Виталий Смирнов - Библиотечка журнала «Советская милиция» 3/69/1991 г.
Дело кончилось тем, что его снова уволили. А потом умерла жена и жизнь старика покатилась под откос. На работу устроиться он уже не пытался, опускался потихоньку, пил, ходил грязным, небритым.
Однажды, в минуту тяжелейшего похмелья, к нему неожиданно нагрянул Горбов, его давний знакомец. Нагрянул не один, а с двумя приятелями.
Стояла зима, крутая, морозная. Иван Арсентьевич зажег свет в прихожей, окинул гостей взглядом. Что ж… Люди солидные. Хорошие меховые шапки, пальто — драп, велюр… И ему стало стыдно за свой довольно затрапезный вид, за грязную квартиру…
Самый молодой из троих, хорошо сложенный черноглазый красавец, снисходительно улыбнулся:
— Не смущайтесь, Иван Арсентьевич, чистота не главное! Мы людей ценим не за это.
А самый старший, седоватый, худощавый, но еще довольно крепкий, согласно покивал.
— Мы, собственно, ненадолго, — сказал Горбов.
Иван Арсентьевич взглянул на него. Тот стоял за столом против Мослякова, двое других устроились на диване.
— Вот что, Иван Арсентьевич, — продолжал Горбов и круглое лицо его с чуть отвисшими, полными щеками напряглось и немного посуровело. — Пришли мы к тебе с деловым предложением… Как ты знаешь, в стране идет перестройка. Если отбросить словесную шелуху, то получится — надвигается новый нэп. Стали нужны деловые люди: с умом, с деньгами, инициативные…
— Короче, мы решили организовать кооперативное кафе, — сказал молодой. — Как это уже делается в Москве, в других городах.
— Кто это «мы»? — спросил Мосляков.
— Мы — это знакомый ваш Федор Лукич Горбов — раз, далее — большой специалист кулинарного искусства Виктор Сергеевич Курбатов — два, — при этом молодой мотнул головой и указал на пожилого соседа. — И наконец, ваш покорный слуга — Валентин Осипович Загоруйко.
— И как же вы думаете провернуть такое дело? — поинтересовался Иван Арсентьевич.
— Каждый из нас, — ответил Загоруйко, — внесет вступительный взнос — десять тысяч рублей. На эти деньги надо арендовать помещение, приобрести инвентарь, нанять служащих, организовать производство.
Иван Арсентьевич с сомнением покачал головой.
— Тридцатью тысячами, пожалуй, не обойтись.
— Вот поэтому, уважаемый, — подал голос «большой мастер кулинарного искусства» — мы и рассчитываем на вас.
Голос у Курбатова оказался хотя и не громким, но несколько резковатым и скрипучим.
— То есть? — не понял его Иван Арсентьевич.
Горбов предупреждающе поднял ладонь:
— Не беспокойся, Иван Арсентьевич. Мы к тебе не за деньгами пришли. Да мы и знаем: такие деньги у тебя не водятся. Тут другой расчет. Во всяком новом деле, Иван Арсентьевич, важно своевременно учесть некоторые психологические нюансы. Скажем так — вождь выдвинул идею. Нужна ему поддержка с мест? Конечно. И тот, кто первым доложит, отрапортует, может рассчитывать на признательность вождя. Так?
— Так, — согласился Мосляков, не понимая, куда он клонит.
— Вот так и с кооперативами. Правительство кинуло клич. Как должны повести себя местные руководители?
Мосляков пожал плечами:
— Будут стараться. Выискивать резервы.
— Вот именно, — ухмыльнулся Курбатов. — Дело это серьезное. А отличиться каждому хочется. Значит, сейчас удобный момент: местные власти ничего для первых кооператоров не пожалеют. Надо этим воспользоваться. Улавливаете, Иван Арсентьевич?
— Вот мы и будем одними из первых, — снова вмешался Горбов. — Но нам нужна соответствующая вывеска, реклама. Нужен достойный председатель кооператива.
— Все практические дела мы будем вести сами, — проскрипел Курбатов.
— А председатель нам нужен для представительства, для хождения по инстанциям, — пояснил Горбов. — Ищем человека вроде тебя: заслуженного, авторитетного…
— И ловкого, — добавил Загоруйко.
— Ну, как?
— Что «ну, как?».
— Пойдете к нам председателем? — спросил Загоруйко.
И он согласился. Условия оказались необычными и выгодными. Новоявленные кооператоры установили ему ни за что ни про что жалованье — пятьсот рублей в месяц. И практически никаких обязанностей. Правда, на первых порах предстояли хлопоты: надо было зарегистрировать — узаконить кооператив, открыть в банке текущий счет, «выбить» в горисполкоме ссуду, добиться передачи государственного кафе «Весна» во владение кооператива. Но за каждое такое «ходатайство» кооператоры платили Ивану Арсентьевичу дополнительно.
Ивану Арсентьевичу было даже приятно «представительствовать». Перед каждым выходом в инстанции он тщательно брился, надевал свежую, хорошо отутюженную рубашку и пиджак со всеми регалиями. Кооператоры даже заказали ему визитные карточки. На плотной бумаге, в красивой рамке значилось: «Председатель кооперативного кафе «Южное» Иван Арсентьевич Мосляков, ветеран партии, войны и труда», и чуть ниже адрес и телефон. Приятно, что ни говори!
«Представительство» делало жизнь Ивана Арсентьевича более полной. Он сам себе казался уже не просто пенсионером, а человеком значительным, важным, не похожим на других. Да и деньги были очень кстати.
Месяца через два все организационные дела утряслись, и кафе «Южное» заработало. Загоруйко крутился в двух залах кафе, Курбатов — на кухне, Горбов, обеспечивавший снабжение, — везде. Он «доставал», организовывал поставки продуктов, разъезжал по всей области и за ее пределами… И только один Иван Арсентьевич, поприсутствовав на торжественном открытии кафе, в дальнейшем пребывал в состоянии оплачиваемого безделья.
Как-то, идя домой, столкнулся Мосляков во дворе с соседом по дому Павлом Ивановичем Есиповым. Они были знакомы, иногда по-стариковски перекидывались парой фраз. Вот и сейчас пошли вместе. По пути говорили о том о сем. А под конец Есипов глянул на Мослякова как-то искоса и спросил:
— Слышал я, Иван Арсентьевич, вроде бы ты в индивидуальную трудовую деятельность ударился?
— Я? — растерялся Мосляков. Ему сейчас почему-то было стыдно признаться в той роли, которую он фактически играл в кооперативном кафе.
— Говорят, что ты стал закоперщиком целого кооператива?
— А-а-а… — протянул Мосляков, будто только что догадался о чем идет речь. — Шагаю в ногу со временем, Павел Иванович. Перестройка-то — дело всенародное. Вот и я решил…
На том и расстались. Есипов повернул к своему подъезду, а Мосляков пошел дальше. Но с тех пор у Мослякова в душе появилась невидимая заноза. И дармовые деньги его уже не так радовали.
Сегодня был обычный, «пенсионерский» день. Не спеша пообедал, отдохнул. В комнате было душно, и Иван Арсентьевич вышел на балкон. По тротуарам, как обычно, куда-то спешили люди. Иван Арсентьевич посмотрел прямо вниз, на широкую асфальтированную площадку у своего подъезда. К ней подъезжал синий «Москвич». Вот он остановился, дверца открылась, и Мосляков увидел Загоруйко.
Через минуту Иван Арсентьевич уже впускал его в квартиру. Тот, не задерживаясь в прихожей, прошел в комнату. Повернулся к идущему сзади Мослякову, уставился на него черными глазищами и без всяких вступлений сказал:
— Понимаешь, Курбатова убили.
— Как убили? — ахнул Мосляков.
— Ножичком Иван Арсентьевич, ножичком. Но речь не о том. Давай-ка сядем, поговорим.
Иван Арсентьевич, почувствовавший слабость в ногах, сел. Заноза в груди, появившаяся после давнего разговора с Есиповым, опять заныла от дурных предчувствий.
Капитан Безуглый
Этого, конечно, следовало ожидать. Лично мне понятно, почему начальник управления приказал не докладывать ему подробности дела по убийству Курбатова.
А ларчик-то открывается просто. Судя по всему, мы вторгаемся в поощряемую самыми высокими инстанциями индивидуальную трудовую и кооперативную деятельность.
Во всяком случае, убитый, несомненно, из этих кругов. А убийца или убийцы? Кто их знает, может быть, тоже оттуда?
Поэтому меня, естественно, насторожило желание начальника управления уйти от подробностей и «доверить» дело мне. Такое доверие сильно попахивает желанием иметь под рукой «мальчика для битья» или, если по-русски, — козла отпущения.
Но дисциплина есть дисциплина, возражать против приказного доверия я не мог. Поэтому, как только заместитель начальника управления отпустил нас, мы — Сережа Пряхин, младший лейтенант Левин и я — собрались в моем кабинете.
— Давайте прежде всего обсудим, что нам известно, — предложил Пряхин.
— Давайте, — согласился я.
— Итак, ударом острого колюще-режущего предмета, скорее всего ножа, убит шеф-повар кооперативного кафе «Южное» — Виктор Сергеевич Курбатов. Последнее время он занимался оздоровительным бегом трусцой по дороге, идущей от автостанции «Пригородная» к дачному поселку Ключары.
