Камилла Лэкберг - Укрощение
— Вам не показалось, что все это немного странно?
— Ясное дело… — Тина заколебалась. — Наверное, именно поэтому мы их все же сохранили.
Размышляя, писательница оглядела пустую безликую комнату. Единственной попыткой создать здесь подобие уюта была полузасохшая пальма в горшке у окна.
— Мы нечасто здесь сидим, — проговорила тюремщица с улыбкой.
— Понимаю, — кивнула Эрика и снова сосредоточилась на открытках. Она перевернула их, чтобы осмотреть с другой стороны, но на них действительно ничего не было — кроме адреса исправительного учреждения, отпечатанного в виде синего штемпеля. Почтовые штемпели были поставлены в разных местах, и ни одна обозначенная на них местность не имела никакого отношения к тому, что Фальк было известно о Ковальской.
Почему Испания? Открытки посылала сестра Лайлы? Но зачем? Эта версия не представлялась разумной, потому что все почтовые штемпели были поставлены в Швеции. Посетительница подумала, что надо попросить Патрика проверить, выезжала ли Агнета за пределы Испании. Может быть, между сестрами было какое-то общение, хотя они это и отрицают. Или это не имеет никакого отношения к сестре?
— Ты не хочешь спросить Лайлу, что она может сказать по этому поводу? — снова подала голос Тина. — Я могу узнать, готова ли она принять посетителя.
Эрика на мгновение задумалась, взглянула на увядшую пальму и покачала головой:
— Спасибо, но я хочу сперва сама поломать голову — вдруг мне все же удастся догадаться, что тут такое.
— Удачи тебе, — сказала надзирательница и поднялась.
Ее собеседница кривовато улыбнулась. Да, немного удачи ей не помешало бы!
— Могу я взять с собой открытки? — попросила она.
Тина заколебалась, но все же согласилась:
— Хорошо, если ты обещаешь принести их назад.
— Обещаю, — сказала Эрика и положила их в сумку. Нет ничего невозможного. Какая-то связь обязательно есть, и она не сдастся, пока не найдет ее.
* * *Йоста размышлял, не дождаться ли все же возвращения Патрика — однако времени на это, похоже, не было. Он решил последовать своей интуиции и продолжить работать над тем, что ему было известно.
Анника позвонила и сказала, что уходит раньше, потому что у нее заболела дочь, так что, строго говоря, ему надо было бы вернуться в участок, чтобы не оставлять его совсем пустым. Но Мартин наверняка скоро вернется, так что Флюгаре сел в машину и отправился в Сумпан.
Рикки открыл полицейскому дверь и молча впустил его внутрь. По дороге Йоста отправил ему эсэмэску, чтобы убедиться, что его семья дома. Когда он вошел в гостиную, стало очевидно, что все от него чего-то ожидают.
— Вы узнали что-то новое? — спросил Маркус.
Флюгаре увидел в глазах Хальбергов надежду — не на то, что дочь найдется, как это было раньше, а на то, что все получит наконец свое объяснение. Разочаровывать их было очень больно.
— Нет, по крайней мере, ничего такого, что мы уверенно можем связать со смертью Виктории, — сказал он со вздохом. — Однако есть одно странное обстоятельство, связанное с другим случаем, который мы сейчас расследуем.
— Лассе? — догадалась Хелена.
Йоста кивнул:
— Да, мы нашли связь между Викторией и Лассе. И это связано еще с одним обстоятельством, которое мне удалось выяснить. Но дело немножко щепетильное…
Он откашлялся, не зная, как начать. Все трое его собеседников сидели перед ним молча, ожидая, и он увидел выражение внутренней боли в глазах Рикки — угрызения совести, с которыми ему, возможно, придется жить до конца своих дней.
— Мы по-прежнему не обнаружили тела Лассе, но неподалеку от того места, где припаркована его машина, были следы крови, которые мы послали на анализ. Оказалось, что это кровь Лассе, — рассказал полицейский.
— Угу, — проговорил Маркус. — Но какое это имеет отношение к Виктории?
— Как вам известно, мы подозревали, что кто-то следил за вашим домом. В саду соседей мы обнаружили окурок, который тоже отправили на анализ, — сказал Йоста, ощущая, что приближается к теме, которой он больше всего хотел бы избежать. — Судмедэксперты по собственной инициативе сопоставили кровь на мостках и ДНК на окурке и обнаружили совпадение. Иными словами, Лассе следил за Викторией, и, по всей вероятности, именно он посылал ей угрожающие письма. Да, Рикки рассказал нам о них.
— Нам он тоже все рассказал, — ответила фру Хальберг, бросив взгляд на сына.
— Мне жаль, что я их выкинул, — пробормотал тот. — Я просто не хотел, чтобы вы их увидели.
— Не переживай по этому поводу, — кивнул ему Флюгаре. — С этим все ясно. Как бы то ни было, мы выдвинули версию, что Лассе кого-то шантажировал, и этот человек убил его. И у меня есть догадки, кто это может быть.
— Прости, я что-то не понимаю, — снова заговорила Хелена. — Какое отношение все это имеет к Виктории?
— Да, зачем он следил за ней? — спросил ее муж. — При чем здесь она, если он кого-то шантажировал? Поясни, пожалуйста.
Йоста вздохнул и не сразу собрался с духом.
— Я полагаю, что Лассе шантажировал Юнаса Перссона, поскольку ему было известно, что у Юнаса внебрачные отношения с очень юной девушкой. С Викторией. — Теперь, когда он наконец произнес это вслух, плечи его опустились. Старый полицейский затаил дыхание в ожидании ответа старших Хальбергов. Однако последовавшая за этим реакция была совсем не такой, как он ожидал. Хелена подняла глаза, твердо глядя на Флюгаре, а потом улыбнулась грустной улыбкой:
— Дорогой Йоста, ты что-то перепутал.
* * *К большому удивлению Дана, Анна добровольно согласилась отвезти девочек на конюшню. Ей нужно было уехать из дома и подышать свежим воздухом, так что даже присутствие лошадей не могло ее теперь напугать. Ее знобило, и она плотнее закуталась в куртку. Помимо всех прочих неприятностей, тошнота стала еще сильнее, и женщина все больше склонялась к мысли, что это не на нервной почве и что у нее, скорее всего, кишечный грипп, покосивший так много учеников в школе, где учились ее дети. Пока ей удавалось сдерживать тошноту, проглотив десять горошин белого перца, но скоро ей наверняка придется обнять ведро или унитаз.
Возле конюшни стояли на морозе несколько девочек. Эмма и Лисен побежали к ним, и Анна пошла следом за ними.
— Привет, почему вы здесь стоите? — поинтересовалась она у юных наездниц.
— Марта до сих пор не пришла, — сказала высокая темноволосая девочка. — А она никогда не опаздывает.
— Значит, она скоро появится, — предположила Анна.
— Но Молли тоже должна была быть здесь и помогать ей, — сказала брюнетка, которая, видимо, была лидером в группе. Остальные закивали.
— А вы стучали к ним в дверь? — спросила Анна и посмотрела на жилой дом неподалеку от конюшни. Там горел свет — похоже, кто-то был дома.
— Нет, мы бы такого никогда не сделали, — ответила темноволосая с испуганным видом.
— Ну тогда я пойду постучусь, — решила женщина. — Подождите здесь.
Она почти бегом направилась через двор к дому Юнаса и Марты. От пробежки тошнота только усилилась, и, подойдя к дому, Анна вынуждена была опереться о перила. Ей пришлось звонить дважды, прежде чем Юнас открыл дверь. Хозяин вытирал руки о передник — судя по запахам, он был занят приготовлением еды.
— Привет, — сказал он с вопросительным выражением лица.
Анна откашлялась:
— Привет. Марта и Молли здесь?
— Нет, они, скорее всего, в конюшне, — Перссон посмотрел на часы. — У Марты через несколько минут занятие, и, мне кажется, Молли собиралась ей помогать.
Его неожиданная гостья покачала головой:
— Они туда не пришли. Как ты думаешь, где они могут быть?
— Понятия не имею, — ответил ветеринар и задумался. — Я не видел их с раннего утра, потому что мне пришлось уехать на срочный вызов, а когда я вернулся, дома никого не было. Потом я спал, сидел в кабинете — был уверен, что после обеда они в конюшне… У Молли скоро важное соревнование, так что я думал, что они вовсю тренируются. Да вот и машина на месте.
Он указал на голубую «Тойоту», стоявшую возле дома.
Анна кивнула:
— Что же нам делать? Девочки ждут…
— Я могу позвонить Марте на мобильный. Зайди пока в дом, — сказал Перссон и обернулся. Взяв свой телефон, лежавший на столике в холле, он нажал на клавишу быстрого набора.
— Не отвечает. Как странно. Он у нее всегда при себе, — вид у Юнаса был встревоженный. — Сейчас спрошу маму.
Он стал звонить матери, и Анна слышала, как он объяснял ей, в чем дело, одновременно заверяя ее, что ничего страшного не случилось и что все идет как положено. Заканчивая разговор, ветеринар несколько раз сказал «Пока».
— Разговаривать с мамами по телефону — это нечто, — проговорил он, поморщившись. — Легче заставить свинью полететь, чем маму — положить трубку.
