Харлан Кобен - Один неверный шаг
Майрон не знал, что и сказать. Или в каком времени.
— Вы беспокоитесь за нее?
— Конечно, беспокоюсь. Ведь Лиззи исчезла. Я расспрашивала всех ее близких друзей из клуба, но никто из них тоже ее не видел. — Дебора нахмурилась. — Впрочем, друзьями я бы этих людей не назвала. Друзья не сплетничают и не распускают слухи.
— Какие слухи?
— О Лиззи.
— И по какому поводу они сплетничали?
Дебора заговорила конспиративным шепотом:
— Я думала, что она совершает странные поступки, потому что крепко выпивает. Но это было связано с другими вещами.
Майрон наклонился к ней и тоже понизил голос до шепота.
— Какими?
Дебора Уиттэкер посмотрела на него затуманенным взглядом, и он задался вопросом, что в действительности она сейчас видит.
— С нервным срывом, — сказала она после минутной паузы. — Леди в клубе шептались о том, что у Лиззи случился нервный срыв и Артур отправил ее лечиться. В медицинское учреждение, где стены обиты войлоком.
Майрон словно оцепенел.
— Все это сплетни, — прошипела Дебора. — Сплетни и грязные слухи.
— Значит, вы в это не верите?
— Ответьте мне на один вопрос, — сказала Дебора, облизнув губы — такие сухие, что они, казалось, могли улететь от легкого дуновения ветра, как прошлогодние листья. — Если Элизабет действительно находилась под замком в заведении для душевнобольных, то как вышло, что она упала с балкона в собственном доме?
Майрон кивнул. Действительно, тут есть о чем подумать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Майрон пробыл в Инглмуре еще некоторое время, беседуя с Деборой Уиттэкер о людях и временах, о которых не знал или совсем ничего, или очень мало. Наконец к ним подошла Бекки и сказала, что время посещения истекло. Майрон пообещал приехать в Инглмур снова, добавив, что постарается привезти с собой мать. После этого Дебора Уиттэкер удалилась из рекреационной комнаты своей шаркающей походкой. Майрон, глядя ей вслед, задался вопросом, будет ли она помнить о его посещении, когда доберется до своей спальни. Вопрос, впрочем, был праздный, поскольку Майрона занимали куда более важные дела.
Выйдя из Инглмура и сев в машину, Майрон первым делом позвонил в офис Артура Брэдфорда. Секретарь-референт сообщила, что «будущий губернатор» в данный момент находится на пути в Бельвиль. Майрон поблагодарил секретаршу и отключил телефон. Потом посмотрел на часы и, тронув машину с места, отправился по делам. Если на дороге не будет заторов, он доберется, куда ему нужно, как раз вовремя.
Остановившись на Гарден-стейт-паркуэй, Майрон позвонил в офис отца. Элоиза, работавшая там секретаршей столько, сколько Майрон себя помнил, произнесла фразу, которую произносила всякий раз на протяжении последних двадцати пяти лет.
— Немедленно соединяю тебя с отцом, Майрон. — В данном случае не играло никакой роли, занят ли отец, разговаривает ли с кем-нибудь по телефону или беседует у себя в кабинете с посетителем. Сто лет назад отец дал ей наказ соединять его с Майроном при любых обстоятельствах.
— Нет необходимости, — бросил Майрон. — Просто скажите ему, что я заскочу часа через два.
— Как, сюда? Господи, Майрон, ты не бывал здесь целую вечность.
— Это точно.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, Элоиза. Просто я хочу с ним поговорить. Кстати, предупреди его на всякий случай, что беспокоиться не о чем.
— О Боже! Думаю, твой отец так обрадуется.
У Майрона почему-то такой уверенности не было.
Агитационно-туристический автобус Артура Брэдфорда был разрисован красно-синими полосами и большими белыми звездами; на борту красовалась выполненная стилизованным шрифтом надпись: «Брэдфорда — в губернаторы». Тонированные стекла казались черными — Брэдфорд не терпел, когда кто-то из толпы пытался заглянуть в окно, чтобы получить, так сказать, ничем не замутненное представление об образе кандидата. Примитивный прием, как ни крути.
Артур Брэдфорд стоял у двери автобуса с микрофоном в руках. Брат Чанс стоял у него за спиной, ослепительно улыбаясь на тот случай, если одна из камер нацелена именно на него. Дескать, веселитесь, избиратели, ибо вряд ли у вас когда-либо имелся лучший кандидат в губернаторы. Справа от Чанса располагался Теренс Эдвардс, кузен Брэнды. Он тоже лучился от улыбки — в меру театральной и такой же естественной, как волосы на голове сенатора Джо Байдена. Чанс и Теренс надели так называемые агитационные шляпы — громоздкие сооружения из пенопласта, расписанные лозунгами и напоминавшие устройства для сушки волос, какие еще можно встретить в некоторых парикмахерских.
Толпа была редкая и состояла в основном из пожилых людей. Даже, пожалуй, очень пожилых. Представители народа имели смущенный вид и постоянно оглядывались, словно кто-то обещал накормить их после митинга бесплатным обедом и они хотели собственными глазами видеть признаки приготовления к этой части мероприятия.
Прохожие замедляли шаг, чтобы взглянуть на действо, после чего шли дальше по своим делам, но среди них находились и такие, которые, заняв места у металлических ограждений, собирались смотреть этот спектакль и дальше — в тайной надежде, что рано или поздно здесь начнется какая-нибудь заварушка или даже вспыхнет драка. Рядовые члены избирательного штаба кандидата в губернаторы разгуливали среди собравшихся, шутили, выкрикивали агитационные лозунги и раздавали людям значки с изображением Брэдфорда, флажки и даже большие шляпы из пенопласта — на всех этих предметах на фоне политизированного декора и национальных цветов выделялась надпись: «Брэдфорда — в губернаторы». Время от времени другие члены штаба, одетые в обычную одежду и изображавшие рядовых избирателей, разражались аплодисментами, которые лениво подхватывали люди из толпы, все еще надеявшиеся на бесплатный обед. Разумеется, на митинге во множестве присутствовали журналисты, местные корреспонденты, политические обозреватели и телевизионщики со своей угрожающего вида аппаратурой и сотнями метров кабеля, в петлях которого ничего не стоило запутаться. Из славной когорты представителей средств массовой информации наблюдательному человеку не составило бы труда выделить политических обозревателей по их отстраненному, тоскливому взгляду. Им до черта надоело слушать написанные словно под копирку речи, рискуя упасть и сломать руку или ногу, зацепившись за кабель или какой-нибудь провод. Это не говоря уже о том, что по возвращении домой им предстояло выжать из себя материал для статьи или газетной колонки, стараясь расцветить яркими красками стандартные фразы кандидатов и опостылевшие описания митингов и прочих политических сборищ. Так что выражение их лиц и облик в целом можно было охарактеризовать одним словом — «обреченность».
Майрон затесался в толпу и двинулся к организационному центру собрания.
— Что нам нужно сейчас в Нью-Джерси? — громогласно вопросил Артур Брэдфорд и сам же ответил: — Радикальные изменения. — Затем, выдержав театральную паузу, произнес главное из того, что хотел сказать: — Нью-Джерси отчаянно нуждается в новом — активном и смелом — руководстве. Кто нам нужен сейчас в Нью-Джерси? Новый губернатор, который наконец начнет заниматься делами штата, а не устраивать свои собственные.
О Господи, подумал Майрон.
Рядовым членам избирательного штаба эти слова, напротив, особенно понравились, и они все как один разразились аплодисментами. В этот момент они чем-то походили на порнозвезд, неожиданно испытавших оргазм на съемочной площадке. Так по крайней мере показалось Майрону. Толпа, состоявшая из стариков и старушек, отреагировала на слова кандидата далеко не столь бурно. Чтобы подхлестнуть их гражданские чувства, нанятые избирательным штабом крикуны начали скандировать:
— Брэдфорд… Брэдфорд… Брэдфорд…
Громко, а главное, оригинально.
Кто-то взял микрофон и исполненным глубокого чувства голосом произнес:
— Леди и джентльмены! Готов повторять снова и снова, что следующим губернатором Нью-Джерси станет Артур Брэдфорд. Потому что Нью-Джерси в нем нуждается!
Вновь грянул гром аплодисментов. Артур Брэдфорд пару раз махнул рукой простому народу, а затем спустился с импровизированной трибуны, чтобы вступить, так сказать, в личный контакт с несколькими избранными.
— Рассчитываю на вашу поддержку, — говорил он всякий раз, пожимая избирателю руку.
Майрон почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу и, повернувшись, увидел Чанса. Тот все еще широко улыбался и не снимал агитационную шляпу.
— Какого дьявола вам здесь надо?
Майрон ткнул пальцем в его головной убор:
— Можно померить вашу шляпку?
Продолжая улыбаться, Чанс сказал:
