Наталья Борохова - Визитная карточка хищницы
Любовь к Александру Суворову застала ее врасплох. Она и не подозревала о той лавине чувств, которые, едва стронувшись с места в ее душе, увлекут в бездонный водоворот все ее женское естество. Она полюбила его безумно. В ней пробудились нежность и неизведанная ей доселе страстность. Но она, подобно хорошему полководцу, заранее просчитывающему исход сражения, не торопилась. С аптекарской скрупулезностью она отпускала свою любовь Александру в строго определенных дозах. Их первая ночь, по мнению Суворова, головокружительная и непредсказуемая, на самом деле планировалась Ольгой заранее. Она посетила знакомого врача.
– Восстановить девственность сегодня – это все равно что зуб вырвать. Быстро, надежно, конфиденциально. Как в банке! Ты, кстати, дорогая, не за арабского шейха выходишь замуж? – веселился доктор.
Конечно, Ольга не собиралась делать из Суворова посмешище. Медицинское вмешательство требовалось не ее телу, а скорее ее израненной душе. Ей так хотелось вернуть для Александра то, что возвратить было уже невозможно. Она хотела быть чистой и непорочной, наивно полагая, что руки врача смогут сотворить чудо.
Впрочем, все прошло гладко. Суворов, как и большинство мужчин, не слишком искушенный в коварстве женского ума, ничего не заподозрил. Он был на седьмом небе от счастья. Сама же Ольга долго потом не могла отделаться от чувства вины. Единственным оправданием оставалась ее любовь, которая росла и крепла в ней с каждым днем.
Она отдавалась, она безумствовала, она ревновала. Но привычка прятать свои чувства не прошла. Для Александра она всегда оставалась любящей женщиной, ничего не требующей взамен. Он был восхищен, подавлен ею. Он сдался под натиском страсти, более дикой и необузданной, чем у какой-либо из его знакомых женщин. Ольга торжествовала.
У Суворова были жена и маленькая дочь. Рассмотрев как-то фотографии соперницы, Ольга сделала для себя приятное открытие: Маргарита не могла составить ей конкуренцию. «Законченная провинциалка с целым букетом комплексов – от простенькой невзрачной наружности до примитивного представления о жизни», – решила Голицына. Она нимало не сомневалась, что в скором времени сможет с легкостью занять ее место.
Ольга не торопилась и не торопила с важным решением Александра. В таких делах не должно быть спешки. Она презирала женщин, которые, проведя с любовником несколько ночей, наивно требовали печати в паспорте. Ольга разработала многоходовую комбинацию завоевания Суворова и с блеском претворила ее в жизнь. Но Александру, конечно, все ее расчеты были неизвестны. Узнав, насколько тщательно его любимая планирует каждую встречу с ним, он был бы, возможно, польщен. Но перед ним была женщина, ничего не требующая, искренняя и любящая. Похоже, ее интересовал он сам, а не его власть или деньги. Это бесконечно восхищало Суворова, привыкшего платить за любовь. Ее натура, непостижимая и загадочная, сводила его с ума. Он вознес ее добродетели на небывалую высоту, преклонялся перед ее умом и красотой.
Он привык доверять ей все, что происходило в Империи. Те советы, которые она ему давала, оказывались верными и дальновидными. Ольга ничем не уступала умнице Марьину. Решительному от природы Александру часто не хватало расчетливости, умения выстроить стратегию действий, да и его познания в бизнесе были мелковаты. Ему было неприятно осознавать умственное превосходство Марьина и обращаться к тому за помощью. С появлением Ольги эта проблема была решена. Пользуясь ее рекомендациями, он умело создавал иллюзию самостоятельности принимаемых решений. Она понимала это. Но ни словом, ни намеком не подчеркивала зависимость Александра от нее. Ольга могла его убедить, что заслуга всех удачных решений принадлежит ему, а она лишь помогает взглянуть на привычные вещи со стороны. Суворов верил.
Немного волновала Александра странная бесчувственность Ольги, когда речь заходила о применении к его недругам разного рода физического воздействия. Она деловито давала советы, не подозревая, что ее слова шокируют любимого. Суворов не любил излишне впечатлительных женщин, готовых упасть в обморок при виде мыши, но и в случаях, когда представительница слабого пола рассуждает об убийстве, как о способе засолки огурцов, ему становилось не по себе. Он прислушивался к ее словам, пытаясь уловить какой-то другой смысл, но Голицына была всегда предельно конкретна. Заглядывая в ее глаза, он пытался увидеть в них жестокость, но видел лишь любовь и бесконечную заботу о нем. Поэтому он отмахивался от назойливых мыслей и вскоре забывал о своем беспокойстве.
Ольгина стратегия давала отличные результаты. Суворов стал депутатом Законодательного собрания области, уважаемым человеком, преуспевающим бизнесменом. В этом ей чудился особый смысл. Она могла принадлежать лишь человеку, которому, в свою очередь, принадлежит мир. Суворов был на правильном пути, но произошла досадная задержка – его арестовали. С самого начала Ольга решила бросить все силы на то, чтобы его спасти. Ей удавалось многое, пока она не получила злосчастную повестку о вызове в прокуратуру.
Расследование проводилось следственной бригадой, включающей сотрудников областного УВД и прокуратуры области. Следователь со странной фамилией Котеночкин был мал ростом и неказист, но хваткой обладал бульдожьей. Задав Ольге несколько вопросов, он убедился, что любовница Суворова сотрудничать с ним не собирается. Она ловко выворачивалась, говорила массу ненужных фраз, но ничего конкретного. Он отпустил ее скрепя сердце. Но его глаза, сверлящие Голицыну острыми буравчиками, не предвещали ничего хорошего. Шло время, и Ольга успокоилась. Вскоре последовал новый вызов.
Только зайдя в кабинет, Ольга уловила, что произошло нечто непредвиденное. Котеночкин улыбался…
Голицына пристально смотрела на Елизавету.
– Ну, так что вы можете пояснить по поводу прозвища Заплатка? – повторила вопрос Дубровская.
– Запишите мое возражение в протокол судебного заседания. – Грановский сделал еще одну попытку достучаться до суда. – Вопрос не по существу дела. Кроме того, адвокат использует какую-то оскорбительную терминологию.
Горин даже не попытался сделать замечание Елизавете. На его глазах непотопляемое судно защиты, управляемое знаменитым адвокатом, нос к носу столкнулось с айсбергом. Судя по всему, настырная Дубровская была на верном пути. Достаточно было взглянуть на Голицыну. Та стояла бледная, как свежеоштукатуренная стена.
Ольга пыталась угадать по выражению лица Елизаветы, какой информацией та обладает. Но лицо молодого адвоката было непроницаемо.
– Не хотите отвечать? Ну что же, придется поставить вопрос по-другому…
Тут Елизавета зачем-то полезла в сумку. Поковырявшись в ней минуту, она неловко рассыпала содержимое на пол. Ойкнув, Дубровская попыталась собрать раскиданные вещи. Но, пожалуй, никто не обратил на это внимания. Все взгляды были прикованы к Ольге. Та, в свою очередь, пошатнувшись, вцепилась в свидетельскую трибунку. Лицо ее замерло от ужаса.
На полу были рассыпаны красочные фотографии…
Следователь указал на пестрый ворох фотографий.
– Кто бы мог подумать, уважаемая Ольга Ивановна, что ваша биография столь занимательна! Признаться, по внешнему виду и не скажешь…
Ольга замерла. Котеночкин, не обращая внимания на искаженное лицо свидетельницы, разглядывал фотографии. Тут был почти полный перечень продукции с ее изображением: календари, открытки, журналы, малюсенькие книжечки.
– Спасибо московским коллегам… Материал предоставили прелюбопытнейший. Видите ли, уважаемая, заведено дело по незаконному распространению порнографической продукции. Изъяли большую партию такой макулатуры, а тут сюрприз! Знакомые все лица! А вы звезда, Ольга Ивановна. Слов нет, звезда!
Ольга молчала, а следователь все больше распалялся:
– Мне лично нравится вот этот снимок. Я бы его назвал «Девушка и огурец». Ха-ха! Забавно, а? Кстати, Александр Петрович в курсе вашего, с позволения сказать, хобби?
Голицына замерла.
– Обидно, если он не подозревает о талантах своей невесты. Думаю, надо будет ему показать. Пусть парень гордится!
– Что вы хотите? – еле слышно спросила она.
– Все то же, милейшая, что и раньше… Показания по существу, без всякой этой вашей женской лабуды: «Не знаю», «Не помню», «Простите, я такая рассеянная».
– Какой смысл мне давать вам показания? Ведь тогда Суворов погибнет. Где, по-вашему, смысл? Я же его потеряю! – как в бреду говорила она.
– А у вас есть другие варианты? – хмыкнул Котеночкин. – Думаете, если мы ему покажем, где вы… хм!…занимаетесь любовью с мужчиной, ну или делаете вид, что занимаетесь… Полагаете, он будет ждать от вас объяснений? Я бы на это не рассчитывал.
– Что же делать?
– Ольга Ивановна! Что до меня, то вы мне глубоко симпатичны… Давайте заключим с вами джентльменское соглашение. Вы даете мне показания… Разумеется, чистосердечно и обстоятельно. Я же, со своей стороны, оформляю их под чужой фамилией, той, которую вы сами выберете. И никто никогда не узнает ни о вашем темном прошлом, ни о нашей с вами беседе. Ну как, идет?
