопард на кормежке; он глотал мягкое мясо, почти не жуя. Молоха налегал на пирожные с кремом. Зиллах лизнул полупрозрачный ломтик колбасы, откусил кусочек пирожного, отпил вина. Ни то, ни другое, ни третье не поперло.
- Мы доберемся до вечера до Вашингтона? - спросил Молоха, слизывая с пальцев шоколад.
Твиг смотрел прямо перед собой на дорогу.
- Да, блин, мы уже через час там будем. Но до ночи придется поголодать. - Никто не спрашивал почему. Все знали, где взять самое лучшее в этом городе - в ночных клубах, на темных улицах, под полуночной луной.
- Ага. - Молоха выдавил липкую улыбку, размышляя о бурных ночах в больших городах. - Как я понимаю, на пару ночей мы задержимся в Вашингтоне. А потом?
Твиг на секунду задумался.
- Можем снова наведаться в Калифорнию. Тебе, я помню, понравились кафе-мороженое в китайском квартале.
- Но это же так далеко. И по пустыне придется ехать. Нечего есть. Нечего пить. Людей нет. Крови нет.
Зиллах закрыл глаза и провел по ресницам кончиком блестящего черного ногтя.
- Может быть, съездим в Новый Орлеан, - предложил Он. - Навестим Кристиана.
Глаза у Твига загорелись.
- Кристиан! Помните Кристиана?
- Старина Кристиан!
- Он не пьет... вина!
Они все рассмеялись.
- Да, но вдруг он по-прежнему держит бар? Бесплатная выпивка для друзей!
- И вся кровь Нового Орлеана, насыщенная вином, пивом, виски...
- И шартрезом, - добавил Зиллах.
Они на миг замолчали, вспоминая вкус горьких трав, вкус райского сада.
- Да, давайте поедем.
- Навестим старину Кристиана.
- Старину Крисси, - сказал Молоха.
- Крисси! - Твиг согнулся от смеха.
Зиллах передал вино Молохе.
- И начнем собирать стеклотару. С сегодняшней ночи будем запасаться кровью. После Вашингтона места будут засушливые.
Молоха и Твиг приумолкли, задумавшись о предстоящем периоде долгого вынужденного воздержания. Потом Твиг пожал плечами:
- А ебись оно все конем... мы едем в Новый Орлеан! Молоха опять включил музыку, и они принялись подпевать Боуи, прислонившись друг к другу. Их мягкие и мелодичные голоса становились все мелодичней и мягче по мере того, как они накачивались вином. Зиллах перебирал волосы Молохи, разбирая спутанные пряди. Твиг улыбался, глядя на дорогу: длинная, ровная и волшебная, она разворачивалась перед ним, как ковер, - до самого Нового Орлеана, до самого бара Кристиана.
4
По дороге домой - обратно на юг, прочь от границы с Виргинией, - Стив свернул на боковую дорогу, что вела к холму. Духу всегда очень нравился Роксборо, маленький городок при электростанции, и когда они заезжали сюда, он обычно смотрел в окно как завороженный, разглядывая все крошечные кафешки, и парикмахерские, и мойку машин на южной окраине с загадочной вывеской "МЫ МЫСЛИМ - СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СУЩЕСТВУЕМ", и единственный в городе ночной клуб совершенно затрапезного вида, у входа в который всегда ошивались какие-то темные личности, независимо от погоды и времени суток.
Но сегодня Дух не смотрел в окно. Он притих и сидел, глядя прямо перед собой совершенно невидящими глазами. Похоже, он все ещё пребывал во власти своего сна. Стиву хотелось как-то отвлечь его от этих проклятых близнецов из сна - мертвых или умирающих. Слишком часто бывало, что призраки из снов Духа не отпускали его даже после того, как он просыпался, и требовали внимания к себе и даже частичку его души.
Эти видения беспокоили Стива, но при этом и завораживали. Буквально с первых же дней, когда они подружились с Духом, Стив взял на себя роль защитника и покровителя, потому что, во-первых, он был на год старше, а во-вторых, ему слишком часто казалось, что Дух балансирует на грани реальности в опасной близости от края. Дух жил как бы в двух мирах сразу: в Стивовом мире пива, гитар и друзей и в бледном призрачном мире своих видений. Реальный мир слишком часто давил на Духа: приводил его в замешательство и даже ранил.
