Майкл Гилберт - Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть
Можете вы вспомнить кого-нибудь, кто так на вас зол, чтобы хотел устроить вам гадость?
- Пока я здесь, кое-кому на мозоли я наступил, - признался Брук, - но это, по большей части, люди, стоящие на верхних ступеньках в местных художественных кругах. Не сказал бы, что эти люди затеяли бы такое. Единственный человек…
- Да?
- Но это ерунда. Единственный, кто на меня зол - это человек по имени Лабро.
Бывший сторож поместья профессора Бронзини в Волатерре. Думаю, его выгнали из-за меня. - Он рассказал консулу о Лабро.
- И вы с ним встретились ещё раз в городе?
- В пятницу, когда шел домой. Собрался мне что-то сказать. Думаю, это был только повод выманить у меня деньги.
- Мог он знать номер вашей машины?
- Когда я приезжал на раскопки, его он видеть не мог, если вы это имеете ввиду.
Машина оставалась внизу на дороге. Но мог его выяснить.
- Как?
- Мое имя есть в телефонном справочнике. Гараж всегда открыт. Достаточно приехать и взглянуть.
- Да уж, - протянул сэр Джеральд. Вся эта ситуация казалась ему крайне неправдоподобной. - О чем они вас допрашивали?
- Да почти ни о чем, так, общие вопросы. - «Вы были в тот вечер вне дома? - Куда направились?» - и все такое. Хотели, чтоб я сознался, но не вышло. Это им не понравилось. Насколько я понял настоящий допрос начнется завтра, когда мной займется следователь из прокуратуры.
- Ничего не говорите, пока не будет адвоката. Я кого-нибудь найду.
- Не надо, - ответил Брук. - Профессор Бронзини уже прислал. Зовут его Тоскафунди, и он очень уверен в себе.
2. Тройственное соглашение.
Прокурору Антони Риссо было около тридцати, свое детское личико он любил прикрывать черными очками, подражал Генри Фонда и был крайне честолюбив.
В понедельник в десять утра его вызвали к Бенцони, который был городским прокурором и, естественно, его начальником. Бенцони сказал:
- Я слышал, вы хотели заняться делом того англичанина, Брука. По принятому у нас порядку очередь Кавальери, а за ним Маццо. У вас есть весомая причина этот порядок нарушить?
- У меня две причины, - ответил Риссо. - Во-первых, из того, что я прочитал в материалах полиции, многое будет зависить от результатов экспертизы, а у меня, как вы знаете, соответствующее образование. Во-вторых, обвиняемый - англичанин, а я говорю по-английски гораздо лучше чем Кавальери или Маццо.
- И в третьих, - подхватил Бенцони, - вы ведь выставили свою кандидатуру на выборах, не так ли? И успех на процессе, где ответчик - англичанин, а жертва - почтенный старик - итальянец может увеличить ваши шансы и добавить сколько-то голосов.
- Ничего подобного мне и в голову не приходило, - обиженная мина Риссо была так правдива, что и Бенцони усомнился, не обидил ли он его невзначай.
- Ладно, - сказал он. - Будем считать, что причины веские. Но не надо предвзятости.
- Разумеется, нет.
- И я хотел бы получать регулярную информацию о ваших успехах.
- Обычный порядок…
- Обычных официальных донесений недостаточно. Это не рядовой случай.
Риссо осторожно заметил: - Я ознакомился пока с предварительным донесением, но сказал бы, что это рядовой случай водителя, сбившего человека и скрывшегося с места преступления.
- Впечатление бывает обманчиво, - сказал Бенцони. - У меня на такие вещи нюх, и не думаю, что этот случай - заурядный. Постарайтесь действовать поосмотрительней.
***
Когда Элизабет пришла к капитану Комберу, там была Тина.
- Входите, входите, - сказал капитан. Бородка его агрессивно торчала вперед, глаза воинственно пылали. - Я рад, что вы здесь. Вы насчет Брука?
- Разумеется. И помочь ему, если возможно.
- Тогда мы заключим тройственное соглашение. И я сказал бы, что для победы правды и света нам понадобятся любые союзники, каких мы сможем найти. Тина тут рассказывает удивительные вещи. Думает, что главным действующим лицом во всей этой истории был тип по имени Диндони.
- Диндони - крыса! Жаба! Мерзкая змея! Вонючая гусеница! - сказала Тина.
- Полагаю, этого хватило бы на целый зоосад, - заметил капитан. - Лучше уж расскажу я, вы слишком расстроены, Тина.
- Как мне не расстраиваться, если синьор Роберт в тюрьме? Его незаконно арестовали только потому, что злые люди его оклеветали.
- Мы все огорчены, Тина, но не следует терять голову, это ничего не даст. Так вот послушайте, что рассказывает Тина, мисс Уэйл. Мило Зеччи, оказывается, дважды пытался встретиться с Бруком. Вначале они сошлись у Зеччи, но ничего не вышло, Мило решил, что Диндони их подслушивает.
- Объяните мне, кто это - Диндони.
Капитан объяснил.
- А мы ему ещё не верили, - вслипнула Тина. - Думали, это старческие страхи. Как же мы его не послушали! - Теперь её слезы потекли ручьем. Правда, через минуту она уже успокоилась и бодро сказала: - Не время реветь. Нам нужно найти тех гадов, что убили папу, и сделать все, чтобы они получили по заслугам.
- Что мы о них знаем?
- Тинин отец утверждал, что их двое. И они не из Флоренции, он считал, что они с юга. И одного видел вместе с Диндони.
- Найти их будет нелегко, вам не кажется?
- Есть одна нить, по которой мы можем идти, чтобы из этого не вышло.
- Не одна, - возразила Элизабет. - Папа говорил сегодня утром с Бруком, и тот упомянул человека по имени Лабро. Он был сторожем на раскопках Бронзини. Когда Брук заезжал туда, что-то произошло и Лабро лишился места. Видимо, думал, что это вина Брука и что Брук должен ему это как-то компенсировать. И они вдруг случайно встретились - как раз в пятницу вечером, когда произошло несчастье.
Капитан написал на бумажке «Лабро» и обвел это имя кружком.
Элизабет спросила Тину:
- Вы не знаете, почему ваш отец так хотел поговорить с Бруком? Это могло бы навести нас на след.
- Он не хотел нам сказать. Но наверняка это было связано с его работой.
- С какой работой?
- У профессора Бронзини. Он работал на него много лет, делал новые вещи и реставрировал старые.
Капитан все ещё чертил что-то на листе. Теперь он обвел кружком имя Бруно Бронзини и соединил его стрелкой с Мило. Потом колечко вокруг имени Лабро соединил с Бронзини. Результат ему явно понравился.
- И эта работа доставляла ему неприятности?
- Полагаю… сказала бы, что да. Но он ничем не делился. Особенно последнее время.
- Посмотрите, - сказал капитан, показав на свою диаграмму. Образовалась звездочка, лучами которой были Лабро, Мило, первый незнакомец, второй незнакомец и Харфилд Мосс. В центре звезды оказался профессор Бронзини.
- Что это значит? - спросила Элизабет. - И как попал сюда Харфилд Мосс? Я только знаю, что он без ума от этрусских древностей.
- Профессор тоже.
- Все равно не понимаю.
- Я не буду утверждать, что во всем разобрался сам, - признал капитан. - Но у меня начинает вырисовываться какаято картина, и, как видите, все следы ведут к профессору Бронзини. Это важно. Предположим теперь на минуту, что он ключ ко всему происходящему. Предположим, что на раскопках сделал какое-то большое открытие. Нечто сенсационное. Это объяснило бы, почему Харфилд Мосс во Флоренции, вам не кажется?
- Гм, может быть, - признала Элизабет. Но какое это имеет отношение к Роберту?
- Не забегайте вперед, пожалуйста. Положим, профессор не знает, как быть. Если сообщить о находке, как положено, ничего с этого не получит. Нет, ему выдадут компенсацию, но ничтожную часть того, что бы дали ему коллекционеры Европы или Америки.
- Хорошо, но…
- Подождите. Мило Зеччи об этом знает. Профессор нанял его, чтобы отреставрировать какие-то находки. Мило болен, это все камнем лежит у него на совети. Хочет кому-то открыться. Диндони, который за ним приглядывает, доносит профессору и тот приказывает следить за Мило. Следят за ним вот эти два незнакомца. Тут ситуация обостряется. Почему? - Капитан драматически ткнул ручкой в кружочек «Лабро», - потому что Брук побывал на раскопках. Само по себе это ничем не угрожает, все надежно укрыто. Но Брук поскандалил с Лабро и того уволили. И тут он становится опасен. Пьет, болтает и его видели с Бруком.
Капитан помолчал, ручка замерла над листком с именами участников этой истории.
Капитан был в своей стихии, он отыскивал на бумаге слова и знаки и старался найти между ними связи и выстроить их в логическую цепочку.
- Если я прав, - продолжал он, - ясно, что с этого момента очагом опасности стал Брук. Он специалист. Достаточно намека, и у него вся затея как на ладони. Если бы Мило ему открылся, затея лопнула бы, не сомневайтесь. И вот одним ударом они убивают двух зайцев. Мило мертв, а вину свалили на Брука. И в ответе за все это профессор Бронзини. Пропагандист этрусского образа жизни. Черт, только подумайте, эта интрига достойна самих этрусков!
